"Фантастика 2025-47". Компиляция. Книги 1-32

Не знаю, что именно навеяло мне этот сон-воспоминание, но проснулся я посреди ночи, стирая со лба холодный пот. Спустив с кровати ноги, я встал и глянул в окно. До рассвета еще несколько часов, а спать не хочется совершенно. Навещать Рафаэллу в столь поздний (или ранний) час не стоит, она может неверно истолковать этот поступок и спустить собак. «Чернильница» тоже отпадает, она уже закрыта, у ее хозяина договор с ректором, после полуночи его заведение не работает и, более того, всех посетителей вежливо, но твердо выставляют вот.

Одевшись, я вышел из комнаты прогуляться в нашем саду, подышать свежим воздухом, обычно, мне это помогало уснуть. Спустившись, я первым делом направился почему-то именно к месту недавней дуэли, там не было ни единой картинки. Все разобрали. Я усмехнулся и двинулся было прочь, но тут вдруг услышал голоса, один принадлежал моему учителю Данте Фьеско, а второй — нашему ректору Франку де Ливарро. Они о чем-то спорили, не особенно смущаясь тем, что вокруг стояла ночь. Нельзя сказать, что я подслушивал, говорили они достаточно громко, чтобы мог их слышать, оставаясь при этом незамеченным. Хотя насчет последнего я явно погорячился.

— Иди сюда, Габриэль! — окликнул меня де Ливарро. — Тут речь идет и о тебе.

Я подошел к ним, раздумывая как это ректор сумел понять, что я здесь, если они так громко разговаривали с Данте.

— Я хотел бы подробнее узнать о том, что произошло вчера здесь между тобой и студентами и что это за картинки, падавшие с неба?

— Синьор ректор, — совершенно искренне изумился я, — я ведь не богопротивный маг, чтобы разбираться в подобных вещах. В тот раз я возносил искренние молитвы Господу…

— Хватит, — оборвал меня де Ливарро, — нечего лицедействовать. А то нам только баалоборцев не хватало. Я и так уверен, что Чиллини отослал весточку к Пресвятому престолу.

— Но ведь тут, похоже, без Баала не обошлось, — встрял мой учитель.

— Ты то хоть не встревай! — в отчаянье вскричал ректор. — В такой час поминать Врага рода людского. И за что ты караешь меня, Господи. — Он возвел очи горе и, походе, притворством тут и не пахло, он был полностью искренен.

— Успокойся, Франк, — положил ему руку на плечо Данте, — нечего думать о дурном заранее, когда оно придет тогда и станешь сокрушаться.

И как он умудряется утешать людей такими словами!

Однако подействовало! Ректор рассмеялся, хлопнув его в ответ.

— Вот за это я тебя и люблю, Данте! Убил бы, если б не любил так.

Хм, а я и не подозревал ректора университета в страсти к своему полу, впредь стоит быть осторожней.

— Ладно, — отсмеявшись сказал де Ливарро, — хватит тут околачиваться. Нас всех ждут дела с утра.

Не успел он договорить, как из тени какого-то дерева выступил тощий тип с черном и шагнул к нам. По одной его походке я определил, что передо мной — профессиональный фехтовальщик и бретер, вроде Галиаццо Маро. Уж эту-то науку я освоил быстро, тем более, что Данте преподал мне ее в первую очередь. Еще этот субъект был достаточно красив (только, ради Господа, не подумайте, что большой любитель мужской красоты), что позволяло определить его скорее как полуэльфа, нежели человека, и волосы его были абсолютно седыми.

— Господи, за что?! — воскликнул ректор. — Что ты здесь делаешь, «ученый»?

Он именно так и произнес слово «ученый» — в кавычках. Интересно, к чему бы это?

— Раньше ты встречал меня более радостно, Франк, — мелодичным голосом произнес седовласый, подтверждая мои догадки относительно его происхождения, — но на сей раз у меня действительно очень плохие новости для тебя.

— Это с тех пор, Юрген, — буркнул Данте, — как ты переметнулся от нас к фон Геллену. Так что у тебя за новости для Франка?

— Полностью подтвердились слухи о смерти твоего брата, — сказал названный Юргеном. — Он связался с каким-то тайным обществом или чем-то в этом роде, которое было разгромлено правительством едва ли не по личному прямому приказу кардинала Рильера.

Ректор замолчал надолго. Мы с Данте также молча стояли, проводив глазами загадочного ученого, говорившего ко всему еще и с билефелецким акцентом, как я понял только что, де Ливарро его исчезновения даже не заметил.

— Данте, — чтобы нарушить гнетущую тишину, спросил я, — почему синьор ректор назвал этого полуэльфа ученым в кавычках?

— Ты не знаешь, кто такие билефелецкие прикладные ученые-историки? — удивился Данте. — Под прикрытием этой кафедры в некоторых ведущих университетах Билефельце действуют тайные центры подготовки шпионов.

— Не такие уж и тайные, раз ты о них знаешь, — протянул я.

— Знаю, но я не последний человек в этих играх, — бросил Данте, — точнее был когда-то, пока мне это не надоело.

— Данте, — неожиданно протянул ректор, — у меня остался небольшой запасец твоей любимой граппы. Со студентами пить — дурной тон, а на трезвую голову я, скорее всего, не засну. А вы, синьор Эччеверриа, ступайте к себе и, думаю, вы понимаете, что об этом не стоит распространяться.

А то я сам не знаю!

Они направились к административному корпусу, где находились комнаты ректора, я же зашагал к общежитию, хотя, Господь свидетель, мне навряд ли удастся уснуть после всех событий этого дня и ночи.

Утром я едва сумел подняться на ноги, потому что смежил веки чуть ли не с рассветом. Пофехтовать с Рафаэллой как следует не удалось и после того, как я был заподозрен ею в неумеренном потреблении спиртного вчерашним вечером, я едва не сорвался и не нагрубил ей. Слава Господу, мне удалось сдержаться и я просто попрощался с ней и ушел, сославшись на занятость в университете, хотя мне навряд ли поверили. Мне было очень жаль, что я произвел сегодня столь дурное впечатление на свою прекрасную ученицу, но не оправдываться же перед ней и не рассказывать о дневных дуэлях и ночных разговорах, тем более, что о последних обещал молчать.

С такими вот мрачными мыслями я и двинулся к университету, совершенно не представляя, что делать в часы, оставшиеся до семинаров. Не на лекции же к зануде Чиллини, в конце концов! Ну не люблю я богословие, не считаю его наукой и, вообще, считаю, что Господь — в сердце человека, а не книгах, даже если это Книга Всех Книг. Однако времяпрепровождение, так сказать, само настигло меня.

Навстречу мне попались ди Амальтено с его таинственным спутником и Паоло, скрытно, хотя и не очень, направляющиеся в самую глубь университетского сада. Как раз туда, где он превращался почти в настоящий лес. О Господи, за что?! Так, я уже начинаю цитировать ректора. Непорядок!

Я двинулся следом за ними, не кладя ладони на эфес шпаги, чтобы не привлекать внимания и потому что знал — в предстоящем бою (а в том, что бой будет, я не сомневался) понадобиться совсем иное оружие. Баал, да я сам буду оружием!

Они забрались в самую глухую часть парка, где летом обретались влюбленные парочки в поисках уединения, но сейчас из-за близости осенних холодов она была пуста. За исключением нас, конечно.

— Ну что же, брат мой, — когда они остановились, произнес ди Амальтено, — пойми наконец — ты должен проснуться и отринуть смертную плоть и ту глупую страсть, которой ты подвержен…