"Фантастика 2025-58". Компиляция. Книги 1-21
Шрифт:
— Пойду, государь. Бог свидетель, пойду!
Глава 9
Владимир Алексеевич Корнилов, вице-адмирал флота Конфедеративных Штатов Америки, полный адмирал флота российского в отставке и начальствующей над речной флотилией КША, сидел на берегу Миссисипи, подстелив под «седалище» старенькую шинель (всё-таки утро сентябрьское, хоть и климат не сравним с Отечеством) слушал песню, душевно исполняемую матросами героической русской речной флотилии.
Разумеется, песня была о реке и конечно же о Миссисипи: «Миссисипи, мать родная, будь же руууууусская рекааааааааа», — с душой, с надрывом выводили доблестные катерники, вернувшиеся из ночного рейда. Адмиральский повар, отставник Лукич, не усидевший с внуками и сорвавшийся «со своими адмиралами» в далёкую Америку, суетился у рыбацкой лодки, выбирая для господского стола рыбу посочнее да посвежее.
Американский журналист Сэмюэл Клеменс на смеси
С Клеменсом, привлечённым к сотрудничеству с газетой «Русская Америка» по указанию самого императора не связывался даже капитан Апушкин, ведающий контрразведкой и подозревающий «щелкопёра» в симпатиях к Северу.
— Нет бы наших газетчиков прислать на флотилию, — жаловался капитан Корнилову и Нахимову, — нынче полтора десятка лучших перьев России в Америке работают! Сам Николай Васильевич Гоголь пишет о подвигах солдат и офицеров Калифорнийского Корпуса! А тут, на русской морской базе, где новейшее оружие, секретные мины — чужак. Идёт на телеграф — откуда мы знаем кому сигнализирует. Условными знаками можно любую информацию передать под видом невинных телеграмм. А окажется Клеменс шпионом — мне быть в ответе, кому же ещё. Поверьте, ваши высокопревосходительства, только благоволение государя удерживает от устройства писаке несчастного случая!
Адмиралы сочувственно кивали Апушкину и многозначительно указывали то пальцем, то головой вверх, дескать с вождём нации не поспоришь. Интересен был статус «пенсионных флотоводцев», по идее Владимир Алексеевич и Павел Степанович русскими военными командовать не могли, состоя на службе КША, однако из Петербурга непрестанно прибывали моряки, как отставники, так и взявшие для вида «отпуск», и все они не на эскадру Истомина направлялись, а под начало «опальных» адмиралов.
Проведя почти год в бездействии и нервотрёпке, — вывести против на порядок сильнейшего флота Севера корабли Конфедерации, означало тут же их и утопить, бесславно и глупо, при сочувственном «понимании» английской эскадры, вроде бы и союзной КША, вроде бы и иногда поддающей северянам, когда те излишне приближаются к Норфолку, но инициативу не проявляющей.
Потому Владимира Алексеевича однажды и «прорвало»: читая газеты о наступлении армии Союза и оставлении Луисвилла, о больших потерях среди русских добровольцев, адмирал испросил у Роберта Ли, плотно курирующего немногие военные корабли КША, командировку в Новый Орлеан, явился на «минную матку», пароход «Томск» и нахрапом забрал шесть катеров. Экипажи сами изъявили желание повоевать на «американской Волге», не захотели отдавать изящные, «игрушечные» катера в чужие руки. Первые же удары по пароходам северян, чувствующих себя хозяевами Миссисипи, оказались настолько результативными (погибло триста солдат САСШ, перевозимых на пароходе «Св. Варфоломей») что Корнилов из контр-адмиралов флота Конфедерации «вырос» до вице-адмирала и получил задание очистить стратегическую водную артерию от вражеских кораблей, чем с успехом и занимался.
Как только в Петербурге узнали о «своеволии» Корнилова (Нахимов, по правде говоря «речную авантюру» товарища не одобрил) ручеёк командируемых в Северную Америку моряков превратился в полноводный поток. Сейчас на «русской базе» в Мемфисе в списках значатся 672 человека, пусть даже считая с американцем Клеменсом и трёмя сотнями солдат Добровольческого Корпуса, направленных для охраны флотилии и ставших волею адмирала батальоном морской пехоты. А на речной глади готовы к бою три с половиной десятка минных катеров, да пять вооружённых пароходов! Силища! Янки, получив несколько оплеух, сдав три парохода, потащили «на реку» орудия и броню с мониторов, охраняющих Атлантическое побережье. Скоро ждать ответа от неприятеля. Ну ничего, матросы рвутся в бой, мичманам, тем энергию девать некуда, дошло до того — молодых негритянок покупают для плотских утех. Нет, всё пристойно, из рабства выкупают, дают вольную и «устраивают кухаркой». Интересно другое, эти грудасто-бедрастые «Люсинды» ни в какую не желают становиться свободными и готовы ублажать и кормить белых русских господ, но исключительно в рабстве пребывая. Не нужна им свобода, которая подразумевает ответственность за свою жизнь и поступки. Так-то вот, с ходу и не разберёшься в хитросплетениях американской политики. Вначале и адмирал думал — всё дело в освобождении рабов, а оказалось экономические интересы, тарифы, налоги вызвали конфликт Севера и Юга, а судьба чернокожих так, для затравки, для оправдания передела состояний, вброшена на страницы газет…
Владимир Алексеевич, честно говоря, завидовал мичманской молодёжи, исправно охаживающей темпераментных мулаток, голосящих по ночам на весь лагерь. Он всё ж таки живой человек, не «схимник Нахимов», да и чертовки так завлекательно задами крутят, эх! Апушкин, заметив томление адмирала, предлагал содействие в «приобретении
кухарки», мотивируя тем, что ничего стыдного тут нет, чопорные плантаторы, например, вовсю балуют с рабынями. Но Владимир Алексеевич, жаждущий экзотики, опасался огласки и особенно журналиста Клеменса. Ведь непременно распишет, подлец, как русский адмирал «угнетает негров»…Нахимову легче, Павел Степанович по жизни прошёл не обращая внимания на женский пол, куда ему на седьмом десятке с мулатками блудить. Да и уехал старый друг и соратник в Константинополь-Тихоокеанский, поторопить инженеров тамошней верфи в создании «большого минного катера», специально приспособленного для речной войны, с малой осадкой и возможностью установить орудие.
Корнилов тяжело вздохнул, перевооружение флота на новые орудия в 75-мм и 47-мм, с длиной ствола в тридцать калибров шло под радостные комментарии артиллерийских офицеров, характеристики у пушек были выдающиеся. Только где набрать потребное количество снарядов. Арсенал в Калифорнии не очень то жаловал «речников», снабжая снарядами и пушками в первую голову «своих», — кавалеристов Турчанинова. Павел Степанович ещё и потому уехал в Константинополь-Тихоокеанский, чтобы напрямую донести до графа и генерала Образцова простую идею — активность речной флотилии КША на Миссисипи куда как надёжнее обезопасит Русскую Калифорнию от возможных рейдов кавалерийских бригад янки, чем устроение заградительных позиций у Большого Солёного озера. Прорыв вверх по реке до впадения в Миссисипи полноводной Огайо, возвращение под контроль Юга стратегически важного порта Каира смешает северянам все карты. А если ещё и до Сент-Луиса дойти, «закупорить» все перевозки неприятеля грузов и солдат по рекам! Да тогда генералы САСШ и не помыслят о направлении мощного экспедиционного корпуса на Запад, а заняты будут исключительно предотвращением возможных десантов южан. Прошлогодний рейд кавалеристов генерала Стюарта, изрядно порезвившихся в тылу и спокойно, с минимальными потерями ушедших к русским, показал янки уязвимость их коммуникаций. А разрушенные бригадой Стюарта склады, железные дороги и военные заводы заставили вашингтонских умников задуматься об обороне, а не лелеять планы по расчленению территории Конфедерации на две части. Пока же, из донесений разведки следовало, что неприятель развернул в Сент-Луисе строительство одновременно десяти колёсных пароходов в 600 тонн водоизмещения. Посудины бронируются по бортам в три дюйма, на каждой разместят до десятка орудий (а есть в арсенале Сент-Луиса и десятидюймовки, которые также готовятся к установке на суда по 1–2 штуки) так что дело серьёзное. Преимущество КША в морских минных катерах, чьё появление на Миссисипи стало для флотилии Союза неприятной, а где то даже и катастрофической неожиданностью, сохраняется, почему то противник доставившие массу проблем маленькие и вёрткие судёнышки считает несерьёзными и делает ставку на большие корабли. Хотя коммодор флота САСШ Фут и командует прекрасно мелкосидящими канонерками, слаженные действия его отряда на реке Теннесси, немало поспособствовали успеху наступления северян.
Сейчас Фут, по данным разведки сосредоточил все свои силы в Каире и готовится к внезапному нападению на базу флотилии КША в Мемфисе. Что ж, посмотрим кто кого упредит, ударит первым. Корнилов приготовился к броску вверх по течению, запасы угля были доведены до предела, два парохода стали плавучими угольными станциями. Мало ли, на новом месте рассчитывать на помощь сухопутных в деле обеспечения топливом адмирал поостерёгся.
Владимир Алексеевич улыбнулся, его и Нахимова, после отъезда на Миссисипи прозвали «земноводными адмиралами». Наверняка остряки намекали на незавидную судьбу адмирала Чичагова, отряженного командовать сухопутной армией и так и не изловившего Бонопарта.
Ну да Павел Васильевич Чичагов, поставленный на Дунайскую армию в 1812 году, оказался на суше, а начальник, пусть и речной флотилии, всё одно моряк!
Корнилов споро поднялся (не берёт возраст, не берёт! Ещё повоюем!) и подошёл к певунам, жестом показав: не надо вскакивать, вне службы, без чинов.
— Как в «ночное» сходили, Егор Терентьевич?
Мичман Нилов, с трудом преодолел желание вскочить перед адмиралом, дождался пока Корнилов усядется на освобождённый Саввой Приходько чурбак и степенно, солидно (так ему казалось) ответил: «Всё хорошо, ваше высокопревосходительство. Кораблей Севера на полсотни миль вверх по реке нет».
— Что ж, значит вперёд, на Каир! Готовы?
— Давно ждём, — Нилов сделав над собой усилие обратился к высокому начальству по имени-отчеству, — Владимир Алексеевич. Здесь у Мемфиса мы дали жару янки, вышвырнули их с Миссисипи, пора и добивать. Боевой дух высок как никогда!
Смутившись, мичман прервал свой нескладный патетический спич. Молод, горяч Нилов. Его катер отличился при захвате парохода «Лондон», много раз ходили катерники на разведку за сотню миль вверх по реке, доставляя ценные сведения. Но утопить вооружённый пароход северян, как вышло у его друга, мичмана Савина, честолюбивый Нилов не сумел. Вот и рвётся в драку юноша, в чаянии чинов, орденов, барышень обожания ради.