"Фантастика 2025-78". Компиляция. Книги 1-15

— Ну, не надо же так горячиться, — оборотень негромко рассмеялся. Он, судя по всему, вообще пребывал в на редкость хорошем расположении духа, и совсем не был настроен на ссору.

Увы, о его оппоненте такого сказать было нельзя.

Альберт был зол, зол неимоверно, и даже сам не знал, что злит его больше — слова ли Чеслава, его ли поступки в недавнем прошлом, или же все тот же пресловутый разрушенный замок за спиной. Пожалуй, злило все вместе, вызывало бешенство, дикую ярость, и ярость эта требовала выхода.

— Мне надоело жить с оглядкой на тебя, — прошипел мастер и, немного присев, зачерпнул горсть снега, — Надоело знать, что ты существуешь на этом свете, оборотень! Мне надоели твои угрозы, твои попытки навредить моей семье! Будь ты проклят и на этом свете, и на том, куда ты вскоре отправишься!

Мокрый от тепла ладони снег взлетел в воздух почему-то не комком, а миллиардом влажных снежинок, и заискрился, заиграл в морозном воздухе.

Альберт раскинул руки широко в стороны, направляя их ладонями вниз, к земле, с усилием потянул что-то… А затем резко повернул запястья и, толкнув воздух поначалу вверх, затем словно направил его на противника.

Тот невольно отступил. В прозрачном, звенящем холодом зимнем воздухе смутно отпечатались какие-то силуэты, с каждым мигом становящиеся все более и более осязаемы, ощутимы, материальны; силуэты женщин, мужчин, стариков и детей, огромное количество людей, странных существ с довольно бессмысленным выражением на бледных лицах, и с одной единственной мыслью, отпечатанной во всех глазах.

— Убить! — рыкнул Альберт, указывая на несколько растерянного оборотня. Толпа шевельнулась, над нею пронесся нестройный гул голосов:

— Да, хозяин…

Чеслав, сдвинув брови, всмотрелся в них пристальнее, а затем вдруг хмыкнул, насмешливо склоняя голову набок.

— Упыри? Это старо, как мир, Антуан, клянусь, я ожидал чего-то более любопытного. Неужели ты думаешь, что этим хлипким, трухлявым созданиям хватит сил одолеть меня?

Мастер дьявольски улыбнулся. Он хорошо умел оценивать силы, как свои, так и противника, и прекрасно понимал, что проклятый оборотень выстоит даже против такой армии… Но цели его были иными.

— Может быть, им тебя и не одолеть, — задумчиво промурлыкал он, щуря темные глаза, — Но, во всяком случае, тебе будет, чем заняться, пока занят буду я, — мужчина пожал плечами, — Избавляю себя от необходимости развлекать тебя. В атаку!

Эти упыри, призванные великим магом на сей раз, были много сильнее тех, что использовал он против обитателей Нормонда в прошлый. Много быстрее, изворотливее, много более умелые и где-то даже умные, или, во всяком случае, очень исполнительные.

Если до приказа хозяина к жертве они подкрадывались, то теперь бросились вперед с неимоверной скоростью, такой, что Чеславу осталось только уклоняться от атак, да, скрипя зубами, отшвыривать врагов от себя, не в силах помешать мастеру.

Между тем, Альберт, вовсе не желающий ждать, пока противник его наиграется и попытается добраться до него, повернулся к полю боя спиной, обращая все внимание на руины замка.

Силы на призыв упырей он потратил немало, но находился как раз в месте ее концентрации, там, где сила била сплошным потоком из земли, там, где она росла и множилась с каждым мигом, каждой секундой и каждым вздохом, поэтому в том, что совершить задуманное сумеет, мужчина не сомневался.

Он потянул носом воздух и, разведя руки широко в стороны, закрыл глаза.

Мышцы почти сразу свело судорогой. Разведенные руки задрожали, будто поднимая непомерную тяжесть, силясь совершить невозможное.

Руины, камни, оставшиеся от замка, пришли в движение, зашевелились, начиная медленно подниматься над землей, подчиняясь силе великого мастера.

Рыжий оборотень, сцепившийся в отчаянной схватке с бездушными воплощениями силы за его спиной, заметив действия мага и сообразив, что тот собирается сделать, яростно зарычал и рванулся, было, вперед… Но был мгновенно перехвачен и практически погребен под бросившимися на него упырями.

Он был силен, но в одиночестве; они были слабы и их было много, и с задачей помешать ему добраться до Альберта справлялись прекрасно.

Тем временем, великий маг, не замечая потуг Чеслава помешать ему, продолжал свое дело. Лицо его исказила гримаса боли, руки дрожали мелкой дрожью и даже ступни немного погрузились в снег — все говорило о том, что мастер поднимает огромную тяжесть.

Камни, гигантские булыжники и маленькие крошки, поднимались в воздух, медленно, неотвратимо, одни выше, другие ниже, поднимались и неспешно становились на свое, покинутое против воли место. Выстраивались стены, возвращались на место стекла, выравнивался рельеф разбитых камней. Постепенно поднималась крыша, устремлялись в небо высокие башни.

Альберт был бледен. На лбу его выступила испарина, губы были плотно сжаты, и дрожали теперь не только руки, но и ноги, дрожало все тело — великий маг понимал, что после свершенного будет вынужден на какое-то время брать «отпуск» и восстанавливать силы. Впрочем, самым главным было, что делать это он будет уже в замке.

Нормонд восстанавливался. Восставал из пепла, как прекрасный феникс, поднимался из снега, в котором был погребен, из руин, которыми был обращен. Камни вставали на место все быстрее и быстрее; мастер отдавал всю свою силу без остатка, добавляя и ту, что получал в этом месте, и замок уже начинал приобретать знакомые очертания.

За спиной раздался вой. Чеслав, изрядно помятый противниками, не выдержав больше, обернулся волком и, черпая силы в звериной части своей сущности, бросился на врагов. То, что Альберту, проклятому мальчишке Антуану, удалось разрушить его магию, удалось восстановить замок, бесило оборотня неимоверно, но возможности помешать он сейчас был лишен. Сейчас ему следовало думать о спасении собственной шкуры, сейчас он был поглощен боем, бесконечными попытками уклониться от направленных на него атак, потугами уменьшить количество врагов, чтобы спасти если не бессмертную свою жизнь, то, во всяком случае, здоровье.

Сверкнули на солнце вновь вставшие на место витражи. Скатилось несколько крупиц снега по покатой крыше одной из башен.

Мастер не останавливался. Замок был восстановлен, но теперь следовало привести в порядок и внутреннее его убранство — не хотелось бы вернуться в пустое помещение, завершив свое дело. Сил на это требовалось, быть может, чуть меньше, но все-таки вполне достаточно, чтобы окончательно изнурить и так уже утомленного мужчину.

Чеслав, видимо, понял это. Извернувшись, перекатившись через себя, он вдруг вновь принял облик человека и, выбросив вверх правую руку с зажатым в ней пистолетом, два раза быстро выстрелил. Понять, что действие это не было угрозой врагам, не составляло труда — упырей оружие смертных напугать не могло, — но вот то, что выстрелы могли привлечь чье-то нежелательное внимание, было вполне вероятно.