"Фантастика 2025-78". Компиляция. Книги 1-15
Шрифт:
На несколько секунд возле холма воцарилось молчание. Даже сторонние наблюдатели на сей раз предпочитали не произносить ни слова, созерцая эту сцену с величайшим напряжением и ожидая ответа, который, надо признать, был им хорошо известен.
Венсен в раздумье почесал щеку, а после гордо выпрямился, бросая на собеседника полный отчаянной, какой-то злой решимости, взгляд.
— Ты колдун, да? Я слышал рассказы о том, что вы существуете, хотя и не верил… Так вот, старик, слушай мои слова — ты прав, я согласен. Согласен, черт меня побери, на твое странное предложение, хотя я и не готов. Но я в отчаянии, и я не хочу умирать,
— Ты получишь другое имя, — Рейнир, лицо которого так и светилось победоносной улыбкой, милостиво опустил бородку, словно уже преподнося собеседнику тот дар, о котором говорил, — Я думал об этом, и я знаю, как ты будешь зваться отныне, Венсен… нет. Ты более не Венсен. Венсен ла Бошер остается здесь, в этой пустыне и умирает, несчастный, оклеветанный человек, чье тело даже не будет найдено. Со мною же сейчас уходит Винсент де ля Бош, чья судьба пока неизвестна, но вскоре решится, — он вновь вытянул руку вперед и, в несколько шагов приблизившись к растерявшемуся Венсену-Винсенту, положил ладонь ему на плечо, — Более нас здесь ничего не держит, друг мой. Идем.
Далекое эхо последнего слова растаяло над уже опустевшей равниной.
Никто из наблюдающих происходящее людей даже не успел понять, что произошло, — мага и его собеседника просто не стало. Не было ни щелчков, ни развеявшегося дыма, их очертания не таяли медленно и долго, как утренний туман, — не было ни одного из так любимых Альбертом дешевых фокусов. И почему-то именно это, именно последний завершающий штрих необычной картины окончательно убедил гостей из будущего в невероятной силе и высоком мастерстве мага, о котором в их времени говорили не иначе как о великом.
— Так… и чего у нас дальше? — вопрос, неожиданно заданный Ричардом, заставил всех, исключая, разве что, Винсента, продолжающего сумрачно созерцать то место, где мгновения назад стоял сильнейший маг всех времен и народов, обратить взгляды к нему. Дэйв, мимолетно оглянувшись через плечо, бросил на хозяина взгляд, полный доброй насмешки.
— Ну, ведь это же ты хотел давать объяснения по ходу действий, — скромно улыбнувшись, аккуратно напомнил он, — Что же — дерзай. Настало время для первого акта нашей пьесы…
— Ах, вот как? Ага, — оборотень, мигом сориентировавшись, открыл, было, рот, дабы и в самом деле начать давать пояснения, а точнее — анонсировать предстоящие действия, но, заметив странно бледного де ля Боша, нахмурился, — Эй… Винс, ты как?.. Ты знаешь, там дальше дела обстоят, в общем-то, ничуть не лучше, так что, быть может, пока не поздно…
— Все нормально, — голос хранителя памяти звучал откровенно заморожено; взгляд не отрывался от какой-то точки в пространстве, — Все в порядке. Что ты собирался сказать?
— Да-да, — Ричард, все-таки не до конца уверенный в действительно нормальном состоянии друга, мимолетно поморщился и, решительно кивнув, все же начал, — Думаю, все вы помните легенду о проклятии рода де Нормонд, не так ли? И, надеюсь, не забыли и ее начало…
— Как же забыть, — Татьяна, которая некогда именно на первых строках легенды несколько раз перебивала рассказчика-Винсента, и именно благодаря этому хорошо запомнила их, хмыкнула
и нараспев проговорила, — Светило яркое солнце, когда молодой граф, явившись на холм, с улыбкой обозрел окрестности…— Именно, — оборотень улыбнулся с непонятным самодовольством и, кивнув, продолжил сам, — Давным-давно, когда замка не было еще и в помине, молодой граф де Нормонд прибыл на этот самый холм и с улыбкой обозрел окрестности… Все правильно. Но, увы, история не сохранила некоторых незначительных подробностей. Так, например, забыла она, что на холм-то граф прибыл, но был при этом не один, а в компании друга. Что уж говорить, что не сохранилось и имени друга. А звали его…
— Ренард! — неожиданно раздался за спинами молодых людей громкий, звонкий молодой голос, — Не гони так, я не успеваю за тобой!
Татьяна, замерев на мгновение, медленно и неуверенно обернулась. Имя было ей знакомо, хотя голоса, произнесшего его, слышать ей прежде не доводилось. Впрочем, стоит заметить, что знакомо оно было не только ей.
Граф де Нормонд, обернувшись вместе с супругой, изумленно моргнул и, быстро глянув на Ричарда, вновь обратил внимание на приближающегося к холму человека; даже Винсент, несколько пришибленный только что открывшимися ему обстоятельствами, счел своим долгом взглянуть на новых участников событий.
К холму, уверенно восседая на вороном тонконогом жеребце, во весь опор мчался тот же человек, что только что рассказывал им о несовершенстве древней легенды. Это был он, и узнать его, в отличии от прошлой версии Винсента, можно было даже издалека, но одновременно словно бы и не он.
Черные волосы, спускающиеся чуть ниже ушей, лежали, несмотря на бешенную скачку, ровной красивой волной; темно-синяя туника ловко сидела на стройной сильной фигуре, выгодно ее подчеркивая, а накидка такого же цвета приоткрывала темную рубаху, чьи рукава немного раздувал встречный ветер. Всадник, одетый в темное, идеально соответствовал своему коню, с ним вместе представляя великолепную картину.
Он натянул поводья, придерживая вороного и, окинув взглядом холм и пространство рядом с ним, непонимающе нахмурился, поднимая руку и в растерянности проводя ею по волосам. Солнце ярко сверкнуло на серебряных застежках на манжете рубахи, и из-за спины молодого мужчины, не давая ему опомниться от непонятного изумления, послышался недовольный возглас.
— Этак недолго и с коня упасть! — второй всадник, которого его товарищ доселе немного загораживал, аккуратно придержал гнедого жеребца, мягко выводя его из-за спины спутника, — Зачем было так нестись? Ты же видишь — здесь никого нет, значит, тебе показалось, как я и говорил. Почему только ты никогда не доверяешь мне…
— Я готов клясться, — я слышал голоса! — Ренард слегка натянул поводья, удерживая коня. Вороной горячился, еще не остыв от бешеной скачки, перебирал ногами и, казалось, так и норовил броситься вперед, продолжить бег даже вопреки воле седока.
— Рене… — попытался что-то сказать спутник мужчины, но он перебил его.
— Я подумал… что, если это тот каторжник?
— Ла Бошер? — в голосе его собеседника послышалось нескрываемо веселое изумление, — И куда же он девался, коли так?
— Откуда мне знать, — огрызнулся Ренард и, окинув взглядом пустую степь, недовольно дернул плечом, — Быть может, он скрылся за холмом или… Что, если бы мы его схватили?