"Фантастика 2025-22". Компиляция. Книги 1-23
Шрифт:
– А вот и молодой господин! – пьяно возликовал Фудо, неловко вскакивая и едва не проливая вино на голову соседу. – Как же хорошо, что вы… Ой! Что вы пришли! Я занял вам местечко, вот!
Он начал суетиться, пытаясь выпихнуть из-за стола торговца, который при этом чуть не подавился здоровым куском речной слабосоленой форели.
– Да отвали ты! – возмутился торговец и в ответ так оттолкнул Фудо, что тот упал на задницу, и к нему подбежала хозяйская дочка и принялась утешать.
Юдай спустился и брезгливо оглядел праздник желудка, в который превратился странный ужин. Госпожа Асами приветливо кивнула, чуть склонив голову, и бубенчики в ее прическе со звоном колыхнулись на длинных шпильках. Замелькали «когти», цепляя
Юдай сел на первое попавшееся место и пододвинул к себе миску пустого мисо-супа, на который не нашлось других охотников.
– Господин, попробуйте вот этого, – Фудо протянул ему зажатую в палочках креветку. – Ешьте-ешьте, госпожа Асами угощает.
Рядом опустилась на колени Момоко и, прикрыв лицо раскрытым веером, посмотрела поверх чарующим взглядом.
– Что же вы не едите, молодой господин Учида? Или вам не по нраву наши блюда? Только скажите, матушка тотчас распорядится, чтобы принесли все ваше самое любимое.
– Я не голоден, – ответил он. – И к чему этот пир?
– Разве вам не по нраву веселье?
– Мне не до веселья сейчас. Прошу, продолжайте без меня.
Толком не притронувшись к супу, он поднялся, кивнул хозяйке и решительно направился к лестнице. На мгновение сбилась дивная мелодия, будто под пальчиком музыкантши лопнула струна. Юдай не стал оборачиваться, поднялся по лестнице и прямиком пошел в свою комнату по правую руку от нее. На противоположном конце галереи стояла служанка в платке, но, завидев Юдая, поспешно скрылась.
Оставшись в одиночестве, Юдай дал волю гневу. В пределах своей школы он много времени проводил в медитациях и усмирении мыслей, но все же иногда, особенно в такие моменты, как сейчас, он начинал чувствовать жар в груди, что, казалось, не выплесни он его, и все сгорит в огне. Он ничего не говорил родителям, поделился лишь со своим наставником в Фусин, испугавшись, что может быть одержим, но тот успокоил – Юдай сам виноват, заперев себя в жестких рамках постоянной сдержанности, и пожинал ее последствия. И, скорее всего, однажды это пройдет. Списывал на возраст, ведь Юдай слишком рано оказался в числе младших учеников школы оммёдо и экзорцизма, и когда многие только приходили к ее воротам с желанием учиться, он уже сам мог заменять учителей в некоторых вопросах.
Напомнив себе все эти слова сэнсэя, Учида выдохнул, схватил нагинату и отправился искать выход во внутренний двор, пустующий, пока постояльцы набивали животы. По узенькой лесенке он спустился в заросший сад и сразу ощутил запах воды и идущую от нее прохладу. Скинув юкату до пояса, он размял мышцы и, представив противника, принялся методично отрабатывать удары. Замах с одной руки – быстрый шаг назад. Рывок, перебросить с одной руки в другую, ударить с другого бока – быстрый шаг назад. Дыхание вырывалось наружу с приглушенными возгласами, между напряженных лопаток скопился пот и щекочущими каплями потек вдоль позвоночника. Когда в руках появилась приятная ноющая боль, Юдай замер, выпрямился и, совершив ритуальный поклон невидимому сопернику, позволил себе расслабленный выдох. Голова наконец-то очистилась, стало легко и спокойно. Он опустился в позу для медитации прямо тут, на берегу пруда, закрыл глаза и начал прислушиваться к голосам природы вокруг.
Был уже поздний вечер, звуки дневной жизни заснули, и тишину наполнял тонкий перезвон колокольчиков под крышей, редкие всплески на воде, шорох густой листвы и перекличка ночных птиц. Сейчас Юдай слышал их все разом и каждый звук по отдельности, течение ки в его теле пришло в абсолютную гармонию, наполняя теплом, силой и уверенностью. Как
вдруг негромкую мелодию ночи нарушил звук легких шагов. Кто-то приближался, ловко минуя препятствия и почти не тревожа покоя трав и деревьев. Юдай нахмурился, ощутив, что незнакомец, а точнее, как он сразу понял, незнакомка, подобрался совсем близко. Тонкий цветочный аромат окружал ее, когда она опустилась на колени позади юноши и без стеснения обвила руками разгоряченный тренировкой торс.Тут уж пришлось бросить медитацию.
– Что вы делаете?..
– Молодой господин, не гоните меня, – пылко прошептала Момоко. Ее холодные ладошки легли Юдаю на грудь в смущающем и непристойном объятии. – Я же видела, что по нраву вам. Заберите меня отсюда. Вы не пожалеете.
Ее щека прижалась к спине, и Юдай вздрогнул. Даже несколько слоев цветной ткани ее одежды не могли скрыть очертания девичьей фигуры, так дерзко льнущей к нему, что лицу стало горячо.
– Немедленно прекратите, – велел он, но сам слышал, что голос его не так строг и тверд, как бы хотелось. – Подумайте о гордости. О чем вы просите? Вы меня даже не знаете.
Он все-таки выпутался из кольца ласковых рук и поднялся, чтобы обернуться к девушке. Она осталась сидеть, такая одинокая и несчастная, с поникшей головой и водопадом блестящих волос, свернувшихся кольцами на раскинувшемся подоле ее платья. Лунный свет озарил заросший сад, отразился от поверхности пруда и посеребрил сгорбленную фигуру Момоко.
– Вы столь жестоки, – вздохнула она, прижимая ладонь к груди, точно желала уберечь разбитое сердце. – Что мне сделать, чтобы запасть вам в душу?
Она подняла голову, и ее карминные губы приковали взгляд. В уголках дивных глаз скопились непролитые слезинки, широкие рукава, точно крылья диковинной птицы, взмыли вверх, и к Юдаю потянулись тонкие пальцы с острыми ноготками, выкрашенными травяным соком.
Юдай отступил на шаг. Момоко побледнела, а потом без раздумий взялась за шелковый пояс своего кимоно.
– Если господину угодно…
– Нет! – выпалил Юдай и пронесся мимо, едва не забыв нагинату. Стремительно поднялся по ступеням и ворвался в комнату. Потревоженное сердце стучало. Момоко и впрямь затронула его душу, когда принесла обед и улыбалась, забывая о смущении. Но эта ночная Момоко, мягкая, ласковая, точно кошка, трущаяся о ноги того, кого выбрала хозяином… Такая Момоко ему совсем не нравилась.
Юдай натянул юкату обратно на плечи, прошелся из угла в угол, потом вышел во внешнюю галерею и посмотрел, что творилось в главном зале рёкана. Едва он коснулся перил, как в голове помутилось.
Надо найти Фудо и уходить.
Нет. Надо вывести хозяйку на чистую воду. Ее дочери страдают… Момоко страдает.
Снова нет. Найти Фудо, забрать отсюда, пока не поздно.
Мысли сталкивались друг с другом, наслаивались черепицей и в итоге рассыпались связкой бамбуковых прутьев. Юдай сжал виски, ненадолго стало легче, и он увидел, что за столами пусто, только остатки трапезы, которой, судя по виду, было уже несколько дней. Отвратительный запах гниющих овощей и протухшей рыбы витал в спертом воздухе, перебивая аромат благовоний. Вспомнив про те несколько ложек супа, что он успел съесть, Юдай ощутил тошноту.
Не стоило обходить ту призрачную стену, лучше было просто вернуться по своим следам и поехать по главному тракту. Матушка не вынесет еще и потери сына. Юдай покачнулся, и множество нежных рук подхватили его, не дав упасть. Вереница красивых бледных лиц мелькала перед глазами, тонкие брови, алые губы, розовые коготки. Юдай увидел над собой потолок комнаты, которую занял в рёкане, а потом грудь сдавило под тяжестью пушистого тела. Утробное урчание было похоже на колыбельную, щекотное прикосновение трехцветных шерстинок успокаивало. Юдай начал дышать размеренно и ровно, почти проваливаясь в сон, видение крупной кошачьей морды со светящимися глазами заполнило собой все вокруг…