"Фантастика 2025-58". Компиляция. Книги 1-21

— Что может быть хуже, Георгий Николаевич? Не пугайте нас так.

— То есть не хуже, но и не лучше. В общем, плохо дело.

— Опять двадцать пять, — уже разозлился Небогатов, вспомнивший о своём «наместничестве», — извольте излагать факты, господин генерал-лейтенант, а не пародировать гимназистку из анекдота, не знающую как сообщить родителям о внезапно приключившейся беременности.

— В гарнизоне бунт! — Казбек, выговорив наконец-то страшное слово, схватил графин с водой и опустошил его наполовину, не прибегая к помощи стакана.

— Присядьте, Георгий Николаевич. На вас смотреть страшно, того и гляди удар хватит, вон как покраснели. Какой бунт, почему бунт? Только вчера офицеры и солдаты гарнизона приветствовали экипажи «Сенявина» и «Богатыря», орали так, что я оглох на оба уха. И эти молоды да взбунтовались? С чего вдруг?

— Да ни эти! Бородачи взбунтовались!

— Какие бородачи? — Небогатов глянул на Клапье де Колонга, — послушайте, генерал, уже не только я, но и мой начальник штаба сомневается в вашем психическом здоровье. Дорогой Георгий Николаевич, да скажите вы пять фраз подряд, внятно и понятно. Что произошло? Какие к чёрту бородачи-бунтовщики?

— Хозяйственные роты, помните, по вашему приказу учреждали, узкоколейку до шахт прокладывать. Условие было, что кто там работает, не попадает в десант на Японию.

— И что, — искренне не понимал собеседника Небогатов, — никто отцов семейств, киркой намахавшихся, в транспорта не грузит и на Японские острова не посылает.

— Не о Японии речь. Солдатики только-только вернулись в казармы, как новость о японском флоте, пришедшем к Владивостоку, узнали. Отражать вражеское нападение и погибать не желают категорически, разобрали оружие, выстроились во дворе казарм и требуют отправить их в Россию. По домам. Говорят, что договор у них такой с адмиралом Небогатовым.

Клапье де Колонг не на шутку перепугался, когда побагровевший командующий Тихоокеанского флота сполз под стол. Приступ смеха у вице-адмирала продолжался без малого минуту. На корчащегося под столом Небогатова смотрели контр-адмирал Клапье де Колонг (с облегчением, жив начальник) генерал-лейтенант Казбек (обиженно — что тут смешного) и кондуктор Приходько, (вломившийся без спросу в кабинет на крик начштаба: «Николай Иванович, что с вами» — недоумённо)…

Отсмеявшись, вице-адмирал уселся в кресло.

— Простите, Георгий Николаевич. Это нервное. Но как! Как! Какова логика! Не побояться офицеров, порасхватать винтовки и с оружием в руках требовать, чтоб их не посылали в бой. Против своих офицеров штыки, а японцы бы вдруг высадились, интересно, побросали бы бородачи оружие перед лицом врага? Или стали отбиваться?

Небогатов прошёлся по кабинету, повернулся в Казбеку и уже серьёзно сказал.

— Слово адмирала Небогатова, никто почтенных отцов семейств в бой не пошлёт. Наоборот, за тяжёлый, ратный труд, обеспечивший Тихоокеанский флот и город Владивосток углем, заслужили досрочную демобилизацию. Никаких последствий, никаких репрессий эта глупая выходка не повлечёт. Хорошо бы выявить подстрекателей, если таковые были, но тут уж пускай Свенторжецкий и жандармы крамолу выискивают. Георгий Николаевич, нет у меня времени по казармам бегать, уговаривать солдатиков. У нас сам Того гостит, надо принять со всем радушием. Пускай человек десять, двадцать выборных приходят, я им повторю, что вам говорил. Войне вот-вот конец, а бородачи дурить начали. Понимаю, домой хочется, к жёнам, детям. Но! Беспорядков и бунта адмирал Небогатов не допустит, если не разойдутся по казармам — морская пехота и сводные роты с кораблей наведут порядок.

Проводив генерала до экипажа, начштаба Тихоокеанского флота с облегчением закурил и наслаждался тишиной. Скрипнула створка открываемого окна и командующий призвал своего верного паладина.

— Константин Константинович, всё дымите? Поднимайтесь, подоспели свежие новости от Игнациуса.

Глава 22

Ранним утром десятого сентября 1905 года эскадренный броненосец «Сисой Великий» медленно и величаво вломился в акваторию порта Вакканай. Несколько древних береговых орудий уцелевших или наспех восстановленных после давешнего обстрела порта «Александром» и «Суворовым», были подавлены противоминным калибром «Сисоя» менее чем за четверть часа. Прислуга, посечённая осколками и контуженная близкими разрывами шестидюймовок, которые Озеров таки решил ввести в действие, почти вся осталась на батареях. За броненосцем к разбитым причалам подскочил «Алмаз» и осторожно-преосторожно, выпустив вперёд три катера, пытающиеся поработать тральной партией, подошёл к берегу. С крейсера-яхты, перегруженного морской пехотой, сбросили два десятка шлюпок, собранных со всех кораблей, находящихся сейчас у северной оконечности Хоккайдо.

И хотя русская эскадра изрядно поубавила в мощи — вслед за «Олегом», «Авророй» и «Светланой» к Владивостоку, сразу по получении депеши от командующего, прямо в ночь спешно сорвался Брусилов на «Громобое», оставшихся кораблей с лихвой хватало для обеспечения десантирования.

Если конечно японцы не навалятся с моря. Но Того все силы стянул в залив Петра Великого и потому орудиям «Сисоя Великого», «Императора Николая 1», «Алмаза» и «Кубани» береговая оборона ничего серьёзного противопоставить не могла.

Полковник Васильчиков ступил на японскую землю не первым — несколько десантников обогнали высокое начальство, но едва выскочив из шлюпки, офицер рванул к покорёженным русскими снарядами причалам. Через пару часов городок был захвачен, правда, без потерь не обошлось. Десятка полтора японских солдат, под предводительством однорукого лейтенанта, открыли беспорядочный огонь по высаживающимся на священную землю Ямато врагам. Был убит один и ранены четверо десантников. Обозлённые морпехи, добравшись до суши быстро перестреляли смельчаков, а калеку лейтенанта штыками посекли в лоскуты. Впечатлённые увиденным, из щелей и прочих укромных мест вылезли ещё десятка полтора солдат с заранее поднятыми руками. Это были мальчики лет четырнадцати-пятнадцати и старики за шестьдесят, ранее служившие в армии или полиции, а сейчас спешно повёрстанные в местный батальон территориальной обороны. Один из ветеранов сносно говорил по-русски и пояснил Васильчикову, что рота под командованием капитана отошла южнее, чтобы не погибать бесцельно под огнём корабельных орудий. А их оставили задержать сколько возможно русских варваров, дать время отрыть окопы и подготовиться к полноценной обороне. Полковник весело выругался, как же, отроют узкоглазые окопы — могилы себе отроют, и приказал поручику Еремееву с разведывательной командой произвести поиск в южном направлении. То, что убогие силы самообороны смогут оказать достойное сопротивление, Васильчиков не верил, а дюжина трёхдюймовок, с лучшими расчётами и огромным запасом снарядов, как раз сейчас выгружаемых с «Кубани» прямиком на причал, расколотит любой очаг японской обороны. Важно сберечь жизни русских воинов, не бросать их в штыковую на самурайские пули. Полковник-генштабист очень хотел войти в историю не только собственно захватом японской территории, но и минимальными потерями среди десантников. Несколько десятков мирных жителей, преимущественно женщин, детей и глубоких стариков собрали в двух зданиях городка и водрузили над строениями стяг Красного Креста. «Кубань» выгрузив морпехов, снаряжение, продовольствие и боеприпасы, ушла к Курильским островам, проверить — на месте ли российские стяги, установленные «Днепром», или недовыловленные японцы снесли знаки, указывающие на то, что Российская империя всерьёз вознамерилась вернуть Курилы под свою юрисдикцию. Командующий Тихоокеанским флотом этот вопрос числил среди наиважнейших, а флагманы адмирала Небогатова распоряжения вождя выполняли от и до, не чета командирам Порт-Артурской эскадры, забалтывавшим летом 1904 года прямые и недвусмысленные указания самого государя о прорыве во Владивосток. К четырём часам пополудни «Сисой», «Николай» и «Алмаз», прощально погудев, направились в Корсаковский порт, обещая вернуться завтра поутру с новыми батальонами.

Простой подсчёт показывал, что на севере Хоккайдо к вечеру первого дня вторжения оказались 2432 российских десантника при дюжине орудий и четырёх десятках пулемётов. Начитанный генштабист Васильчиков вспомнил о Марафонской баталии, когда от поручика Еремеева прибежал запыхавшийся связной. Следопыты поручика первыми обнаружили японцев, скрытно подобрались к врагу и после трёх прицельных залпов по окапывавшимся территориалам, бросились в штыки. Противник потерял шестьдесят два человека убитыми, раненых и пленных было с полсотни. Несколько азиатов убежали, за ними по пятам шли разведчики и постепенно отлавливали. Отменно подготовленный отряд Еремеева потерь не имел. Как и предполагал полковник, организованной вооружённой силы неприятеля поблизости не было. Офицеры рвались расширить плацдарм, но Васильчиков, отправив к разведчикам две роты и четыре пулемётных расчёта, дал команду обустраиваться на ночлег и наметил несколько точек, где необходимо развернуть наблюдательные посты. Надзирать предстояло и за сушей и за морем, чтобы возможный рывок на север японских крейсеров не застал врасплох как десантников, так и обеспечивающие их переброску корабли. Правда от отправки наблюдателей на острова Ребун и Рисири после долгих размышлений пришлось отказаться. Полтора десятка флотских сигнальщиков, направленных Игнациусом в десант, и прекрасно разбирающихся в силуэтах кораблей Соединённого флота, весело матюкаясь полезли на вершины близлежащих от побережья горушек. Морские бинокли и подзорные трубы, презентованные купечеством Владивостока доблестным покорителям Японии, пришлись как раз кстати.

Первая ночь на Хоккайдо отважных покорителей Страны Восходящего солнца прошла спокойно. Единственной проблемой стала неожиданная поломка радиостанции, специально доставленной из Владивостока для организации постоянной связи командира десанта с Сахалином и кораблями прикрытия. Прапорщик, отвечающий за радио, краснел, бледнел, тянулся перед суровым начальством и клялся всё исправить и наладить, но так и не преуспел.

Задремал полковник в пятом часу утра, и как ему показалось, тотчас же был бесцеремонно разбужен.

— Сергей Николаевич! Господин полковник!

— Что случилось? А, это вы прапорщик! — Васильчиков рефлекторно глянул на хронометр — половина шестого, спал час «с хвостиком». — Что произошло?

— Получилось! У меня получилось!

— Что получилось?

— Радиоаппарат заработал, там была ослаблена прокладка, а мы этого вначале не заметили, а потом не проверяли, думая, что всё в исправности. А потом…

— Отставить! Говорите по существу. Меня не интересуют технические мелочи. Радио работает?