"Фантастика 2025-92". Компиляция. Книги 1-26
Шрифт:
Цитата была заезженная, но к нынешнем обстоятельствам подходила идеально.
Я помнил остров Валаам днём: светлый, прозрачный, наполненный запахами спелых яблок и нагретой хвои. Сейчас, в ночное время, всё здесь казалось мрачным. За каждым кустом мерещились чудища, ветер веял могильной сыростью, и даже инок Софроний, при свете дня вполне нормальный чувак, сейчас выглядел этаким проводником в Ад — чёрный, узкий, с мрачным, как погребальный саван, выражением на лице.
Скит был погружен во тьму. Луна спряталась за толстым одеялом из туч, так что белые
И только на самом верху колокольни, там, где денно и нощно бдели читающие монахи, тускло поблёскивала одинокая лампада.
С берега её видно не было, а у стен монастыря она виделась одинокой звездой, повисшей низко над горизонтом.
Улучив момент, я подошел к Софронию и сунул ему в руку оберег ведьмы Настасьи.
— Колдовство, — инок помял в пальцах мешочек, и вернул мне.
— Возьми, — я вновь пихнул оберег парню. — Он поможет выбраться из петли.
— Спасибо, — чернец спрятал руки в рукава рясы.
— Не разорвав петлю, ты скоро умрёшь, — долго убеждать парня я не мог. Остальные были рядом, а мне почему-то не хотелось, чтобы нас слышали.
— На всё воля Божья.
— Думаешь, Он поможет тебе выжить?
— Не в этом дело, — спокойно улыбнулся инок. — Он сделает так, чтобы всё было правильно.
— На Бога надейся, а сам не плошай, — привёл я последний, пришедший на ум аргумент.
— Ты не понимаешь, — он закатил глаза, как нетерпеливый подросток, честное слово! — Господь УЖЕ позаботился обо всём. Он же привёл вас сюда, не так ли?
— Мне казалось, мы сами пришли…
— Думай, как хочешь, — инок вошел в высокое тёмное строение, из которого пахло кишечными газами и хлевом.
Здесь можно было зажечь свет.
Невдалеке от входа, в загоне с низким бортиком, сонно похрюкивала крупная хавронья. К её толстому боку притулилось больше дюжины поросят. Они дружно сосали, ритмично двигая пятачками.
Дальше угадывались тени нескольких бурёнок, мерно пережевывающих свою жевачку даже во сне.
Идя по неширокому, застланному досками проходу, я наткнулся на пристальный взгляд желтых глаз с квадратными зрачками и вздрогнул.
Чёрный громадный козёл с белёсыми от старости рогами злорадно усмехнулся и дёрнул коротким хвостиком…
Тело лежало в конце хлева, у дальней стены. Здесь была навалена куча навоза — от неё исходил тёплый пряный животный дух, стояла трёхколёсная тачка, наполненная тем же пахучим содержимым, и валялась широкая лопата.
Монашек лежал лицом вниз, разбросав ноги в ярких синих с белым кроссовках. Тело его наполовину скрылось под осыпавшимися катышками.
Отец Онуфрий широко перекрестился, беззвучно шепча молитву. Инок Софроний стоял молча, опустив руки вдоль тела, и казался чёрным столпом.
— Это инок Сергий, — тихо, словно страницы прошелестели, пояснил Софроний.
— Насколько я знаю, инокам по обету полагается носить сандалии, — Алекс смотрел не на умершего, а на отца Онуфрия.
—
У Сергия было плоскостопие, — пояснил Софроний. — Епископ Фотий разрешил ему неуставную обувь.На первый взгляд всё выглядело довольно мирно — если так можно выразиться о месте преступления. Никаких следов борьбы, колюще-режущих предметов… Можно было подумать, что человеку просто поплохело за работой — сердце прихватило, например.
Но я уже чуял тонкий, сладковатый и медный запах человеческой крови. Она впиталась в навоз, была почти незаметной, но в том месте, где находились голова и грудь жертвы, зеленовато-желтая субстанция заметно потемнела.
— Нужно здесь всё осмотреть, сфотографировать и описать, — сказал Котов.
— Да-да, — кивнул батюшка-сержант. — Конечно. От нас что-нибудь требуется?
— Эх, не по закону действуем, — вздохнул майор. — Сюда бы криминалистов, патологоанатома, протокол составить…
— Епископ Фотий особенно просил обойтись без посторонних, — мрачно ответил батюшка-майор. — Я и вас-то под свою ответственность провёз.
Майор уже развил бурную деятельность.
Сдёрнув с стога сена чистый брезент, он расстелил его на полу, а потом принялся осторожно откапывать тело.
— Может, воды принести? — спросил Софроний.
— Да, — не глядя согласился Котов. — А ещё бумаги. Чтобы писать.
— А вот и причина смерти, — Алекс наклонился над трупом, заложив руки за спину. — И патологоанатом не нужен.
Затылок парня был буквально вдавлен внутрь, превратившись в мягкое неприятное месиво.
Взявшись втроём, мы перенесли тело на брезент, уложили в той же позе — вниз лицом. Я только успел заметить, что инок Сергий был примерно ровесником Софрония. Не больше двадцати.
— Судя по тому, что окоченение прошло, инок пролежал здесь довольно долго, — сказал Котов.
— Его не было на вечерней литургии, — кивнул отец Онуфрий. — Софроний вызвался узнать, чем было вызвано отсутствие. Они были близки с Сергием. Рясофорные монахи, почти ровесники…
— В послушание Сергия входила чистка хлева? — спросил Алекс. Я так понял, что он неплохо разбирался в монастырской жизни.
— Не я был его наставником, — качнул головой сержант-батюшка. — А… при чём здесь это?
— Его убили не здесь, — вместо Алекса ответил Котов. — Крови слишком мало. К тому же, он слишком аккуратный для такой, э… неприятной работёнки.
— Подошвы кроссовок не выпачканы, подол рясы чистый, на руках нет рукавиц, — перечислил Алекс.
Отец Онуфрий кивнул.
— Я что-то такое и подозревал, — медленно проговорил он, кивая в такт своим словам. — Как только увидел — сразу подумал, что убийство пытались замаскировать под несчастный случай. Но слишком небрежно, неумело.
— Или… — шеф посмотрел на батюшку и вытянул губы трубочкой. — Или убийца был уверен, что ему всё сойдёт с рук. Кто-нибудь, кроме вас с Софронием в курсе? — он кивнул на труп.
— Только иерей Фёдор. Он присматривает за животными. Но я лично попросил его никому не говорить.