"Фантастика 2025-50". Компиляция. Книги 1-23
Шрифт:
Первым лотом оказалась молодая смуглая красавица с таким дивным, чарующим голосом, что Чимбик всё же открыл глаза, чтобы взглянуть на его обладательницу. Несмотря на яркие внешние отличия, она чем-то напомнила ему Лорэй. Молодая, красивая, грациозная, с прекрасным голосом и чем-то неуловимо-чарующим в облике. И, вероятно, столь же искусная в притворстве. Потому что выглядела смуглянка так, словно продажа с аукциона была пределом её мечтаний. Она с озорной улыбкой сидела на голографическом берегу озера, неспешно омывала точёные ножки и пела будто в полном одиночестве.
Сержант отвёл взгляд от сцены и всмотрелся в текст на терминале ложи. На нём высветилась подробная
Сержант отстранённо подумал, что даже не подозревал о подобном обилии проявлений полового влечения людей. Потом представил такой же список напротив имени Эйнджелы и отвёл взгляд от экрана.
Смуглая рабыня ушла за двадцать пять тысяч марок. Следующим лотом был уже молодой парень. Наверное, красивый — тут ни один из репликантов не мог сказать наверняка. Указанная специализация — «наложник». Несмотря на различие пола, список навыков мало чем отличался от проданной ранее рабыни. И, вопреки данным из курса физиологии, подходил такой наложник и мужчинам, и женщинам. Как, впрочем, и первый лот.
Когда на сцену вывели следующую девушку, Чимбик уже без подсказки терминала определил наложницу. Приученный читать язык тела, репликант начал улавливать сходство между разными группами рабов, отмечать закономерности в их поведении. Раньше, на Новом Плимуте и во время перелёта, он замечал отличия Лорэй от прочих людей. Девушки выделялись красотой тренированных тел, грацией движений и чем-то необъяснимо-пленительным в поведении. Тут же они легко сумели бы смешаться с толпой, потому что почти все увиденные сержантом рабы обладали перечисленными качествами.
Как репликанты, прошедшие один курс подготовки — только разных моделей. Такое же бесправное имущество.
Сержант уже не сомневался, что Лорэй проходили подготовку на этой планете или в схожем месте. Он вспоминал сказанные сёстрами слова, небрежно брошенные фразы, и всё больше убеждался в собственной правоте. Их широкие познания о рабах, агрессия и неприятие репликантов, фактически вернувших их в этот статус, — всё укладывалось в его теорию.
Сержант невольно вспомнил, как Эйнджела раз за разом сравнивала его, Чимбика, с рабом. На миг ему захотелось узнать, было ли это поводом склонить его к дезертирству ради собственного спасения или Лорэй искренне сочувствовала ему, видя некое родство?
Вряд ли он когда-то получит правдивый ответ.
Блайз, обычно с удовольствием таращившийся на красоток, взирал на очередную наложницу с мрачным видом.
— Ты тоже заметил сходство? — прервал он молчание.
Чимбик коротко кивнул и задал неожиданный даже для себя вопрос:
— Интересно, а сколько стоим мы?
Брат не ответил и мрачно уставился на сцену.
— А сейчас, дамы и господа! — объявил конферансье, — Для любителей острых ощущений — наш следующий лот! Порождения джунглей Тиамат!
Голографические декорации превратили сцену в дикую сельву мира смерти, а по периметру из пазов в полу поднялось прочное сетчатое ограждение. На сцену выкатилась самоходная платформа с клеткой, в которой злобно орал серо-зелёный зверь, напоминающий земного тапира, отрастившего рог на лбу, два длинных бивня и ярко-красный гребень. Репликанты без подсказки узнали тиаматского лесного рогача — на редкость агрессивное травоядное, без раздумий атакующее любого, воспринятого как угрозу. Причём размеры и намерения жертвы рогача не волновали: он с одинаковой яростью кидался
и на человека, и на вершину пищевой цепочки Тиамат — «хозяина леса».Появление рогача потенциальные покупатели встретили с интересом: на мониторе одна за другой загорались отметки желающих участвовать в торге.
С другой стороны сцены стражники, одетые в комплекты для подавления беспорядков, вывели закованного в кандалы невысокого, жилистого крепыша, всё снаряжение которого составляли лишь короткие бриджи. Столь скудное одеяние позволяло потенциальным покупателям рассмотреть крепкое, тренированное тело человека.
Над терминалом в ложе репликантов возникли два объёмных голографических изображения — стилизованные фигурки человека и рогача. Ниже предлагалось сделать ставки на победителя — ушлые эдемцы и тут ухитрялись получать выгоду.
— Они оба — порождения мира смерти! — конферансье выдержал драматическую паузу и продолжил:
— Оба дики, необузданы и свирепы! Оба живут, чтобы сражаться! И сейчас они сойдутся в бою за право стать собственностью кого-то из вас!
Конферансье раскланялся и торопливо покинул сцену. Стражники, дождавшись его ухода, расковали крепыша и отошли, держа строй и прикрываясь щитами. Репликанты, привыкшие читать язык тела, с интересом отметили, что действия стражи лишены наигранности. Они действительно опасались этого коротышку.
Стражники пятились до тех пор, пока из пола не поднялись решётки, превращая сцену в арену для боя. Лишь тогда они немного расслабились, но всё равно продолжали зорко следить за рабом. Коротышка тем временем массировал натёртые кандалами запястья, хмуро оглядываясь исподлобья. К решётке подошёл охранник и кинул ему копьё с широким листообразным наконечником и крестообразной перекладиной под ним. Коротышка продемонстрировал эдемцу средний палец, неторопливо подобрал оружие и повернулся к клетке с рогачом.
Это послужило сигналом к началу поединка. Передняя стенка клетки упала, и рогач прыжком выскочил наружу. Издав злобный рёв, зверь зафыркал, оглядываясь по сторонам и, удостоверившись в отсутствии других врагов, кинулся на человека.
Коротышка и его копьё показались маленькими и жалкими на фоне несущихся на них четырёх центнеров злобы. Казалось, что рогач даже не заметит, как стопчет противника. Но коротышка считал иначе.
Когда уже казалось, что рогач вот-вот насадит человека на бивни, тот плавным, даже несколько ленивым движением скользнул в сторону. Сверкнуло копьё, и амфитеатр огласился воплем, в котором в равных пропорциях смешались ярость и боль. Рогач, споткнувшись, перекувырнулся через голову. Вскочив, он вновь атаковал, не переставая орать и орошая сцену кровью из глубокой раны на передней лапе.
Коротышка играючи ускользнул от удара бивнями и вновь ткнул копьём, на этот раз метя в бок зверя. Вновь брызнула кровь, и рогач взревел ещё яростнее. Раз за разом озлобленный зверь пытался достать мучителя, но тот легко уходил от ударов, продолжая украшать шкуру рогача глубокими порезами.
Репликанты понимающе переглянулись. Сами они в схожей ситуации выбрали бы такую же тактику: максимально ослабить зверя потерей крови, а потом добить, не встречая особого сопротивления.
Так и случилось: рогач поскользнулся в луже собственной крови и тяжело рухнул на брюхо. Бока животного судорожно вздымались, копыта дёргались в попытке нащупать опору, но было ясно — это агония. Коротышка подошёл ближе, и рогач мотнул башкой в отчаянной попытке хоть раз достать своего убийцу. Тщетно — человек отпрыгнул, а потом в последний раз ударил копьём, метя за ухо зверя. Рогач дёрнулся и замер, на этот раз — навечно.