"Фантастика 2025-22". Компиляция. Книги 1-23

– Откуда бы тут взяться рёкану? – сам у себя спросил Юдай. Карты у него не было, но на месте прошлой ночевки он видел ее у хозяина постоялого двора и отлично запомнил. Никакого рёкана по пути в ближайшую деревню не было и быть не могло – дорогу подсказали местные, лишь они ею пользовались. Это Юдай по главному тракту не поехал, хотел время потянуть, голову проветрить.

Проветрил.

– Я только одного в толк не возьму, – подал голос Фудо, почесывая мягкий подбородок. – Как люди в тот рёкан попадают, если тут стена эта проклятая путь перекрыла? Неужто все в обход идут?

– Наверняка она возникла недавно, – рассудил Юдай, – иначе бы слухи быстро распространились. А мы ничего такого не слышали, когда уточняли дорогу.

– Ваша правда, молодой господин, – обрадовался Фудо. – Сразу видно, образование…

Слово это он так смешно протянул, будто хотел повеселить хозяина, но Юдай серьезно принялся отвязывать лошадь.

– Я вернусь и попробую избавиться от «стены», – сообщил он, и тут Фудо рухнул на колени.

– Не ходите, молодой господин!

– Это мой долг.

– Да как же так? – запричитал Фудо. – Вы, совсем один, да и не при исполнении. А коли чего случится? Что мне делать прикажете? Страшная это штука, точно вам говорю. На нее надо кучей идти. Пойдемте-ка в рёкан, отдохнем, перекусим, а там и подумаем, что делать с этой стеной невидимой. А?

Юдай колебался. Фудо удалось, не ведая того, задеть нужную струну, и взгляд Юдая потух.

– Хорошо, идем в рёкан.

Фусин отправили его в ссылку, и он понимал, почему это произошло. Его отец, Учида Тэтсуо, был честным чиновником в третьем поколении, он ничем и никогда не запятнал своей совести, и человек, обвинивший его во взяточничестве, наверняка лжет, но как ученик Фусин Юдай твердо верил в то, что если вина есть, она будет доказана, если вины нет – справедливость восторжествует. Иначе и быть не может. И если отец… если он взял те деньги, он обязан с честью принять наказание, как и члены его семьи должны будут смириться. Так отчего же кажется, что в этой картине есть некий изъян? Или изъян в самом Юдае?

Он не стал забираться в седло, вел лошадь за собой, пока рощица не закончилась, и, шагнув под испепеляющий солнечный свет, увидел, что колея делает крутой поворот и сливается с той самой дорогой, с которой они недавно вынужденно сошли.

– Чудеса, правда? – простодушно спросил Фудо и, потрепав свою кобылку по спутавшейся гриве, повел ее вперед. Вскоре деревья у обочины стали чаще и гуще, а за ними показался изящный конек крыши, а потом и столбик с указателем «Рёкан «Нэкоджита»».

– «Кошачий язык»? – удивился Юдай.

– Не все ли равно, как называется? – поторопил Фудо. – Главное, чтобы еда была и чистый футон.

Они добрались до поворота, где от пустой арки символических ворот шли ярко-красные резные перила, окаймляющие усыпанную мелким камнем дорогу к двухъярусному строению. Верхний ярус под самым изгибом черепичной крыши с подвешенными к ней бумажными фонарями был открытой террасой, и на миг Юдаю показалось, что там мелькнула женская фигура – и тут же пропала.

На одном из столбиков сидела трехцветная кошка и лениво намывала мордочку лапой. Издалека завидев посторонних, она не отвлеклась и будто нарочно принялась с особым старанием вылизывать шелковистую густую шерстку.

– Вот и объяснение, – хихикнул Фудо, протягивая к зверю руку, но отдернул, едва не попрощавшись с пальцами. Кошка вмиг перестала скалить клыки и с любопытством скосила на Юдая зеленые глаза.

– Идем, – не стал он останавливаться. – Надо найти хозяина и позаботиться о лошадях.

Только в самых глухих деревнях народ не узнавал адепта Фусин и не спешил угодить ему всеми силами. Юдай был уверен – это уважение. Мацумото Хизаши как-то намекнул, что это страх. Он был странным и весьма скользким человеком, Юдай не видел причин ему доверять, но эта мысль с тех пор возникала всякий раз, когда Юдай сталкивался с подобострастием со стороны обратившихся в Фусин людей. Он пытался решить для себя, по каким критериям ему разделять лесть и правду, но не преуспел. Для ученика его школы это было полным крахом.

– Смотрите, молодой господин! – Фудо привлек его внимание громким окриком. – Наверное, это хозяйка или жена хозяина рёкана.

На пороге, в тени изящного навеса крыльца, и впрямь появилась женщина, довольно молодая, но не настолько, чтобы ее приняли за дочь владельца. Она была одета в дорогое черное косодэ, расписанное золотыми и алыми карпами, из-под которого выглядывало белое нижнее кимоно. Женщина была белокожа, с маленьким красным ртом и большими глазами, подведенными киноварью. Ее блестящие черные волосы не спускались свободно по спине, как у многих дам, а были собраны в изысканный узел и украшены гребнем-веером и бамбуковыми палочками с подвесками, издающими еле слышный звон при движении. Юдай заметил это, когда красавица низко поклонилась им, сложив узкие ладони перед собой и прижав их к телу.

– Добро пожаловать в «Нэкоджиту», господа. Мое имя Асами, я владею этим рёканом после смерти мужа. Господа изволят остановиться на отдых?

Она не поднимала глаз, но Юдаю казалось, на него пристально смотрят, причем ощущение это возникло не только что, а еще на подходе. И тут же откуда-то выпрыгнула белая кошка с разноцветными глазами, мявкнула и поспешила дальше по своим делам.

– У вас тут много кошек? – спросил Фудо.

– Если господам будет угодно, они все исчезнут, – сладко пропела госпожа Асами.

– Не стоит, – качнул головой Юдай – Мы задержимся только на одну ночь. Мое имя Учида Юдай, а это Фудо, мой слуга.

– Сразу видно благородного юношу, – подметила женщина и, выпрямившись, изящно повела рукой, указывая на вход. – Прошу за мной. Ваш слуга может отвести лошадей на конюшню, это в той стороне, и покормить их, пока я покажу вам свободные комнаты.

Она пропустила Юдая внутрь и тихо притворила за ним двери.

В помещении едва уловимо пахло кедровой смолой и удом [101] . Юдай прошел следом за хозяйкой к лестнице, и на втором ярусе здания она начала показывать комнаты, но Юдай остановил ее на первой же.

101

Уд – ароматическая субстанция, производимая из древесины агарового дерева.

– Меня все устраивает, спасибо.

– Но вы не видели еще наших самых лучших апартаментов, – мягко укорила госпожа Асами. – С прекраснейшим видом на внутренний двор с садом.

– Это не важно. Я остаюсь тут.

– Как будет угодно молодому господину, – низко склонилась хозяйка и, опустившись на колени, раскрыла тонкие сёдзи. – Прошу, располагайтесь. Моя дочь принесет вам обед. Вы, должно быть, устали.

Юдай прошел в комнату и окинул взглядом скупую, но не лишенную аскетичной красоты обстановку. Внимание привлекла икебана с веткой лиственницы и нежными желтыми цветами.

– Это работа моей второй дочери, Миюки, – заметила интерес гостя госпожа Асами.

Юдай кивнул, и она понятливо удалились, оставив его одного.

Комната и впрямь была самой простой, на шесть татами. Задняя стена раздвигалась, сквозь натянутую на бамбуковую сетку бумагу просачивался слабый свет, в углу стояла ширма с изображением красавицы с пионами. Был еще низкий столик и пара подушек-дзабутон [102] . Юдай раздвинул сёдзи, выходящие на улицу, и почувствовал приятное дуновение прохлады. Внизу раскинулся маленький садик с прудиком, в котором резвились карпы-кои. И пусть за садом давно как следует не ухаживали и он разросся, в такую жару от его пахнущей листвой свежести становилось только лучше. Закачался на сквозняке подвешенный снаружи стеклянный ловец ветра.

102

Дзабутон – традиционная подушка для сидения на полу.