"Фантастика 2025-86". Компиляция. Книги 1-21
Шрифт:
Крист передернул плечами.
— Может, и не тронут. Сама посуди, зачем им его убивать?
— На всякий случай? — предположила Амелия.
Она, конечно, не была специалистом в большой политике, но понимала, что СБ и будущему королю проще избавиться от бастарда предыдущего наследника, нежели всю жизнь его контролировать.
— Хм-м, — протянул Дрейден и уставился в свою тарелку. — Я бы все равно рискнул. Слишком много поставлено на карту! — И, вдруг сорвавшись, ударил ладонью по столешнице, отчего столовые приборы и посуда зазвенели.
Мэл медленно поставила на стол стакан,
— Рискнешь? — спросила на полном серьезе.
Крист скрипнул зубами.
— Я сдохну, но не предам Рэйма. Но он не прав!
Амелия вздохнула. Сама она не считала, что Монтегрейн не прав хотя бы потому, что не знала, а как это — правильно в данной ситуации.
— Мне кажется, Рэймер может сказать то же самое по отношению к принцу Конраду, — сказала примирительно.
— Угу, — проворчал Дрейден. — Вот все и помрем из-за придури бывшего наследника. — И наконец принялся за еду.
* * *
В итоге за ужином она почти ничего не съела: выпила стакан воды, попробовала суп и, извинившись перед Кристом, покинула столовую. Жутко расстроенный Дрейден лишь мотнул головой и остался сидеть, глубоко погруженный в свои мысли.
Поднявшись по лестнице, Амелия поколебалась, в какую сторону ей идти. Кристис сказал, что Рэймер должен быть у себя. Однако обычно они занимались лечением через час или еще позже после ужина. Сейчас время ужина еще не истекло вовсе. Не помешает ли она, если явится так рано?
Тогда что? Идти к себе, брать в руки книгу, в которой наверняка не прочтет ни строчки, и отсчитывать минуты, глядя на настенные часы?
Рассудив, что Монтегрейн точно не из тех, кто постесняется ей сказать, если она не вовремя, Мэл повернула направо — если занят, просто уйдет, зато не будет томить себя неизвестностью и ожиданием.
На первый стук никто не ответил.
Крист ошибся? Или хозяин комнат уснул?
Кусая губы и не зная, как лучше поступить, Амелия постучала повторно, решив, что если никто не ответит и на сей раз, то она сразу уйдет.
— Кто там? — хрипло отозвался знакомый голос, и Мэл непроизвольно нахмурилась от его звучания: неужели стало хуже?
— Это я!
И тишина, а не привычное: «Входи».
Через несколько секунд громыхнул засов, что было ещё более странно — обычно Рэймер не запирался…
Дверь распахнулась, и Амелия с первого взгляда поняла, что происходит. Уж в чем в чем, а в этом опыта ей было не занимать — Монтегрейн был пьян. Волосы все ещё собраны в хвост, но взъерошены, будто он лежал или прислонял к чему-то голову. Рубашка выпущена из брюк и не застегнута на верхние три пуговицы и на нижние две, то есть, по сути, держалась только на трех в районе живота. Рукава подвернуты до локтей. Глаза воспаленные. И запах — стойкий запах крепкого алкоголя, выплывший за хозяином из комнаты в коридор.
— Мэл… — Он уперся ладонью в дверной косяк. Без трости, автоматически отметила она. — Тебе лучше уйти.
Амелия подумала о том же: оставаться в одной комнате с пьяным — всегда небезопасно.
— Потому что ты можешь не контролировать себя? — Она и сама не знала, зачем сказала это вслух — привыкла за последнее время говорить ему все, что думает, а к хорошему,
как известно, привыкаешь быстро.— Что? — Казалось, от ее вопроса Рэймер даже протрезвел. Звучно хлопнул себя ладонью по лбу. — Мэл, что, черт возьми, творится у тебя в голове?! — Шире распахнул дверь, даже не распахнул — с силой оттолкнул от себя так, что та отлетела на весь размах петель. — Заходи. Ты пришла лечить — лечи! Я пальцем к тебе не притронусь.
И так посмотрел, что у Амелии в горле встал ком. Кажется, она его оскорбила — задела едва ли не впервые за все время их близкого общения.
«Дура! Он не Эйдан!»
Мэл опустила глаза и покачала головой.
— Прости. Давай отложим на завтра.
И даже сделала шаг от двери, как Монтегрейн вдруг поймал ее за руку. Она вздрогнула, впившись взглядом в крепко сжавшие пальцы ее запястье.
Он тут же разжал хватку, поднял руки перед собой.
— Не трогаю. Видишь? Ты пришла меня спасать, значит, спасай.
После чего развернулся и ушел в глубину комнаты, не дожидаясь ее реакции.
Замерев на месте, Амелия бросила взгляд на пустой коридор, ведущий к ее покоям.
Потом выдохнула и зашла внутрь, осторожно прикрыв за собой дверь.
«Мэл, какая же ты все-таки дура».
В гостиной горел приглушенный свет, идущий от светильника над диваном. На стеклянном столике красноречиво красовались полупустая бутылка с чем-то янтарным и пустой же стакан. Самого хозяина комнат не наблюдалось.
Он появился через минуту — из ванной с мокрыми волосами, на ходу вытираясь полотенцем, которое затем небрежно швырнул на комод. Амелия удивленно приподняла брови: неужели сунул голову под кран, чтобы протрезветь?
Монтегрейн обошел ее по широкой дуге и плюхнулся на диван. С его мокрых, плохо вытертых волос продолжала течь вода, срываясь каплями и впитываясь в ткань рубашки, оставляя более темные пятна на однотонной поверхности.
— Спасай или уходи. — Уперся в нее тяжелым взглядом. — Я не собираюсь тебя насиловать, бить — или чего ещё ты там боишься.
— Не боюсь, — буркнула она.
Он поморщился, ясно давая понять, что знает куда больше, чем она хочет показать.
Амелия бросила взгляд в угол комнаты, где за шторой прятался таз со всеми приспособлениями для кровопускания, и… прошла и села на диван рядом. Монтегрейн хмуро покосился в ее сторону, однако не шелохнулся.
Она потянулась к столику, взяла бутылку, откупорила и налила терпко пахнущей жидкости в стакан, наполнив его на две трети и окончательно опустошив бутыль.
— Что ты делаешь?
Мэл пожала плечом.
— Хочу узнать, что за отраву ты пьешь.
— Ты испортишь себе кровь.
— Возможно, — равнодушно отозвалась она и сделала глоток.
Горло обожгло. Заметив, что Рэймер внимательно следит за ее действиями, выдохнула и сделала глоток побольше, еще и еще, намереваясь выпить все содержимое залпом. Из глаз выступили слезы, но, закусив удила, Мэл не собиралась идти на попятный.
— Все, прекрати. — Монтегрейн отобрал у нее стакан и, пока она пыталась сделать хотя бы один судорожный вздох, поставил его на стол, после чего повернулся к ней всем корпусом. — Что за цирк?