"Фантастика 2025-22". Компиляция. Книги 1-23
Шрифт:
Если бы мир был немного терпимее, им бы не пришлось держаться только друг за друга, но Хироюки уже исполнилось двадцать, и он не ждал, что отношение к ним изменится.
– Мне холодно, – пожаловался Ясухиро и надрывно раскашлялся, пытаясь прятать рот в узких ладошках. Его личико покрылось лихорадочным румянцем, в глазах заблестели слезы. Дом и правда совсем выстудило в их отсутствие, без огня ночь станет невыносимой для обоих, но для Ясухиро в особенности. Хироюки плотнее закутался в теплое хаори отца и вышел за порог.
Темнеть начинало рано, а уж в тени леса и подавно. Солнце только зашло за горизонт, а уже ничего не разглядишь в сгущающихся сумерках. Хироюки нес перед собой фонарь на коротком шесте, света он давал достаточно, чтобы видеть, куда
Во мраке все шорохи стали громче и яснее. Холодный воздух наполнял грудь с каждым неглубоким вдохом. Кто-то был там, впереди, совсем рядом. Но человек ли это? Ёкаи и духи наводняли империю Ямато, жили в лесах и полях, обитали в воде и на суше. Обычные люди беззащитны перед ними.
Но не Хироюки.
Он сделал шаг, второй, пьянея от собственной дурной смелости. Дыхание превращалось в пар и оседало на коже. Топорик оттягивал руку, но вовсе не на него рассчитывал Хироюки, когда почувствовал запах крови. Вышел на свободный участок, куда проникал серый свет старой луны, и увидел женщину из деревни. Жизнь утекала из ее тела с каждой каплей крови, пропитывающей снег. Но несчастная все еще дышала, скрюченные пальцы цеплялись за мерзлую землю. Ее можно было спасти, если поскорее принести в деревню.
«Колдовские отродья. И почему мы позволяем им жить рядом с нами? Вся жуть из леса наверняка к ним тянется. Может, хоть этой зимой замерзнут, так для них самих лучше будет».
Вспоминание короткое, но даже этих мгновений промедления хватило, чтобы из-за толстого елового ствола вышла тень на четырех лапах, пригнула вытянутую собачью морду к земле. «Дикий оками», – понял Хироюки. Божественные волки никогда не вредили людям, но их хищные собратья-ёкаи были не прочь поживиться человечиной, тем более что зима началась рано, голодали и обычные животные, и многие ёкаи тоже. Этот оками был невысок, приземист, с широким лбом и вытянутой оскаленной пастью. От простого волка его отличала черная густая шерсть с алыми узорами на морде и слишком длинный хвост. Оками зарычал, и Хироюки с трудом удержал себя от бегства. Опустил руку с топором и отступил. Женщина еще пыталась повернуть голову к нему, силилась что-то произнести, но ёкай уже стоял прямо над ней, с оскаленных клыков капала горячая слюна, глаза горели голодным яростным пламенем.
Хироюки ощущал внутри себя особую силу, унаследованную от отца, и он обязательно использует ее, но не сегодня. Сегодня он благоразумно отступит – ради себя и маленького Ясухиро. Последнего вздоха несчастной он не увидел, но отчего-то ощутил спиной.
Лес снова стал тих, и Хироюки неожиданно быстро нашел путь к дому, в корзине был хворост, а погасший фонарь болтался, снятый с палки и притороченный сбоку. В окошке трепетал свет, и Хироюки ускорил шаг, чтобы быстрее увидеть любимого братика. Как он там? Не замерз ли? Все ужасы темного леса остались позади, когда он вошел в дом и улыбнулся Ясухиро:
– Я дома.
– С возвращением, Хиро-нии-чан.
– Сейчас я растоплю очаг и согрею воды, – сказал он, сгружая на пол корзину. Потерпи еще немного.
Опустился на колени возле ирори и вдруг ощутил робкое холодное прикосновение к плечу. Ясу подошел ближе и, кутаясь в одеяло, спросил:
– Онии-чан, что с тобой случилось?
– Со мной? – Хироюки опешил, а потом испугался, как бы на него не попала кровь той женщины. Руки
метнулись к лицу, но он вовремя сообразил, что стоял слишком далеко, да и женщина лежала на снегу, и кровь из раны на животе впитывалась в землю. Ясухиро нечего было замечать.– Что со мной могло случиться, глупый брат? Не забивай голову ерундой, сейчас будем есть.
Он отвернулся с улыбкой, но пальцы подрагивали. Ясухиро опустился рядом в ожидании тепла, вскоре пламя заплясало на старой золе, жар начал подниматься вместе с дымом к отверстию в крыше и нагревать подвешенный на крюк котелок. Этим скромным ужином они провожали память родителей, и Хироюки притворялся, что не видит слез Ясухиро, ведь тот так старательно прятал их за чашкой.
– А теперь спать, Ясу-чан, – распорядился Хироюки и сам отнес разомлевшего братика на футон. – Тебе надо больше отдыхать.
– Не хочу спать, – раскапризничался тот. – Расскажи мне что-нибудь.
И так трогательно цеплялся пальцами за его рукав, что Хироюки дрогнул. Сел рядом, скрестив ноги, и начал рассказывать сказки о хитрых кицунэ и мудрых оммёдзи, о путешествиях в дальние земли. Когда-то отец рассказывал ему те же сказки, и отчего-то казалось, что он все это пережил сам. В детских глазах отец всегда был самым сильным, самым умным на свете, и не какой-то безымянный герой сражал они на горных перевалах, а их отец, это его заклинания изгоняли зло и возвращали к жизни. Жаль только, добрую сказку для них с матерью отец придумать не успел.
Ясухиро заснул. Щеки все еще нездорово алели, но во сне он хотя бы не кашлял. Хироюки потрогал его лоб, пригладил встрепанные волосы и тихо вышел на улицу. Черная громада леса нависала над ним, щербатая луна чуть серебрила нетронутый снег, небо было ясным, без единого облачка. Хироюки сел на пороге и раскрыл ладонь, изучая ее так, будто видел впервые. Пошевелил пальцами и, зажмурившись, представил, как в животе распускается огненный цветок, лепесток за лепестком, и тепло разбегается по телу, собирается в ладони, и та мягко мерцает в ночи, будто объятая лунным светом. Эта удивительная сила называлась энергией ки, она была способна творить настоящие чудеса.
– Спасибо за наследство, отец, – прошептал он. – Я найду ему применение.
Наутро деревенские мужчины искали пропавшую. Приходили и к Хироюки, но он пожал плечами, мол, мы с братом далеко в лес не заходим, к вам тоже лишний раз не суёмся. На них плюнули и отправились искать дальше. А потом нашли то, что от несчастной осталось.
Хироюки порадовался, что забрал фонарь, иначе беды бы не миновать. Когда объявили, что поблизости завелся то ли голодный зверь, то ли ёкай-людоед, Ясухиро очень испугался.
– Онии-чан, не ходи больше в лес за хворостом, – попросил он. – Как-нибудь протянем. Только не уходи.
– Ни хищник, ни ёкай меня не тронет, Ясу, – со смешком успокоил Хироюки.
– Почему?
– Потому что я особенный.
И маленькому Ясухиро этого объяснения вполне хватило.
«Я особенный», – засели в голове собственные хвастливые слова. Он лишь хотел утешить брата, но разве же он солгал?
Следующей ночью с порога своего дома Хироюки видел огни факелов – люди искали очередную пропажу. Хироюки не знал, кто на этот раз, но не собирался рисковать собой и уходить на поиски, оставив Ясу одного. В конце концов, за него никто не вступится, а их жилище слишком близко к лесу и слишком далеко от других. Тут бы себя уберечь. Так решил он и вернулся в дом, чтобы заснуть рядом с братом. На следующий день еще похолодало, Хироюки не помнил такой злой зимы, а ведь она только-только вступала в права. С самого восхода солнца сыпал снег, мелкий, как мука. Ясу вызвался подмести тропинку возле дома, а вернулся совсем хворый, с красным носом и побледневшими губами. И кашлял без остановки, того и гляди кровь пойдет. Хироюки всегда готовил лекарства брату сам, как родители научили, но нужные травы закончились быстрее, чем он ожидал, а холода могли убить целебные растения раньше срока. Хироюки был в отчаянии.