"Фантастика 2025-92". Компиляция. Книги 1-26
Шрифт:
— Пора бы уже тебе повзрослеть, сестричка, а то так распугаешь всех женишков, — я облизнул пальцы и положил кости на тарелку, её тут же унёс Егорка — тот самый мелкий веснушчатый головастик, что запер меня в кладовке, когда я только-только появился в этом мире.
Мальчишка ни секунды не раскаивался в своём поступке, а глаза так и горели дьявольским огоньком, как бы нашкодить ещё больше. Не помогала даже порка. И откуда столько энергии в двенадцатилетнем тельце?
— Моё замужество тебя не касается, — вспылила сестра.
— А я думаю, засиделась ты в девках,
Она попала прямо в мальчишку с подносом, и тот выронил тарелки с объедками на пол.
— Анна, что ты творишь? А ты, Артём, зачем допекаешь её? Вы хотите довести меня? — грозно сказала Ольга Дмитриевна.
Вопрос о замужестве уже давно остро стоял в поместье. Младшая Барятинская отвергала всех женихов, даже тех, что могли поправить финансовое положение рода и предоставить ему места силы.
По сути, мы держались сейчас только на родственниках с других семей, любезно предоставлявших свои ресурсы для обучения наших бойцов. Но долго так продолжаться не могло.
Потому Анна так остро и отреагировала на мою реплику. Отец разбаловал её и позволил сам выбирать жениха, тогда как другие родители назначали пару своим детям. Я бы не стал так задевать сестрёнку, но она сама напросилась, пусть последит за своим острым язычком.
В общем, обед мы закончили в тишине, только со двора доносились подвывания служки, которого прилюдно пороли за разбитые тарелки. Этот дьяволёнок скорее играл, чем действительно корчился от боли — я уже не раз видел, как мужики из боевого крыла колотят его тренировочными мечами, а тот хоть бы хны, лыбится как дурной, сколько ни ударь его по голове. Такое чувство, что она у него чугунная.
Я вышел на улицу, приятная тяжесть в животе намекала на послеобеденный отдых, но я хотел потратить это время на другое дело.
— Что Егорка, получил нагоняй? — я присел на лавочку рядом с ним, мальчишка грязными руками теребил пыльную рюшку рубахи.
— Как кобыле сена надавали! — ощерился он не унывая. — Да мне-то что, барин? Лишь бы веселье было, а то без смеха и день не день!
— Погляжу ты у нас весельчак, — заметил я и лениво смотрел, как проезжает мимо телега, груженная яблоками. Амбары Барятинских ломились от урожая — в этом году он был рекордным за последний десять лет. — Семён сказал всё, больше не будешь ты работать на кухне.
Егорка вытер соплю и махнул рукой.
— Не моё это призвание, барин, — важно сказал головастик.
Я чуть не расхохотался.
— А в чём же ты хорош?
— Ну, я выносливый, — гордо выпятил он хилую грудь, — а ещё быстрый.
— Ого, ну с такими навыками не пропадёшь, — поддакнул ему я. — А что же матушка? Поди тяжело ей теперь без помощника будет, ты ведь самый старший из пяти детей?
Парнишка насупился и, опустив голову, сжал кулаки.
— Переживём, я что-нибудь придумаю.
— Батька пьёт?
— Пьёт.
Он не скулил, не просил подачек и здесь повёл себя как маленький мужчина, а не шкодливый засранец. Это мне понравилось. Тем более, спектр моих возможностей расширялся. Нагрузка на Семёна выросла,
хоть тот и не жаловался, но камердинеру тяжело было находиться в нескольких местах сразу. Опыт старика мне нужен под рукой, а вот мелкие поручения некому выполнять. Из разряда «принеси-подай». Здесь мне требовался преданный человек, что не побежит с доносом к матушке.Её мало кто любил, но перечить не смели. Егорка же — отдельный случай. На него давно все плюнули и не пытались перевоспитывать. Такой сможет вытерпеть и побои, и розги, но не проколется.
— Шебутной ты Егорка, а ведь не глупый малый, совсем не глупый, — я зажмурился от лучиков солнца, упавших на глаза. — Нехорошо такому таланту пропадать. Говоришь, придумаешь что-то, а что ты можешь? Пойти воровать?
— Да хоть бы и так.
— И чего ты добьёшься? Расстроишь матушку, оставишь помирать с голоду братьев и сестёр? Они ведь без твоей помощи совсем никак.
Мальчишка до побеления пальцев сжал доску и прикусил губу.
— С таким подходом только острог светит, Егорка, — я сорвал соломинку и смотрел, как ребёнок медленно переваривает сказанное, проходя через все стадии осмысления, эмоции одна за другой проскакивали по его лицу, а тело извивалось под лавкой, не в силах усидеть на одном месте хотя бы полминуты.
— Что же мне делать? — он с надеждой посмотрел на меня, отбросив привычную весёлость.
Я пожал плечами и сплюнул надкушенную сочную соломинку.
— А мне по что знать? Это твои проблемы…
Мальчик раскачивался туда-сюда и, будто что-то решив для себя, соскочил со скамьи, взъерошил бешено сухие волосы и бухнулся в ноги.
— Артём Борисович, возьми меня к себе!
— И зачем оно тебе? — спросил я, не глядя на него. — У меня всё строго, палками не бью, но дураков не держу. Боюсь, не справишься ты, непослушный боле.
— Справлюсь, барин, справлюсь! — с горящими глазами сказал мальчонка. — Семён с Феликсом, как к вам попали, так ходят, задрав нос, все при деньгах, сыты, умыты…
— Они не просто так харчи свои лопают, — я встретился с Егоркой взглядом. — Оба работают без отговорок.
— Я тоже буду работать, Артём Борисович! Возьмите, богом прошу, не пожалеете. Всё буду делать, хушь побить кого, так это мигом.
Я расхохотался над этим микровоином.
— Ну, с этой задачей и без тебя есть кому справляться. Дай-ка подумать, — я нарочно напустил на себя важный вид и тянул время, заставляя парнишку нервно ловить каждое изменение на моeм лице. Для себя я уже давно всё решил, главное было хорошенько помариновать этого хлопца. — С почтой справишься?
— Справлюсь, барин, да ещё как! Мои ноги сами по себе бегают, вы только укажите куда. Всё донесу, всё доставлю, никого не подведу!
— Главное, чтобы и голова на месте оставалась. Ладно, попробуем, чего уж там, но говорю сразу — один промах и пойдёшь ты на все четыре стороны, Егорка.
— Понял, барин.
— Хорошо, что понял, тогда вот тебе первое поручение — беги, найди Ломоносова. Он сейчас в церкви. Передай ему, что Артём Борисович хочет видеть его сегодня вечером по срочному делу.