"Фантастика 2025-78". Компиляция. Книги 1-15
Шрифт:
— Astra! — голос мужчины прозвучал неожиданно звонко, с какой-то удивительной силой и, вместе с тем, пугающе-грозно. Венсен, наблюдающий его действия, все еще стоя на коленях, и его будущая ипостась, Винсент, следящий за происходящим со стороны, одновременно напряглись. Взгляды обоих хранителей памяти — будущего и из будущего — скользнули к холму, где продолжали мирно почивать молодой граф и его шурин. Судя по всему, слова мага о том, что те ничего не услышат, доверия им, или, вернее, ему, по какой-то причине не внушали.
Однако же, спящие на вершине холма молодые люди, продолжая мирно почивать, даже и не думали подавать каких бы то ни было признаков жизни. Судя по всему, сны, снящиеся им, были куда как интереснее реальности, разворачивающейся совсем
Тем временем, звезды, до сих пор усыпавшие небосклон, неожиданно замигали и погасли, словно повинуясь магу. Впрочем, Татьяне, которая, недоверчиво нахмурившись, принялась пристальнее всматриваться в темную синь над головой, показалось, что исчезли они не совсем, лишь свет их вдруг померк, стал намного более тусклым и незаметным. Подумав, что небесные светила или уменьшились в размерах до такой степени, что их свет перестал достигать Земли, или просто отодвинулись от нее на значительное расстояние, девушка невольно поежилась. Да, как ни крути, а Альберт, не взирая на всю свою силу, звезд все-таки не гасил. По крайней мере, до сих пор.
— Terra, — донеслось до слуха Татьяны и она, вздрогнув, снова обратила внимание на творящееся у нее перед носом колдовство. Рейнир, и не подозревающий о незримых наблюдателях, продолжал свой ритуал, если, конечно, действия его не были только подготовкой к оному.
Венсен, не сводящий с мага настороженного взгляда, увидев, как он снова рассеивает вокруг крупицы своего загадочного порошка, как-то съежился. Похоже было, что будущий хранитель памяти уже вовсю жалеет о данном на эксперимент согласии и совершенно откровенно скучает по погоне и собачьему лаю за спиной. Однако, Рейнир, как говорилось прежде, не обращал на поведение подопытного ни малейшего внимания, полностью поглощенный своим делом.
Он вытянул руку, медленно раскрывая ладонь и рассыпая последние крохи таинственного порошка и неспешно повел ею сначала в левую сторону, а затем в правую. После чего, остановив раскрытую ладонь прямо перед собою, ровно по центру описанной ею дуги, неожиданно сделал движение, словно хватая что-то и несильно потянул вверх.
И тотчас же, повинуясь, подчиняясь его действиям, этому безмолвному приказу, высохшая трава вокруг начала медленно подниматься, как будто и в самом деле вытянутая волей всемогущего мага. Он чуть подул, практически выдохнул, и грязно-желтые стебли, заколыхавшись от поднявшегося неожиданно ветерка, медленно, но неотвратимо-уверенно принялись менять цвет на изумрудно-зеленый.
Винсент, созерцающий это в молчаливом поражении, открыл, было, рот, собираясь что-то сказать, но так и не смог заставить себя произнести хоть слово.
Рейнир развел руки в стороны и, закрыв глаза, сделал глубокий вдох. Задержал на несколько коротких мгновений дыхание, и вновь выдохнул, нескрываемо вкладывая в это немалое количество своей огромной силы. Ветерок, вызванный его дыханием, пролетел по степи маленьким, легким ураганом и повсюду, насколько только хватало глаз, трава, покрывающая собою пустошь, сожженная, иссушенная солнцем, безжизненная трава, повинуясь дыханию его силы, поднималась, оживая на глазах.
Луна, за время, потребовавшееся магу для сотворения этого чуда, ставшая, казалось, еще больше, серебрила новую зелень, превращая былую пустыню в прекрасное, исполненное жизни, поле.
— Он дает жизнь… — прошептал Винсент и, не в силах добавить что-то еще, только покачал головой. Действия мага, его сила и способности, определенно произвели на хранителя памяти большое впечатление.
Рейнир, тем временем, аккуратно затянул тесемку мешочка и, сунув его обратно в карман, воздел руки к небу, раскрывая ему навстречу ладони и запрокидывая голову. Коленопреклоненный Венсен, невольно следуя его примеру, тоже поднял глаза к темному, кажущемуся без звездного света черным, небосводу.
— Caelum! Imber! — отрывисто, резко, словно давая приказы небесам, произнес маг, взмахивая поочередной каждой рукой. Сторонним наблюдателям, старающимся не пропустить ни единой детали из происходящего, на миг почудилось, что от
его ладоней, вновь повернутых ввысь, оторвался сноп голубоватого света и, слившись с ночной темнотой, передал небу повеление Рейнира. А может, не почудилось?.. Где-то в вышине глухо громыхнуло и миг спустя темно-синий шелк небес разорвала, вспыхнув мгновенным ослепляющим сполохом, молния. По поднявшейся траве зашелестел дождь. Растения, радуясь столь неожиданно пролившейся на них влаге, потянулись к ней, как будто поднимаясь еще выше, ловя каждой своей клеточкой, каждой травинкой драгоценную воду.В небе вновь вспыхнула молния, и с вершины холма неожиданно донеслась тихая, но вполне отчетливая ругань. Ренард, сев, недовольно огляделся и, широко зевнув, смахнул со лба холодные капли внезапного ливня.
— Вот не было печали… — пробормотал он и, с явным недоумением покосившись на безмятежно спящего Виктора, настороженно прислушался, словно надеясь в шуме дождя разобрать что-то большее, чем шелест капель.
Рейнир же, тем временем, продолжал свой таинственный обряд. Шепот его, слившись с еще одним ударом грома, но не став от этого тише, раскатился над полем вместе с отголосками стихии.
— Nubes.
Девушка, успевшая перевести взгляд на вершину холма, на пробудившегося мужчину, услышав это, вновь обратила внимание на мага. Последний, между тем, уже опустил одну руку и, оставляя вторую воздетой к небесам, сжал ее на мгновение в кулак, затем снова раскрывая пальцы, с таким напором, словно пытался вытолкнуть что-то из собственной ладони. На сей раз наблюдатели, не сводящие внимательных взоров с творящегося колдовства, уже не сомневались, что в небо, оторвавшись от длани мага, направился небольшой сгусток бело-серебристого цвета. Но в отличие от того снопа энергии, что Рейнир направлял в небо прежде, этот сгусток не стал сливаться с небосводом и, поднявшись так, что, казалось, становился продолжением луны, замер тонким полупрозрачным облачком.
— Он управляет природой… — послышался где-то рядом с Татьяной недоверчивый шепот, и Винсент, потрясенно приоткрыв рот, невольно шагнул вперед, определенно попадая под впечатление от этой демонстрации великой силы.
— Я слышал о таком, но даже не подозревал… не чаял увидеть, да и… «Звезды», «земля», «небеса», «дождь», «облако»… Какой же ритуал, что за обряд он хочет провести?
— Ритуал? — Эрик вопросительно изогнул бровь, всматриваясь в друга, — Обряд?..
Хранитель памяти резко кивнул. Лицо его сейчас было довольно бледно, на поражение от лицезрения самого себя в этом времени накладывалось потрясение от силы мага, колдующего рядом с его прошлой копией, но держался Винсент, не взирая на все это, довольно уверенно. Львиная натура в очередной раз пришла ему на помощь — демонстрировать собственную слабость даже перед друзьями мужчина не собирался.
— Он определенно готовится к какому-то обряду или ритуалу, буквально подгоняет окружающую среду под себя, выстраивает реальность по своему желанию, изменяет ее. Ночь Большой Луны… Да, я что-то об этом слышал, уже позже… когда не помнил этого типа. Колдуны, маги говорят, что в эту Ночь может быть совершена самая темная магия и, парадоксальным образом, она обернется в последствии благом. В это время можно без страха вершить самые отвратительные обряды, безбоязненно проводить самые страшные ритуалы… Утро после Великой Ночи очистит душу колдовавшего, смыв с нее все грехи. Кроме того, в это время открывается доступ к невероятным, неизмеримым запасам магии, сокрытым самой природой… Но Ночь Большой Луны случается лишь раз в несколько столетий, посему маги всего мира ждут ее, точно благословения и жадно ловят каждый миг, если успевают воспользоваться ее силой. Но что собирается со мной сотворить этот… человек, я не знаю, — мужчина ощутимо помрачнел, снова устремляя все свое внимание на происходящее колдовство, — Я никогда не слышал о силе, способной управлять природой… Этот Рейнир — страшный человек. Очень страшный и очень опасный, можете мне поверить. Неудивительно, что мы никак не можем справиться с оставленным им проклятием…