"Фантастика 2025-108". Компиляция. Книги 1-28
Шрифт:
— В городе запасов провианта на полгода. Вы собрались прохлаждаться тут столько времени? Думаете у нас оно есть? Шесть месяцев? До зимы? Залив-то замерзает, не забыли? — спросил я у понурых Никитина, Зарубина, Ожешко и адмирала Грейга, с которым только-только познакомился.
Адмирал, в отличие от остальных, был затянут в нарядный мундир, голову украшал аккуратный светлый парик с кокетливо загнутыми кверху кончиками у ушей, а шею — георгиевский крест на ленте. Он-то и ответил самым первым, причем, в куда более оптимистичном ключе, чем сухопутные «крабы» в походной форме, простоволосые и без орденов:
— У меня не получится ввести даже два линейных корабля в реку — ширина реки не позволит их развернуть. Только один смогу поставить боком, чтобы превратить в плавучую батарею.
— Утопия! — отмахнулся Никитин. — Городские кварталы окружены стенами. Батареи с капониров внешней линии фортификации превратят ваши корабли и десантные лодки в груду щепок. Вам мало гибели вашей бригантины?
Решительный Грейг еще до моего приезда попытался сунуться с одним кораблем в устье Прегеля. Бригантина смогла подняться вверх по течению лишь на версту. Ожили пушки форта и приречных бастионов. Корабль был уничтожен вместе со всем своим экипажем. Больше ста моряков погибли.
— Может, сжечь его ко все чертям? Как тогда, в Нижнем Новгороде, — внес свое предложение Ожешко.
Анджей был родом из Померелии, доставшейся пруссакам в итоге раздела Речи Посполитной. К ним он испытывал одну лишь ненависть и жалеть их не хотел. У меня же было иное мнение.
— Мы не будем сжигать европейские города. Нельзя давать врагам повод обвинить нас в варварской жестокости.
— А новомодные «ракетницы»? — встрепенулся Никитин.
— Картечью по каменному городу? Не выйдет, — закатал я губу генералам.
Все понуро замолчали, понимая, что подвели своего государя.
— То есть, сдаетесь? — спросил я с хитрой усмешкой.
На меня посмотрели с удивлением. Пришло время, как фокуснику, вытащить из рукава длинный шарф, зайчика, сюрприз. Или палочку-выручалочку.
— Александр Васильевич! Заходи!
В шатер прыгающей походкой ворвался Суворов. Шутовски со всеми раскланялся. Генералы армии «Север» его видели и в Москве, и на Оке, но не понимали моего трепетного отношения к этому маленькому задиристому всклоченному вояке. Конечно, они слышали о его решительных действиях в ногайских степях и о его назначении командующим армии «Центр» непонятно за какие заслуги. Поприветствовали сдержанно, с толикой удивления.
Суворов мне всю печенку проел, уговаривая дать поучаствовать в штурме Кёнигсберга. «Берлин, государь, от меня не убежит. Его мы, русские, уже брали, тут особой славы не приобретешь. С твоим-то размахом на мою долю столиц хватит. А вот взять такую крепость, как Кёнигсберг… Этакий случай выпадает только раз в жизни. Богом молю, возьми с собой!»
Если подходить формально, то в рассуждения генерал-поручика вкралась ошибка: в январе 1758 года русские войска без штурма и осады преспокойно заняли город, четыре с лишним года на шпилях вместо прусского орла висел наш двуглавый. Потом Петр III вернул Фридриху Восточную Пруссию. Теперь он же, то есть я — ха-ха — собрался забрать. Царь дал, царь взял — нормальная история, доверия не оправдали. А комендант крепости, фон Врангель, закусился. По слухам, приказал вынести на площадь свой гроб и сообщил солдатам гарнизона: «или хороните меня живым, или сражайтесь до конца». Почему он так сделал? Настолько предан покойному Фридриху, или его напугала судьба Стокгольма и Варшавы? Ответа нет, но факт остается фактом: ключи от города нам никто не вынес, крепость решила сражаться до конца. Не торчат ли за этим решением австрийские или французские ушки, Пиллау-то сдался как миленький?
Так или иначе, нам остается лишь штурм, и Суворов имел все основания ко мне приставать. Ну что с ним поделать? Пришлось брать. Пока ехали, время даром не теряли. Наметили вчерне план, сейчас нам предстояло его обкатать в привязке к реальной местности.
— Господа генералы! Попрошу к карте! — Суворов был в своем репертуаре и время почем зря тратить не желал.
Все подошли к столу и принялись в сотый раз изучать план фортификаций Кёнигсберга.
Город делился на две части
рекой Прегель. Основная располагалась на правом берегу и была защищена вальным обводом в форме разностороннего треугольника. Его вершиной выступало Верхнее озеро, фактически разрывавшее единую линию куртин и бастионов. Оба катета этого условного треугольника (самый длинный представлял собой дугу) имели по восемь выступающих остроугольных равелинов, позволявших вести фланкирующий огонь. Все по науке, как завещал великий Вобан.Заречные городские кварталы имели схожие укрепления и вдобавок форт Фридрихсбург. Штурмовать их не имело никакого смысла. В случае успеха мы город не захватывали, лишь могли приблизить свои батареи к центру Кёнигсберга и редюитам крепости. Таковых было три — кварталы Альштадт, Кнайпхоф и Лёбенихт, каждый был обнесен каменной стеной.
— Нет такой твердыни, которую не смог бы взять русский солдат! — уверенно заявил Суворов. — Главное его подготовить, научить взбираться на стены, не тратя времени на лишние движения и суету. Поэтому предлагаю начать с обучения полков, назначенных в штурм. На реальном макете, точно повторяющим фрагмент бастиона с равелином. Для врага пока изображаем подготовку к осаде, а в тылу проводим экзерциции.
— Мои заводчане пойдут! Рвутся в бой. Застоялись в Петербурге! — тут же влез с инициативой Ожешко.
— Чего это твои? — рявкнул Никитин. — Муромцы не менее достойны!
— А про моих егерей и казаков забыли? — подался к столу Чика.
— Вы же полчаса назад меня уверяли, что штурм невозможен, — подначил я своих генералов.
— Коли ты, государь, говоришь, что можно — так тому и быть! И никак иначе!
От этих слов Зарубина веяло такой уверенностью во мне, такой силой духа, внезапно проснувшейся в шатре… Я сглотнул появившийся в горле ком, а Суворов с Грейгом удивленно переглянулись.
— Где будем штурмовать? — задал я главный вопрос.
Все снова склонились над картой.
Суворов ткнул пальцем в форт.
— Нужны два главных удара и третий, отвлекающий. Раз флотские уверяют нас, что справятся с Фридрихсургом, предлагаю атаковать вдоль реки на удалении от нее в ста-двухста саженях, чтобы не попасть под случайный огонь с линкора, тремя колоннами — под одной на каждый равелин. Куртины оставляем на закуску, благо что равелины не ниже стен бастионов, как сейчас строят, а вровень. Другую атаку проводим с противоположной стороны, чтобы раздергать гарнизон. Ложную атаку проводим со стороны городских выгонов на заречные кварталы. Штурму будет предшествовать двухдневная бомбардировка. Задача — полностью подавить артиллерию врага на открытых капонирах, чтобы уменьшить огневое поражение линейного корабля…
— Кто, кстати, пойдет? «Густав Третий» или «София-Магдалена»? — уточнил я. — Первый назван в честь хронического неудачника, дурная примета, вы не находите?
— Корабли, захваченные у противника, а тем более от союзника, на флоте не принято переименовывать. Значит, его и отправим. Погибнет — не велика потеря, — неожиданно заявил адмирал.
— И кто же поведет его на смерть?
— Конечно же, я!
— Иного и не ждал от героя Чесмы! — одобрительно откликнулся Суворов.
— А я ждал от вас, Александр Васильевич, большей выдумки, — неожиданно затеял пикировку Грейг. — Вы, армейцы, традиционно игнорируете воду. Почему бы не выбрать для второго удара Верхнее озеро, Обертайх? Это же слабейшее место крепости [157] . Шлюпок на кораблях предостаточно, как и опытных гребцов. Пробить брешь в стене над озером и по воде ворваться практически к центру города. На плотах доставить внутрь крепости не только легкие, но и средние орудия. Они пригодятся для боев в кварталах, обнесенных стенами…
157
Наша версия направления главного удара при штурме Кёнигсберга основана на последующем развитии его фортификации. Озеро Обертайх было признано самым уязвимым местом, и для его защиты в середине XIX в. были построены две башни — «Врангель» и «Дона».