"Фантастика 2025-47". Компиляция. Книги 1-32
Шрифт:
— Гордость ваша всё, — буркнул Кай. — Можно было бы дождаться их открытых действий, а затем покончить со всеми одним быстрым ударом.
— Да, — не стал спорить я, — можно было поступить и так. Вот только в этом случае пришлось бы отправить «под нож» множество мальчишек, чья вина заключается лишь в том, что они остались верны своим идеалам. Так же я отправляю их в изгнание, но оставляю жизнь, может быть, некоторые из них задумаются и решат изменить что-то в себе.
— С нами бы в своё время так не церемонились. За одно участие в заговоре против сёгуната варили в кипящем масле. По крайней мере, нас, хэйминов. Это вам, самураям, могли позволить покончить с собой.
— Положим, не всем, — усмехнулся я, отдаваясь воспоминаниям о былых
Эта короткая отповедь заставила Кая окончательно смутиться и он поспешил покинуть мой кабинет, коротко попрощавшись.
Яхико издал весьма воинственный (по его мнению) вопль и обрушил на Каору град (опять же по его мнению) ударов. Девушка легко парировала все, не приложив для этого сколь-нибудь серьёзных усилий. В итоге, синай [393] Яхико вылетел из его рук, сухо стукнув по полу додзё.
— Надо крепче держать меч в руках, Яхико-кун, — рассмеялся Саноскэ, — или ты стал настолько слаб, что тебя может легко побить любая девчонка.
— Я не девчонка, а его сэнсэй [394] ! — крикнула разъярённая постоянными шуточками Саноскэ Каору.
393
Синай — тренировочное подобие меча, по сути дела — бамбуковая палка, которая скорее сломается, чем кого-то серьёзно покалечит.
394
Сэнсэй — учитель.
— Ему — может и сэнсэй, но мне-то — нет, — пожал плечами Саноскэ, — так что называю, как хочу!
— Кэнсин, может хоть ты угомонишь его? — не стала больше препираться с ним Каору.
Юный ронин лишь пожал плечами. Если честно, он откровенно потешался над ними обоими.
И тут внимание всех привлёк вошедший в открытые ворота додзё человек.
Я не хотел, чтобы Кэнсин стал жертвой полицейского произвола, поэтому выписал ему именно разрешение на ношение меча, и хотя дел было невпроворот решил сам занести его ему. Я отказался от кареты и даже не надел обычного мундира, так что мало чем отличался от тривиального человека, направляющегося по своим делам. Не то чтобы я стыдился чего-то или не хотел, чтобы мои люди узнали о визите, просто мне хотелось отдохнуть от работы.
В додзё Камии Каору я вошёл в самый разгар перебранки между его обитателями. Похоже, что не первой и не последней, ибо некоторые её участники явно получали удовольствие. А именно мальчишку лет двенадцати в коротком жёлтом кимоно, украшенном короткими коричневыми штрихами, и полосатых хакама и парня постарше (где-то ровесника Кэнсина), одетого в белый цинохайский костюм, куртка которого была расстёгнута. Последний рефлекторно сжал кулаки, что выдало в нём человека не чуждого рукопашного боя.
— Привет, минна-сан [395] , — вежливо кивнул я им.
— Здравствуйте, Кэндзи-доно, — поздоровался Кэнсин, единственный из всех, здесь присутствующих, знавший меня в лицо.
— Невежливо было бы не представиться, тем более, что я знаю вас, — произнёс я. — Тахара Кэндзи.
— Министр внутренней безопасности, — медленно протянул парень в цинохайском — Сагара Саноскэ.
— Чем могло моё скромное додзё, — удивилась Каору — хозяйка школы, — привлечь внимание столь высокопоставленной особы?
395
Минна —
все. Вежливое обращение к нескольким людям одновременно.— Оставьте, Каору-доно, — отмахнулся я. — Я, можно сказать, сбежал от всей этой вежливой трескотни из своего министерства и не хочу слушать её. А пришёл я сюда, чтобы вручить Кэнсину вот эту бумагу. — Я вынул из кармана разрешение на ношение меча, протянул её молодому ронину. — Ну и ещё, отдохнуть от дел в хорошей компании.
— Вы считаете нас подходящей компанией? — в голосе Саноскэ сквозила откровенная неприязнь.
— Отчего же, — пожал я плечами, делая вид, что не заметил ничего, — вы куда лучшие люди, нежели те, что окружают меня обычно.
— А вы еды с собой не прихватили? — разбил лёд, звеневший между нами с Саноскэ, мальчик по имени Яхико. — Мне уже надоело травиться тем, что готовит Каору!
Не поймай я брошенный разъярённой девушкой синай, он бы угодил точно в голову несносного мальчишки.
Окончательно растопить лёд удалось за совместным обедом. Еда оказалась не столь уж дурной, если конечно сравнивать с тем, что приходилось «откушивать» во время войны. В мирное же время хуже ещё пробовать не приходилось. Однако пришлось есть и не особенно морщиться при этом, но это прощё чем улыбаться в лицо мерзавцу из правительства, куда с превеликим удовольствием бы плюнул. После обеда и непродолжительного отдыха Яхико и Каору уговорили нас с Кэнсином устроить показательный поединок — сабля против катаны. Я по привычке надел перевязь с отличной саблей генарской работы — не люблю ходить по улице без оружия.
Я скинул закатал рукава рубашки где-то локтя, вынул саблю из ножен и отбросил перевязь с ними подальше. Кэнсин слегка сгорбился, положив ладонь на рукоять сакабато. Ну конечно, он начнёт поединок одним из приёмов батто-дзюцу, интересно, рассчитывает победить одним ударом…
Дальше думать было попросту некогда. Кэнсин выхватил меч — клинок описал широкую дугу, встретившись с вовремя подставленным моим. Я попытался связать его серией коротких финтов. Кэнсин на этот трюк не поддался, сделав несколько шагов назад и атаковав снизу. Я парировал, мгновенно перевёл клинки (и свой и Кэнсина), так что они с характерным стальным скрипом скрестились прямо перед нашими лицами. Теперь юный ронин давил на мою руку двумя, однако я легко держал его.
— Я всегда был сильнее тебя, — усмехнулся я, накрыв его ладони ладонью своей левой руки и передавливая его.
— Но это никогда не помогало тебе, — улыбнулся в ответ Кэнсин, легко поддаваясь, вновь переворачивая катану клинком вниз, перехватывая и используя рукоять как рычаг, и нанёс мне удар по рёбрам.
— Чистая победа, — признал я, поднимая руки и морщась от боли в рёбрах.
— Кэнсин, — всплеснула руками Каору, — ты же ему рёбра поломать мог.
— Не поломал и не мог поломать, — отмахнулся я, делая вид, что мне совсем не больно. — Он — мастер меча, мало чем уступающий самому кэнсею [396] .
396
Кэнсей — дословно «святой меча». Так называли лишь одного человека — легендарного Миямомо Мусаси.
— Ты льстишь мне, Кэндзи-доно, — усмехнулся Кэнсин, пряча сакабато в ножны. Хотя я отчётливо видел — эта похвала ему приятна.
— Учись, Симодзука Яхико, — наставительным тоном произнесла Каору, наставив указательный палец на мальца словно копьё. — В каждом поединке, неважно участвовал ты в нём или же был лишь свидетелем, ты должен находить информацию и для себя.
Услышав фамилию Яхико, я едва не покачнулся. Симодзука. Пока она не была произнесена вслух, я как-то не задумывался над тем, кто же такой этот мальчик.