"Фантастика 2025-92". Компиляция. Книги 1-26

Растворённый в пространстве Обскуриан не смог покинуть зону атаки и был вытолкнут наружу. Разум смешанный с его маной навсегда покинул сгусток. Бог умер.

Световая тюрьма замерцала и исчезла. Спустя пару секунд в десяти шагах с неба упало тело. Это был Бес. Я поднял голову вверх и увидел обеспокоенную Жмудскую вместе с другими послушницами. Женщины парили в небе и вдруг одна из них указала пальцем в направлении фронта.

Зомби поднялся как ни в чём не бывало.

— О-тпусти, — попросил бывший друг, сознание всё ещё теплилось в мёртвом теле, ведь я не давал ему до конца уйти, он мог жить так вечно, точнее до тех пор пока хозяин сам не умрёт.

Я посмотрел ему в глаза в последний раз и кивнул. Девушки сверху прижали руки ко рту, а кто-то и вовсе замер от ужаса перед развернувшейся сценой.

Каримов улыбнулся и перед тем как навсегда уйти, сделал в последний раз пару знакомых жестов. В них читалась тихая грусть, радость и успокоение. Короткий танец лязги на прощание и тело, нелепо дёрнувшись, упало на землю.

Вот и ещe один хороший человек покинул меня. На заднем фоне разворачивалась трагедия. Великий Червь Ша’Руг прорвался в наш мир и стремительно сминал всех клириков, связанных в единую молитву.

Его гнилостное тело источало миазмы, отравляя воздух вокруг. Святые братья падали замертво от одного короткого вдоха, а те, кто успел задержать дыхание и выставить щит всё равно погибали от малейшего соприкосновения с монстром.

Полубог как олицетворение жестокости прокатился по всей линии Бреши. Это шествие, где каждый метр был наполнен болью, и его в том числе. Внешний мир уничтожал Ша’Руга. Печать камелии не давала регенерировать, но тому было всё равно.

Столетиями он прогрызал дыры в слоях теней, открывая тысячи Брешей и сейчас явился к нам сам. Это было пиршество смерти. Почти весь цвет церковного сословия отправился на эту плаху, трагически приняв свою судьбу.

Я отвернулся от неприятного зрелища. Отсюда ничего не видно, но некромантское зрение показывало тысячи гаснувших красных точек, а потом и сама тварь, испустив последний вздох, самоуничтожилась.

«Артём, если тебе нужно…»

«Не сейчас, Софи».

Присев на корточки, я раздвинул обнажённым атлантом растаявшую плоть Распутина. Организм-вместилище не выдержал такого облучения световой энергией и превратился в желе.

«Что это?» — спросил я Клирикроса, передо мной лежал знакомый шарообразный камень.

— Это гем, мы же тоже когда-то были людьми, — пояснил мой ментальный пленник. — После смерти так же оставляем след из маны.

— Тогда почему он лежит здесь, а не в мире теней?

— Ну мы так-то боги, — призрачно пожал плечами собеседник. — У нас всё по-другому. Можешь взять его себе. Это источник большой силы, обращайся с ним бережно.

Я взял в руку эти «останки» Обскуриана, размышляя, что с ним делать, но казалось само провидение подсказало мне ответ. После смерти Ша’Руга открылась последняя Брешь как раз в десятке метров от меня. Самый обычный мелкий порталишко.

— Стой! Что ты делаешь?! — взвизгнул Клирикрос, но было уже поздно, проклятый камень полетел внутрь ещё до того как показался первый монстр.

— Уходим! — крикнул я вверх Жмудской и панночка спустилась, что подхватить меня.

«Зачем ты уничтожил гем, смертный? Это же глупо, ты потерял такую мощь!» — сокрушался голос внутри меня, но я не стал ему ничего объяснять и просто заткнул. Бог света был ничем не лучше Обскуриана, два сапога пара.

Мы поднялись в небо, где открылась панорамная картина разрушений, которую я никогда не забуду: дымящийся котлован на месте гибели Великого Червя, вспаханная длинная полоса вдоль «Северной», тысячи человеческих тел, погибшие лошади, опрокинутые повозки и ядовито-зелёная мгла. Это было полотно моего самого страшного греха.

«Так надо было. Так надо было…»

Глава 32 Отшельник

Пять лет спустя, усадьба графа Барятинского, Вологда.

— У себя? — спросил Ривку вошедший в дом Бенкендорф и поцеловал крёстную в щёку, позади него топтались несколько императорских вельмож и их спутники, вся эта орава благородных ртов нагрянула как снег на голову, а хозяйка даже не успела приготовиться к достойному приёму.

— Да, он в конюшне с сыном, — после этих слов раздался детский плачь и ребёнок на её руках требовательно замахал ручками.

— Ути какая малютка, ты моя радость, — засюсюкал глава Вологодской охранки, вызвав позади себя улыбки на хмурых лицах посланников. — Надеюсь, у Любавы всё в порядке? Тебе ничего не надо, точно? Только скажи…

Мать устало покачала головой.

— Нет, спасибо, у нас всё есть, просто заходи почаще. Он радуется, когда ты приезжаешь.

— Насчёт двора не передумал? — с надеждой спросил Христ. — Вижу что нет, ну что ж пойду проведаю нашего отшельника, а ты кушай хорошо, моя маленькая красавица, — он попрощался с миловидным младенцем и подал остальным сигнал не ходить за ним.

К гостям учтиво вышел Семён и вместе со статным длинноногим Егоркой проводили до покоев. Каждый редкий приезд Александра Христофоровича превращался в знаменательную пирушку и сегодняшний визит не был исключением.

Форма очень шла подросшему помощнику камердинера. Тот старался взять на себя как можно больше обязанностей, чтобы Семён не перетруждался. Вместе с остальным персоналом он развернул целую операцию по приготовлению праздника.

Бенкендорф вышел из усадьбы и направился по вымощенной плиткой дорожке прямо к конюшням. Лёгкий летний денёк располагал к расслабленности и неге, а ухоженный сад Барятинских благоухал цветочными нотками. Сорвав травинку, Христ ощутил её вкус во рту, когда чуть сильнее нажал зубами. Да, это тебе не душные дворцы столицы. Здесь царила природа.

Бенкендорф старался приезжать каждый год, чаще не мог — служба обязывала.

— Тук-тук-тук, — громко оповестил он и остановил руку на отдалении от приоткрытой воротины.

— Дядя Саша! — крикнул тёмноволосый малец и, выронив морковь в сено, побежал в объятия крёстного отца.

Конь, которого он кормил, зафыркал и нагнул голову в поисках утерянного угощения, губы заелозили по земле.

— Рустам, ну как у тебя дела? Присматриваешь за своим папкой, как я тебя просил?

— Ага, мы сегодня на рынок ходили, а ещё завтра будет ярмарка, ты останешься на ярмарку, я хотел сходить, но мама…

— Сынок, дай передохнуть крёстному, у него был длинный путь. Иди спроси у мамы разрешит ли она сходить с дядей Сашей.

— А ты?

— Конечно, разрешу.

— Ура! Я побежал, скоро буду.

Как и его отец, он был одет в свободную рубашку пастельных тонов из тонкого льна из-за чего казалось, что это ребёнок простолюдина. Впрочем и сам хозяин усадьбы внешне не смахивал на прославленного графа Барятинского, величайшего мага современности и мастера над стихиями.

— Не надоело сычевать? — подколол друга Христ. — Уже пять лет как сидишь в своих конюшнях, выбрался бы в свет.