"Фантастика 2025-92". Компиляция. Книги 1-26

О морду Котова сейчас можно было кирпичи ломать. Челюсть отвердела настолько, что походила на наковальню, кулаки напоминали два паровых молота, в глазах разгорался неподдельный огонь.

Логикой от его слов и не пахло, зато воняло кое-чем похуже: и от шефа и от майора удушливо несло безумием.

— Стойте! — заорал я и протиснулся между ними. Теперь револьвер упирался мне в грудную кость, но это было уже не так фатально. — Вы что, не понимаете?.. Это Лихо! Оно свело с ума Чумаря, вас, и наверное, скоро доберётся до меня. Если вы не прекратите эту безобразную сцену и не остановитесь — нам всем хана! Алекс!.. Вы меня слышите?

Шеф моргнул. Ещё пару секунд казалось, что он, улучив момент, всё-таки вскинет руку и нажмёт спусковой крючок. Но нет.

Нехотя, но всё же осознанно, он убрал револьвер и сразу отвернулся.

Я оглянулся на Котова. Безумие вытекало из его глаз, словно слёзы на холодном ветру. Майор неуверенно поднял кулаки, и как ребёнок, принялся тереть веки.

— Что-то дым в глаза попал, а? — спросил он. — Никак, горит где?

— Надо убрать этого идиота оттуда, — Алекс кивнул в сторону Чумаря и посмотрел на меня. — Сможешь? — я кивнул и повернулся к сцене. Шеф поймал меня за рукав. — Только ко мне его не подпускай. В бане запри. А я людей успокою.

Я стал пробираться сквозь толпу к сцене. Народ потихоньку приходил в себя. Тут и там раздавались недоумённые шепотки, удивлённые возгласы, ахи и охи. Кто-то с трудом выпрямлял поясницу, где-то пересчитывали недостающие зубы…

Чумарь стоял, тяжело дыша. Микрофон он так и не выпустил, и держал боком, как гангстеры держат пистолет. В глазах рэпера всё ещё плясали черти, лицо было перекошено, жилы на шее вздулись.

Ошибку я совершил, вскочив на сцену и попытавшись отнять у него микрофон. Чумарь счёл это посягательством на эго артиста, и недолго думая, вмазал мне по зубам кулаком, с зажатой в нём тяжелой ручкой микрофона.

Я этого не ожидал. Привык уже полагаться на свою силу, на то, что я гораздо быстрее, чем обычные люди. Но рэпер, пораженный безумием Лиха, не уступал мне ни в силе ни в скорости.

Когда я потерял равновесие от удара, он отскочил и бросился бежать. Правда, недалеко. Заскочив на колонку, Чумарь встал во весь рост, поднес микрофон к губам и начал говорить.

Голос его разнёсся над площадкой, будоража мозг, заставляя кровь закипать в жилах, а ноги пускаться в пляс…

Нет, слов по-прежнему было не разобрать. Мешанина, каша из звуков. Но чередование согласных и гласных, какой-то завораживающий, волшебный ритм захватывал в свои сети, и уже не отпускал.

Народ внизу опять начал двигаться. Ритмично топать, хлопать в ладоши, создавая волну эмоций, не хуже, чем на стадионе во время футбольного матча.

Среди толпы мелькнула кудрявая шевелюра Алекса, рядом с ним — бритый под «полубокс» затылок Котова. Сознание отметило, что они двигались против общего ритма…

Я тряхнул головой, пытаясь сбросить наваждение волшебного голоса, этого зовущего ритма, на миг почувствовал себя лучше и прыгнул на колонку.

Чумарь уже был вне досягаемости: соскочил на землю метрах в трёх, и вещал оттуда. Я вновь прыгнул к нему и опять промахнулся. Рэпер вновь скакнул на сцену.

Сквозь туманящие разум маны я сообразил, что его движения ограничены длиной микрофонного шнура. Следующей логичной мыслью было, что нужно отключить всю технику, чтобы его голос не разносился так далеко.

Захватив сколько смог чёрного крепкого шнура, я дёрнул что есть сил и вырвал его из гнезда. Микрофон хрипло простонал в последний раз и смолк.

Бросив взгляд в толпу, я заметил, что люди перестали двигаться. Ладно. Теперь с этим разберётся Алекс…

— Аника, — позвал я, с трудом припомнив «мирское» имя рэпера. — Хватит бузить. Идём со мной.

— Не дождётесь, — голос уже не был столь завораживающе прекрасен, он скорее походил на кваканье раздавленной лягушки. — Живой не дамся. Думаешь, я не знаю, что меня ждёт?

Он вновь взобрался на колонку, как на своеобразную узкую трибуну, и стоял на ней, сунув руки в карманы заношенных чёрных джинсов. На шее, на дутой золотой цепи, болтался перевёрнутый крест.

— Но тогда зачем? — я старался говорить ровно, спокойно и умиротворённо, как говорят с взбесившимся псом. — Зачем ты устроил этот концерт?.. И даже ладно: концерт так концерт, пусть люди посмотрят, как в Москве тусят… Но зачем ты читал маны?

— Зачем?.. — он пьяно расхохотался, и я пожалел, что коснулся больной темы. — Хотел взорвать это болото. Скучно. Я тут чуть с ума не сошел.

— Ты мог просто уехать. Податься обратно в Москву, к ночным вечеринкам, тёлкам и герычу.

— Уехать? — на этот раз смех рэпера звучал совершенно безумно. — Думаешь, я не пытался?.. Да я даже сдохнуть пытался. В озере топился, под циркулярку лёг… Не помогает. Просыпаюсь в этом сраном теремке, с нужником на улице и озером ледяной воды вместо ванны.

Меня словно пыльным мешком по башке стукнуло.

Ну конечно. Как мы сами об этом не подумали?.. Почему решили, что Лихо отыгрывается только на нас? А все остальные — Чумарь, Антигона… Господи! Антигона. Ведьма дала мешочек и для неё, а я об этом напрочь забыл. Девчонка вела себя так обыкновенно, так разумно, что мне и в голову не могло прийти…

— Аника, сколько, по-твоему, ты здесь находишься?

— Дольше, чем хотелось бы. Дней десять. Может, больше. Я устал считать.

Я выдохнул. Скорее всего, ещё не всё потеряно.

— Ты не поверишь, но я тебя понимаю. И даже могу помочь.

— Да ну?.. А зачем тебе?

— Как зачем? — я оторопел. — Ты же попал в беду…

— Но ведь тебе, стригойчик, это на руку. Ты тут вообще офигенно устроился. Оторвал себе крутого наставника, к секретарше его подкатываешь.

— Антигона не секретарша. Она… — я чуть не сорвался, и не выдал постороннему человеку секрет Алекса. А учитывая, что он даже мне ничего не говорил, можно представить, как шеф обрадуется.

Я не стал спорить, а вытащил из-за пазухи один из мешочков ведьмы Настасьи — тот самый, что отказался брать инок Софроний. Бросил его Чумарю, тот поймал.

— Что это? — он взвесил мешочек на ладони так, словно собирался забросить подальше.

— Оберег. Должен помочь выбраться из петли.

— Из какой петли?

— Спускайся. Я всё расскажу по дороге домой.

— Мне теперь одна дорога: в оковы Справедливости. Или уж попросить твоего наставника?.. Пусть пристрелит прямо здесь, исполнит инквизиторский долг.

— Он дознаватель.

— Ха! Дознаватель… А ты знаешь, что в старые времена таких, как он, звали инквизиторами? Да в Ватикане их до сих пор, как собак нерезаных… Малюта Скуратов тоже вот инквизитором был. Опричником, если по-русски. Да вот хрен редьки не слаще. Одна дорога: на плаху.