"Фантастика 2025-22". Компиляция. Книги 1-23
Шрифт:
Хизаши собрался было что-то сказать, но прикусил язык. Еще не хватало заниматься утешением. Впрочем, Кента ничем больше не показал, что оно ему необходимо, и принялся проталкиваться к лестнице. С высоты ступеней было особенно заметно, насколько шумное и многолюдное скопище собралось в провинциальном рёкане, который, судя по размаху развлечений и богатству закусок, был ой как не прост.
Хизаши задержался всего ничего, а наверху Кента уже извинялся перед девушкой в белой косынке, покрывающей волосы, кроме пары прядей, выбившихся из-под ткани.
– Простите. Я вас не заметил.
Хизаши заинтересовался.
– Не надо извиняться, – ответила она, и ее голос, неожиданно низкий для девушки ее сложения и возраста, был приятен слуху, – вам понравился ужин госпожи Асами?
– Мы… – Кента неловко передернул плечами, – особо не голодные.
– Ах вот как. – Хизаши показалось, что она обрадовалась чему-то. – Но ваш друг еще пирует.
– Джун никогда не откажется от лишней порции, – улыбнулся Кента.
Хизаши спросил:
– Ты здесь работаешь?
– Я недавно устроилась.
– Далековато от поселений, не находишь? Как же ты узнала, что «Нэкоджите» требуется работница?
– Мне сообщили.
– Как ваше имя? – спросил Кента. – Меня зовут Куматани Кента, а это…
– Я слышала ваши имена, – прервала его девушка нетерпеливо. – Меня зовут Чиёко.
Она вдруг вскинулась, будто ее окликнули, нахмурилась и опустила голову.
– Простите, юные господа, мне нужно вернуться к работе.
– Уже почти ночь, – заметил Кента.
Девушка дерзко усмехнулась:
– У оммёдзи свои обязанности, у меня – свои.
Она поклонилась и побежала прочь по ступенькам, но вдруг обернулась и сказала:
– Хозяйка не любит, когда кто-то пытается нарушить покой ее постояльцев.
И быстро скрылась внизу, растворившись в толпе. Кента проводил девушку взглядом.
– Какая она интересная, – сказал он, и Хизаши фыркнул.
– А хозяйские дочки уже не так хороши? – поддел он. – Ой, прости, как мог забыть, что ты впадаешь в благоговение перед каждой женщиной, будь то старуха-контрабандистка или рогатая кидзё. Теперь и до служанок рёканов дошло.
Кента пихнул его локтем и наконец отвернулся от лестницы. Хизаши такой интерес не пришелся по душе, он предчувствовал, что еще хлебнет горя с загадочной девицей, но прежде надо бы разобраться с чудесами рёкана, потому как спокойно поспать точно не получится.
Хизаши зашел в свою комнату только чтобы взять футон и одеяло. Чутье подсказывало, что не стоит оставаться поодиночке, но Мадока еще не вернулся, а час между тем был уже довольно поздний.
Кента встретил его, прижимающего к себе сверток со спальными принадлежностями, спокойно, лишь чуть приподнял бровь, отходя в сторону.
– Не подумай, что я против, но это входит в привычку, – заметил он, напомнив про ночь в замке Мори. – Чем тебе не угодила твоя комната?
– Ничем. Кроме того, что я все равно не планирую спать, ни там, ни здесь.
– Хочешь помочь Учиде Юдаю? – удивился Кента. – Я и сам собирался найти его и еще раз поговорить, но не думал, что и ты тоже. Ты очень добрый, Хизаши-кун, только почему-то это скрываешь.
– Не путай доброту с самозащитой. Учида вел себя странно, значит, он либо околдован, либо это вовсе не он, а оборотень под его личиной.
– Ты
смотрел его ауру? Она тоже окутана черной дымкой? – полюбопытствовал Кента. Хизаши ответил не сразу. Дело в том, что ауры Учиды он вовсе не разглядел. То ли ее скрывали какие-то хитрые чары, то ли сам Учида. То ли… Хизаши не сильно нравился фусинец, но смерти он ему не желал, а меж тем был еще один случай, когда невозможно разглядеть ауру человека, будь ты хоть оммёдзи, хоть небожителем. Ее не бывает у мертвецов и призраков.– Мне не пришло в голову ее изучать, – зачем-то солгал Хизаши и принялся старательно расстилать себе постель.
Кента не стал допытываться, даже если почувствовал фальшь.
Ближе к полуночи послышался топот, прошуршали сёдзи по соседству – это вернулся в комнату Мадока. Кента подхватил Иму и вышел, Хизаши скользнул за ним и прислушался снова. В рёкане было тихо как на кладбище. Где же та толпа постояльцев, пьяных и оттого шумных? Неужели они всего лишь призраки?
Хизаши передернуло. Иметь дело с призраками себе дороже. По ним не всегда сразу поймешь, почему они не покинули этот мир и не отправились на перерождение, может, просто заблудились, тоскуют по кому-то или жаждут мести. Тогда юрэй рискует стать злым духом, а там уже и до ритуала изгнания недалеко. В смутные времена, растянувшиеся на несколько веков, развелось много злых духов, поэтому оммёдзи и стали в большей степени экзорцистами, чем гадателями и советчиками в разных делах. Впрочем, Хизаши сейчас сильнее волновало, мертв ли Учида, и если это так, то умрет ли следом за ним Мадока? Он хоть и тот еще дурак, но не совсем чужой. Если приспичило умереть, то лучше пусть делает это в Дзисин, а не вешает свою смерть на плечи других людей.
Кента уже стоял возле соседней комнаты.
– Джун! Джун, ты в порядке? Мы войдем?
– Нет, – раздался резкий ответ. – Дайте поспать спокойно. Я устал, неужели не понятно?
– Но Джун, мы думаем, что ты в опас…
– Да вы, верно, издеваетесь?! Опять Мацумото тебе наплел невесть чего, а ты и уши развесил. Отстаньте уже оба, видеть вас больше не могу!
Кента даже отпрянул на шаг, Хизаши выставил руку, чтобы придержать его за спину.
– Он в конец обнаглел, – растерялся Хизаши.
– Но мы все равно не можем его так оставить. Очевидно же, он говорит не то, что думает. Это какое-то колдовство.
– Колдовство, значит?.. – Хизаши похлопал сложенным веером по ладони. – Не думай, что это избавит Мадоку от хорошей взбучки после, но ты, скорее всего, прав. Сделаем так, ты берешь на себя этого придурка, а я схожу посмотрю, как поживает фусинец.
Хизаши не знал, где его поселили, но мог отыскать по следу духовного оружия, в котором несомненно был очень сильный ёкай.
– Хорошо, – легко согласился Кента. – Будь осторожен, Хизаши-кун.
На этом и разошлись.
Хизаши не спеша пошел по коридору назад. Было темно, но горящие над головой бумажные фонари бросали на доски зловещий красный свет, и когда налетал прохладный ветерок, они покачивались, рождая шевелящиеся, будто живые, тени. Иногда порывы становились такими сильными, что хрустальный перезвон колокольчиков, развешанных со стороны внутреннего двора, доносился даже сюда. Шелестели деревья подступающие к зданию рёкана, но вот птицы молчали, словно напуганные чем-то.