"Фантастика 2025-92". Компиляция. Книги 1-26
Шрифт:
— Госпожа Рюмина, ваше гостеприимство и утончённость восхищают. Для меня честь быть приглашённым на ваш великолепный бал, — я слегка поклонился и протянул баронессе руку, та вежливо её пожала и ответила.
— Благодарю за любезные слова, барон. Прошу, чувствуйте себя как дома и наслаждайтесь нашим обществом.
Этот обмен любезностями непривычно было видеть после свободного стиля общения молодой госпожи, но я не мог вести себя как слон в посудной лавке и тоже играл в эти игры.
Со мной поздоровался отец Елены Рюминой, и по тому, что он не отблагодарил меня за спасение дочери, я понял:
Впрочем, это не помешало нам с баронессой вести интересную беседу о процессах зачарования. Оказывается, она успела где-то нахвататься знаний, либо специально подготовилась к моему приезду, чтобы я не чувствовал себя чужим. Среди гостей нашлось ещё парочка аристократов, которым была близка эта тема. Один из них даже был компаньоном в московской артефакторной «Демидов и КО» — лучшей из образчиков в этом ремесле.
Краем уха я услышал какой-то сюрреалистический диалог между Скаржинским, присевшим на одно колено, и пожилой женщины, расположившейся в удобном позолоченном кресле. Её руки тряслись, а беззубый рот говорил тихо, но я разобрал.
— … Ты мне вялого не заправляй, Вова, а то я отцу твоему скажу, сколько девок ты успел попортить. Он тебя вмиг воспитает.
— Авдотья Ивановна, ну не при людях же.
— Я эти кондовые лица седьмой десяток вижу, пошли они к собачим чертям, — я услышал хриплый смех, а потом. — Ну, шо там, рассказывай, кому… — дальше Скаржинский что-то долго шептал ей на ухо. — Да ну? — опять тишина. — Вся невинность как снег весной, — затем смех, но на этот раз уже с кашлем. — Насмешил Вовик старуху: ну что ж ты вытворяешь, негодник такой а, а?
Я не выдержал и обернулся. Бабуля шутливо толкала рукой Скаржинского, и оба расстались на дружеской ноте. Впрочем, ничего нового. Я всё ещё был вовлечён в беседу, но спустя минут десять заметил, что одна половинка рта у старухи что-то слишком уж опущена вниз.
— Простите, — я прервал беседу и в срочном порядке пробрался к ветхой даме. Рюмина глянула в мою сторону и тоже пошла следом.
Я присел к знатной гостье также на одно колено и обратился.
— Извините за бестактность, я не знаю вашего имени, но вы можете сейчас поднять одновременно две руки вверх?
— Это Стародубская Авдотья Ивановна, — ответила сзади Елена. — Артём, с ней что-то не так? Она друг семьи. Делайте, как он сказал, маман.
— Что вы себе позволяете, юнош… — она прервалась. — Что это? Я… Что со мной? — она в панике пыталась поднять левую руку, и безуспешно, вокруг уже собрались зеваки.
Смазливый Скаржинский, кажется, разгорячил бабулю постельными подробностями своих приключений. Я выпрямился и обратился к Рюминой.
— У неё инсульт.
Глава 15
Бал у Рюминых
Я быстро соображал, что можно сделать. Навыки целительства, к сожалению, ещё не разработаны. Всё, что мне было доступно — манипуляция маной во благо собственного тела, и то с мизерным эффектом.
— Авдотья Ивановна, — я взял её за руку. — Я сейчас кое-что сделаю, вы только не пугайтесь. Это поможет вам продержаться до прихода некроманта, хорошо? Если этого
не сделать, то вам станет хуже.— Я ещё так молода… Не хочу умирать…
— И ещё сто лет проживёте, разобьёте не одно мужское сердце.
Я шепнул на ухо Рюминой, чтобы принесли острый нож и когда мне вложили его в руку, я одну за другой проколол старушке подушечки пальцев.
— Ого, я думал, вы будете бояться вида крови, Авдотья Ивановна, но вы тот ещё тёртый калач, я погляжу.
— Я и не такое на своём веку повидала, юноша, — чуть слышно ответила она, и в это охотно верилось.
Минут через десять общими усилиями нашли некроманта. Седой мужчина лет сорока пяти протолкнулся через строй зевак и подошёл ко мне.
— Что вы делаете? Немедленно прекратите этот фарс. Давайте осмотрим вас, — обратился он уже мягче к пациентке и минут пять водил пассы по всему телу, выясняя причину недуга.
Я решил не вмешиваться — всё-таки это его вотчина, пусть сам разбирается, для меня диагноз был очевиден. Некромант закатал рукава и встал сзади бабули, как бы обхватывая её голову, но не касаясь. Тёмно-синее свечение мягко расползалось по Стародубской, беря в иллюзорный кокон.
Я не мог понять, что конкретно делает это заклинание, но по заалевшим щекам догадался: работа с кровью. Ещё я заметил странную особенность. Кожа мужчины для такого возраста отличалась идеальной чистотой: никаких пор, сухости или морщин, но это всё касается лишь одной руки. Вторая, будто уродливый брат-близнец олицетворяла собой все деформации, что можно собрать с возрастом. Она была покрыта пигментными пятнами, обвисала и шелушилась в некоторых местах, а кутикулы и вовсе почерневшие.
Когда некромант закончил, и Авдотья Ивановна заявила, что чувствует себя прекрасно, собравшиеся восхищённо захлопали.
— Давайте я вам помогу закрыть эти раны, — взял её за ладонь эскулап. — Варварство такое творить, юноша, вы вообще кем себя возомнили?
Пока он залечивал маленькие ранки, все взгляды перешли на меня, в ожидании, что я отвечу. Послышались краткие перешёптывания.
— Этим действием я снизил давление и улучшил кровообращение у баронессы Стародубской. Был риск не дождаться вас вовремя.
Моя последняя реплика, кажется, задела этого грубияна, но я не собирался тут распинаться перед ним, когда в ответ на помощь получаю порцию помоев. Некромант собрался едко парировать, но его прервал женский голос.
— Дмитрий Алексеевич, я думаю, вы оба молодцы, раз так сработались в команде. Это ещё раз подтверждает достоинство и честь наших мужчин: они всегда готовы прийти на помощь, и я, признаться, рада находиться в их кругу, — выступила вперёд Рюмина, излучая оптимизм. — Авдотье Ивановне нужен покой, проводите еe в гостевую.
Парочка выносливых лакеев взялись за ручки кресла и унесли распоясавшуюся бабулю.
— Это Артeм Барятинский, младший наследник, мой друг и очень хороший человек, — баронесса свела нас вместе, заставив познакомиться и выставить границы. — Дмитрий Пронский, — кивнула она мне, — наш спаситель и двоюродный брат Юры. — Юрой она называла главу рода.
Мы пожали друг другу руки. Полагаю, наше омерзение было обоюдным, но внешне оба старались быть дружелюбными, чтобы не расстраивать хозяйку бала.