"Фантастика 2025-51". Компиляция. Книги 1-28

— Меньше… Но да, далеко.

Паззл начинал рассыпаться. Я понятия не имел, каким боком мог быть кто-то из Иерусалима причастен к исчезновению рюкзака.

Но спустя неполных три часа я понял, что один из кусочков паззла я упустил.

Завтрак, затем мы прошли мимо пальм к стоянке, на которой уже приземлился знакомый нам катерок Хеоренмару.

— Полетели, — сказал старший сержант. — Сперва заглянем, похоже, нашли тут одного товарища с ботинками.

— Граф в Камле, как там, судрь, словцо есть — во! Лояльный попался, помогает, выделил десять бойцов, — пояснил Семён. — Сами бы не справились.

Приземлились мы на поле около одинокого хутора, рядом с которым, посреди размётанного востроскручей поля возвышался чёрный треугольный катер. Я испытал лёгкое, неприятное чувство дежа вю, когда увидел его.

— Катер без опознавательных знаков, — объяснял бессарабский вояка, пока мы шагали через рисопшеницу. — Вскрыли — системы все зашифрованы, но языки знакомые, предметы с орбиталок — явно не Теночтитлан, кто-то из сектантов. Или имперских.

— Огнепоклонники? — предположил Хеоренмару.

— Ага, наверное, — кивнул вояка. — А он в сарае сидел. К нему след из ручья вывел. Говорит, как увидел корабль — самого потянуло. Несёт какую-то бредятину.

Дверь сарая открылась. Посреди мусора, на кособокой табуретке под строгим надзором вояк сидел юноша. На его плечах виднелась потёртая меховая жилетка, его руки покрывала боди-модификантская чешуя, а на ногах были те самые армейские ботинки «Обувь-Экспорта», про которые сообщали эксперты.

Он поднял глаза, и в них на миг прочитался испуг, смешанный с радостью. Я узнал его — это был тот самый Ким из поезда на планете Челябинск, китаец-гопник, которого я запихнул в рюкзак.

— При нём обнаружены… — бубнил сопровождающий вояка, прохаживаясь между разложенными на полу вещами.

Рюкзак лежал прямо передо мной. Семён заметил мой взгляд, достал с пояса мультиприбор, который уже заливался мелкой трелью, наставил на рюкзак

Из мультиприбора развернулась красная пульсирующая метровая голограмма, на которой зиял значок Ордена Опричников Инспекции и надпись:

«Код секретности 19»

Семён непривычно громко и властно для своей маленькой должности стажёра рявкнул:

— А ну, судрь, все не соответствующие устранились вон из помещения!

А затем повернулся ко мне и наставил дуло мультиприбора на меня.

Глава 19 Волга-Дунай

Я понял, что мне не поверят, и что жить мне осталось считанные минуты. Доказать гопнику я ничего не смогу. Опричники — спецназовцы не церемонились в случае грубого нарушения Протокола и внешней угрозы. Учитывая разворачивающуюся галактическую войну, права у их ордена становились неограниченными. Одно дело — мелкие распри десятка космических держав, мятежные воеводы и локальные секты, и совсем другое — подозрение в измене протоколу и работе на внешнего, общегалактического врага.

— Говори, паскуда, что в рюкзаке этом?!

— Банки с дефлюцинатом!

Народ тем временем уже поспешно покинул помещение.

— А если честно? Новейший, судрь, детектор свернутого пространства не обманешь! Супостат, поди, какой? Теночтитлана засланец? Их технология, да? Нам сообщали!

Космический гопник-инспектор решительно приближался. Дверь сзади захлопнулась — видимо, подсуетились бессарабские полицаи.

— Да нет же, блин! Семен! Мне показалось, ты мне друг, стал бы я обманывать…

— Но ты же обманываешь!

— Хорошо! Я не из Теночтитлана! Мы простые челябинские контрабандисты. Это… это особый инструмент. Для контрабанды.

— Которым вам с вами поделился, судрь, Теночтитлан? Челябинск с ним заодно, да? Что это за корабль стоит, теночтитланский, да?

— Понятия не имею, чей он! Нет! Это гребаный квантовый рюкзак! Наследие первой московской империи, откопал на Дальнем востоке. Еще во времена Конфедерации.

Семен опустил ствол, сел на стул. Промолчал с полминуты. А мне на душе стало так противно. Так мерзко — ведь я снова предал свою державу, выдав государственную тайну.

— Верю, — наконец сказал Семен. — Мне дядя Ромуальд рассказывал. И у этих — синекожих, говорят, тоже такие есть.

— Кто такой Ромуальд? — зачем-то спросил я.

— Инспектор из ордена Схимников. Мой второй наставник. Тут-то я, судрь, обычную практику прохожу, а по факту трудиться собираюсь в ордене Схимников. Да.

Не опричник, а схимник, получается!

— Я думал, это что-то древнее, из старинных фильмов. Они что, до сих пор существуют?

— Еще бы. Тайный орден. Следит за реликтовой фауной.

И Семен рассказал, как стал схимником. Он жил на полузаброшенном корабле-заводе, на котором осталось реликтовое поселение космических гопников, и которое использовалось как сухогруз для терраформирования. Как-то раз они везли в грузовом отсеке здоровенный кусок леса, в котором ему позволили поискать грибы. Случайно он забрёл на странную лужу, в которой находилось какое-то неведомое четырёхмерное существо.

— Детали опустим, — сообщил Семён.

В общем, рядом обнаружилась избушка инспектора-отшельника, который, недолго думая, посвятил Семёна в тайны ремесла и отправил на своё задание на границу с Великой Бессарабией. Там ему удалось быть свидетелем первого вторжения флота Теночтитлан.

— Они, судрь, мой корабль паутиной пытались опутать! Припринтная печать в открытом космосе, прикинь? Ну, ладно, вернёмся… Вывертун же?

Он кивнул на рюкзак.

— Вывертун, — согласился я.

— Редчайшая, судрь, тварь, способная к проживанию на поверхности обитаемых планет. Повезло тебе.

— Она еще почкованием размножается. Если кто живой туда попадет — у того потом внутри детеныши вырастают.

Предыдущих детенышей, отпочковавшихся от Порфирия, Арсен так и не сдал — бережно хранил в сейфе в каюте, подсадив на тряпочки.

— Про такое не знал. Получается, он…- Семен обернулся на несчастного китайца

— Ага. Как-то сам вылез из вывертуна.

— А твой папаша?..

— Он там. И не только папаша. Еще и мачеха. И двоюродный прадед, он туда еще сто лет назад залез.

Семен какое-то время сидел молча, а потом громко расхохотался.

— Ну и семейка! А какого лешего он вам нужен?

— Дык ведь… контрабандисты мы.

— О! Понял. Удобно, да.

— Семен, прошу. Отпусти, отдай рюкзак. Пиши доклад, если хочешь, сдавай меня с потрохами, пусть меня потом экстрадируют, все равно, мне за раскрытие тайны сидеть пожизненно. Но позволь с рюкзаком вернуться. Там батя.