"Фантастика 2025-92". Компиляция. Книги 1-26
Шрифт:
— Спасибо Петь, у меня всё хорошо, ничего особенного. В последний раз мы с тобой виделись на восьмилетие Артёма — подрос крепко младший, смена моя… А у тебя что нового?
Глаза чиновника смотрели строго, как два чёрных уголька — такие можно увидеть у столетних воронов. Казалось, он высматривал в тебе всю суть, отделяя словесную шелуху от реальных дел и личных качеств.
— Тяжело, Борис Олегович, особенно когда бывший однокашник и друг врёт тебе и не краснеет.
— Да ты что такое говоришь?
— А вот что, — потряс головой Шувалов, из-за чего искусственная конструкция на макушке едва
— Уже в курсе, значит? — нахмурился Борис и как будто напитался весь усталостью и заботами: взгляд потяжелел, между бровей проступил напряжённый валик.
— Боря, мы охранное отделение, а не какая-то там контора — это наша обязанность всe знать. Ну конечно, я был в курсе с самого начала, но помня твой тяжeлый характер… В тебя невозможно запихнуть помощь, ведь откажешься. Невыносимо быть настолько сложным человеком.
— Ну, так что же ты со мной возишься, Петь? Дай, как и все, пинка под зад — будет что обсудить при дворе, — огрызнулся вдруг Барятинский.
Граф Шувалов задумчиво постучал золотым портсигаром по дубовому столу, а потом строго ответил.
— Обижаешь ты меня, Борис. Кабы не знал я тебя… Твои достоинства, верность Отчизне… Ничего не забыто, слышишь? Что мне эти шакалы, накинувшиеся на тебя? Неужели ты не видишь — новая Россия строится, куeтся этими вот руками, — он так сильно сжал портсигар, что тот смялся в бесформенный комок, а табак просыпался на стол.
Борис неожиданно улыбнулся.
— А помнишь, как ты речь толкнул перед новенькими, когда мы Брешь закрывали?
Шувалов резко изменился в лице от нахлынувших воспоминаний.
— Это когда я их стращал обезумившим некромантом?
— Ага, как же там… Сейчас вспомню: «Наш долг, честь и обязанность — выстоять и защитить от скверны редут». А там… — Борис уже в слезах держался за живот, — а там…
Но не смог договорить, так как задохнулся в смехе.
— А там Плеве зайцев мeртвых поднял и на вчерашних кадетов пу-пусти-и-ил…
Они, уже не сдерживаясь и, забыв про чины, хохотали, как в бытность юными офицерами. Им было что вспомнить, ибо почудить любили.
— Я эти лица на всю жизнь з-запомнил, — Шувалов так сильно постучал по столу, что чуть не пробил в нeм вмятину, ордена на груди от этого зазвенели как украшения на eлке, а парик слетел на стол, отчего оба ещe больше загоготали.
— Как он, кстати, там, взял шестой шаг? — поинтересовался Борис судьбой их общего боевого друга, некроманта Плеве.
— Долго же тебя не было, совсем из жизни выпал. Недавно седьмой осилил. Генерала получил, с передовой не выбирается.
— Заслужил, — поддакнул Борис, вспоминая, как новоиспечeный генерал изматывал себя тренировками.
Они втроeм не раз спасали друг другу жизни.
— Судьба всех раскидала, — Шувалов огласил общие мысли, но потом быстро взял себя в руки и сказал Барятинскому. — Что было, то было, нынче новое поколение рвeтся в бой. Я ведь не шучу, Борис. Для тебя не всe потеряно.
— У меня двое сыновей уже служат, чего ты ещe хочешь, чтобы я пошeл? А семью на кого?
— Понимаю, всe понимаю, — граф водрузил парик обратно и смахнул табачные крошки на пол, — но у тебя ведь есть
и другие сыновья.— Алексей ещe учится, а Артeм…
— И что же Артeм? — как-то слишком безразлично спросил Шувалов и быстро вытер себе нос, это не ускользнуло от внимания Бориса, знавшего физиогномику своего друга наизусть.
— Петь, ты не можешь… Он же только недавно очнулся…
— Так, не драматизируй, — отмахнулся чиновник и, пододвинув к себе стопку документов в папочках, быстро забарабанил по ней пальцами. — Я надеюсь, ты понимаешь, что после войны со Скандинавским союзом мы обескровлены? С юга эти узкоглазые, поди, скоро прозреют, так ещe и ляхи зуб точат на отобранную Балтику. А нам ведь ещe Брешь сдерживать. Стране нужны сильные маги, Борь.
— Он же ещe ребeнок.
— Это для тебя он ребeнок, ему уже восемнадцать. На вот, почитай, — Шувалов не глядя достал из середины папку и подал Барятинскому.
— Это что?
— Это твой Артeм, ты почитай-почитай.
Пока глаза Бориса бегали по строчкам досье, пальцы ладоней графа скрестились, и он терпеливо ждал, ждал и смотрел, как лицо друга сначала недоумевает, хмурится и потом бледнеет.
— Бред, всe бред. Где ты это взял?
— У бабок на базаре подслушал, — цепкая рука Шувалова забрала документ и ловко подоткнула папку обратно в середину кипы. — Не отнекаешься Борис, всe давно проверили — не получал твой Артeм процентиль ни в одном месте силы, тем более теней.
— У нас есть родственные…
— Их мы тоже проверили. Сядь Борис, предстоит серьeзный разговор — советую быть честным в этот раз. Отвечай: где-то возникли новые бреши и ты их скрыл?
За подобные деяния можно было влeт угодить под военный трибунал, и оба это отлично понимали. В то же время Борис не мог выдать экстраординарных способностей младшего сына.
«Но тогда я подставлю под удар всех членов семьи».
— Нет.
— Тогда как твой сын обучался?
Борис сжал зубы и весь напрягся. Шувалов словно заставлял вырывать от себя кусок мяса, собственную плоть.
— Чeрт с тобой, я сам пойду на фронт.
— Артeм может инициировать стихии без мест силы? — вдруг спросил граф, и это было так неожиданно, что мускул на лице Барятинского предательски дeрнулся.
— Нет.
— Да, — словно захлопнув мышеловку, протяжно выдохнул носом Шувалов. — Да, Боря, и ты не отвертишься.
— Пeтр я прошу тебя, — барон резко встал со своего места, — не губи парню жизнь, не надо, чтоб раньше времени…
— Ты меня за живодeра держишь? Сядь, — мягко сказал шеф Охранки. — Никто про твоего Артeма ничего не узнает, пока я тут, — он показал пальцем на стол, — но ты понимаешь, что мы не можем это просто так оставить?
Борис вытер лоб платком.
— Да, я догадываюсь.
— В общем, сделаем так: Артeму мы назначим двенадцать обязательных боевых выходов в год. Курировать его будет наш человек — опытный офицер. Я ручаюсь за него — это отличнейший командир и разведчик высшего класса. Он присмотрит за твоим младшим, изучит, что там да как, ты понял?
Барятинскому ничего не оставалось, как кивнуть.
— Гордись, у твоего сына большое будущее.
«Или преждевременный конец», — невесело подумал про себя Борис, но вместо этого ответил.