"Фантастика 2025-61". Компиляция. Книги 1-20
Шрифт:
– Я-то тут при чем? Меня что, спрашивают? – забухтел Рузя.
– Не знаю… Не могу понять, в чем дело и какое у тебя право, но… – Ася пошевелила указательным пальцем, точно трогая что-то висевшее в воздухе, – …не отдавай Насту Евгению. Он, может, и неплохой, но… не надо!
Рузя моргнул и сверху посмотрел на свой животик и ноги в полосатых носках.
– Он мне самому не нравится. Но какие у меня шансы? Вы же меня видите! – сказал Рузя беспомощно. – Просто повторять Насте, что Гамов ненадежный? Я буду повторять, но она, конечно, скажет, чтобы я отвалил, что она и без меня это знает. А потом что? Не драться же мне за нее!
– А вот именно:
Валиков закивал, стоя рядом с поднятой ложечкой, как солдат с ружьем. Рузя отправился в комнату. Наевшийся Гастрафет спал в центре солнечного пятна. Наста смотрела в окно, где давно уже не было видно никакой гиелы, а лишь ехала по асфальту, выбрасывая струи прямо в канал, поливальная машина.
Глава девятнадцатая
Медведь и король
Она круглосуточно занята и вся растворена в любви и заботе. У нее нет времени думать о себе, потому что она думает о пегах, закладках, о всяких несчастных людях. Если взять структуру моей мысли и составить круговую диаграмму, то 80 % моих мыслей будут про меня, и только 20 % – обо всем остальном. У нее же мыслей про себя будет от силы пятая часть. Поэтому она счастлива почти всегда, пусть даже и чужим счастьем, а я счастлив лишь изредка. И кто после этого прав?
Кольцо из одиннадцати пчел смыкалось вокруг трех неоштукатуренных кирпичей. Изредка то одна, то другая пчела выбегала вперед и начинала, кружась, шарить усиками. Остальные, не двигаясь, наблюдали за ее танцем.
– Проход к закладке ищут! – прошептал Кирилл.
– Зачем им проход? Когда я свою пчелу в несгораемом шкафу закрыл, она через стенку шкафа ко мне вернулась. А там двойной слой металла да еще асбест между стенками насыпан, – кисло сказал Влад Ганич.
– Я понимаю, – согласился Кирюша, сам когда-то запекавший свою пчелу в шарлотке. – Везде могут, а тут не могут. Надо расковырять раствор между кирпичами!
– Так расковыряй! – одобрил Ганич. – Чего болтаешь? Излишнее генерирование идей наказывается их воплощением!
Кирюша не рискнул. И Фреда на сей раз не решилась, хотя и повертела рукой в воздухе:
– Давай ты, Даня! Ты же сквозь стены ходишь! Так что идеал не идеал, а рискнуть можно!
Даню вооружили саперкой и булыжником, которым он должен был стучать по ручке саперки, выбивая раствор. Набираясь храбрости, Даня топтался на месте и бубнил:
– Что прекраснее: синус или косинус? Косинус симметричен! Ноль в ноле! А вот одному моему приятелю из поселка под Уфой больше нравится синус, и мое эстетическое чувство этим оскорбляется!..
Сказав это, Даня исторг еще один леденящий душу вздох.
– Прошу не считать меня добровольцем! На подвиг я не напрашивался! – зачем-то объяснил он закладке, привстал на цыпочки и, установив острую часть саперки между двумя кирпичами, тюкнул по ней булыжником. Саперка выбила искры, вырвалась из руки и упала на асфальт.
Лара задала неприличный вопрос, спрашивая про ощущения. Даня заверил, что ощущения прекрасные.
– А вот руке горячо! – добавил он и, подняв лопату, продолжил тюкать. Металл на краю саперки завернулся, и Даня уныло опустил руку.
– Бесполезно! Энергия удара распределяется по слишком большой площади. Нужна банальная, но необходимая вещь! Гвоздь, господа! – заявил он.
Все бросились искать гвоздь. Пока они его искали, из подъезда выглянула женщина и визгливо
спросила, что они здесь делают и не позвать ли им на помощь полицейских. Рина ответила, что они спасают мир от атаки болота. Женщина деловито кивнула.– Канализацию, что ль, опять прорвало? – уточнила она.
– Точно! – сказал Сашка.
– А почему молодые такие?
– На прорыв канализации всегда пускают молодых. Кстати, я советовал бы вам открыть все краны. Это спасет вашу систему от гидроудара.
Женщина все сразу поняла и удалилась. Шлёпки хлопали ее по босым пяткам. Слышно было, как она кричит кому-то: «Марьвасильна, краны! Краны открывайте!»
– Будь я Василий, я никогда не назвал бы свою дочку Марией. Меня остановила бы мысль, что ее будут звать Марьвасильной. Зато с отчеством «Кирилловна» любое имя становится царским! Мария Кирилловна, Никита Кириллович, даже Вахромей Кириллович звучит! – сказал Кирюша и победно посмотрел на Лену, а заодно и на Лару.
Ганич нашел у дороги ржавый гвоздь и вручил его Дане. Даня установил гвоздь в скол от саперки и, прицелившись, неуклюже тюкнул камнем. После первого же удара гвоздь выбил большой кусок раствора и сам, отлетев, отпрыгнул куда-то. Даня кинулся было отслеживать глазами, куда он упал, но это было уже не нужно. В образовавшуюся щель, теснясь и спеша, протискивались пчелы.
Несколько часов спустя Лара сидела на деревянных козлах недостроенного подземного перехода и при свете болтавшегося на шнурке фонарика, который захватил с собой запасливый Влад, подклеивала отслоившийся ноготь. Кирюша жмурился и отворачивался, такой дикостью ему казалось, что ногти – живые человеческие ногти! – можно подклеивать. Девушки же, напротив, принимали живейшее участие. Осмотрев результат, Лара, довольная собой, убрала клей.
– Я, такая вся бедная, уставшая, сижу в грязном переходе, где дико пахнет краской! И неприличный вопрос: что я тут вообще делаю?
Лена посмотрела на пчел, сидевших на стене острым углом.
– Пчелы нас сюда привели, – напомнила она.
– Привели? – взвилась Алиса. – Мы ходили кругами! Поднимались на чердаки, спускались в подвалы, вертелись вокруг каких-то непонятных домов! Я натерла пятку! И что в результате? Торчим в переходе!
Алисе никто не ответил. Если ответишь «жалко, что натерла», она непременно заявит, что «ничего тебе не жалко». Если ответишь «ну и что!», будет еще хуже. Всего безопаснее промолчать.
– Все же система существует, – себе под нос сказала Фреда. – Пчелы нас куда-то ведут. А в переход нас затащили, потому что ночь и начинается дождь. Типа, спите, люди, завтра опять будем бродить! Здесь-то великой закладки явно нет!
Поднявшись, она ковырнула стену саперкой. Пчелы отнеслись к ее затее с равнодушием, из чего Фреда заключила, что в переходе они действительно на ночевке. Влад Ганич выложил из карманов деньги, которые Кузепыч дал им с собой, и сосчитал их при свете раскачивающегося фонарика.
– Баланс неутешительный. Я отказываюсь помогать человечеству с таким бюджетом! На это нам даже из Питера не уехать, – сказал он и тотчас, даже не глядя на происходящее за его спиной, добавил: – Макар, не подкрадывайся!
Макар, тянущий руку из-за его плеча, вздрогнул.
– Как ты узнал? – поразился он.
– Все предсказуемо. По стене было видно, что ко мне приближается чья-то тень.
– Но ты же не знал чья!
– Зато я знал, что при тебе нельзя считать деньги! – объяснил Влад.