"Фантастика 2025-96". Компиляция. Книги 1-24

Её платье идеально подчёркивало силуэт – строгий крой, глубокий, но не вызывающий вырез, ткань, ложащаяся плавными волнами на изгибы её тела. Дорогие украшения, но без излишеств, макияж, подчёркивающий черты лица, но не создающий образа куклы. Она знала, как выглядеть так, чтобы не просто привлекать внимание, но и внушать уважение.

Ей не нужны были слова. Она могла управлять пространством, не произнося ни звука. Движением руки, наклоном головы, лёгкой улыбкой, которая никогда не давала полной уверенности, но заставляла надеяться.

– Ты ведь понимаешь, что от тебя многое зависит? – произнёс мужчина, прищуриваясь.

Кристина улыбнулась, подняла бокал и медленно сделала глоток.

– Разумеется, – ответила она так, будто знала это с самого начала.

В этом и был её талант. Она могла создать вокруг себя поле, в которое люди стремились попасть, не осознавая, что шаг за шагом становятся частью её игры. Мужчины смотрели на неё, как заворожённые, думая, что вот—вот получат власть над ней, но не замечали, как сами оказывались в её власти.

Она никогда не подстраивалась. Она создавала сама. Каждый жест, каждое слово, каждый взгляд – всё это было частью выверенного спектакля.

Её нельзя было купить, но можно было получить иллюзию обладания. Её нельзя было подчинить, но можно было поверить, что она подчиняется.

Кристина была королевой игры. Но без души.

Зеркон появился рядом так неожиданно, что Кристина едва уловила момент его приближения. Она ощутила его присутствие раньше, чем увидела – лёгкий оттенок чужой силы, странное электричество, пробежавшее по коже, тонкое давление в воздухе, будто сама реальность слегка сместилась.

– Ты слишком долго играешь одна, – раздался голос рядом, низкий, бархатистый, с легчайшей хрипотцой.

Кристина повернула голову, уже предугадывая, что встретит взгляд, который вызовет дрожь – не от страха, но от предчувствия. Так и было. Глаза Зеркона мерцали в полумраке зала, будто вбирая в себя свет, но не отражая его.

Она не моргнула.

– Разве? – голос её был ровным, но лёгкая улыбка играла в уголках губ.

Зеркон был рядом, ближе, чем положено незнакомцу. Он склонился к её уху, его дыхание коснулось чувствительной кожи под волосами.

– Позволь мне доказать, что я прав.

Тепло его тела ощущалось даже сквозь ткань платья, но он ещё не прикоснулся. Это ожидание, это напряжение между ними – всё было искусством, тончайшим балансом, который он знал безошибочно.

Кристина не отвела взгляд.

– Прямо здесь? – в её голосе звучало не удивление, а вызов.

– Здесь, – подтвердил он, и его рука, скользнувшая вдоль её талии, была едва ощутима, но оставила на коже огненный след.

Она медлила лишь мгновение, затем поднялась, оставив бокал на столе. Тонкие каблуки мягко коснулись коврового покрытия, когда она сделала первый шаг. Зеркон шёл за ней.

Они миновали полупустой зал, приглушённые голоса, музыку, смешанную с бряцанием бокалов. Никто не остановил их, никто не задал лишних вопросов. Они растворялись в тенях, и сами были как две тени, ставшие единым целым.

Дверь захлопнулась за ними, и воздух в маленьком помещении сразу же изменился – стал тяжёлым, насыщенным, электризованным. Кристина прижалась спиной к стене, чувствуя прохладную гладкость плитки, но её тело уже горело.

Зеркон не дал ей времени для раздумий. Он накрыл её губы своими – без предупреждения, пауз и игры. Это был поцелуй, в котором не оставалось места сомнениям. Глубокий, властный, сжигающий изнутри.

Она ответила так же – страстно, с вызовом, с уверенностью, что это её территория и её правила. Но он уже менял их. Его ладони скользнули вдоль её боков, очерчивая линию тела так, будто он запоминал каждую деталь, чтобы никогда не забыть.

Её дыхание стало рваным, кожа реагировала на каждое его прикосновение – он не спешил, но и не медлил, словно знал идеальный ритм, которому невозможно было противиться.

Он приподнял её, и её ноги сами обвились вокруг его бёдер. Стена за спиной больше не была холодной, она исчезла, растворившись во вспышках горячего, разлетающегося по венам жара.

– Ты слишком хорошо знаешь, чего хочешь, – выдохнула Кристина ему в губы, едва переводя дыхание.

– И получаю это, – хрипло ответил он.

Он вошёл в неё.

Тишина на мгновение накрыла их, как в паузе перед бурей. Затем рваный вздох, дрожащий звук, едва слышный, но наполненный таким количеством эмоций, что стены, казалось, впитывали его в себя.

Движение – сначала медленное, чувственное, словно они наслаждались каждым мгновением этого столкновения, а затем более настойчивое, более глубокое, более неуправляемое.

Кристина не сдерживалась. Она была не из тех, кто играет в сдержанность, когда желания прорываются наружу.

Её стоны, его тяжёлое дыхание, глухие удары спины о стену – всё это складывалось в единое целое, в симфонию звуков, которая становилась всё громче, наполняя пространство.

Мир снаружи перестал существовать.

Они двигались в ритме, который не требовал слов. Их тела понимали друг друга лучше, чем могли бы объяснить мысли.

Стоны стали громче.

Их кульминация звучала как музыка – без фальши, без разрывов, идеально слитая в одно целое. Их голоса переплелись, как дыхание, как движение, как само это мгновение, в котором не было ничего, кроме желания и наслаждения.

Когда тишина вновь окутала их, Кристина не сразу открыла глаза.

Она всё ещё чувствовала, как по её коже пробегает тепло от его рук, как колотится сердце, как вибрирует воздух вокруг них.

Зеркон смотрел на неё, уголки его губ дрогнули в намёке на улыбку.

– Доказано? – спросил он.

Она рассмеялась коротко, но насыщенно:

– Возможно. Но мне потребуется ещё одна проверка.

Кристина откинулась к стене, небрежно поправляя платье. В её взгляде читалось удовлетворение, но не от пережитой близости – это было нечто другое, более тонкое. Она наслаждалась ощущением своей власти, ощущением того, что ею восхищаются, что её добиваются, что даже те, кто думает, будто контролирует ситуацию, на самом деле играют по её правилам.

Она улыбнулась, глядя на Зеркона. Он стоял перед ней, чуть склонив голову, словно оценивая её, изучая. Это не было привычным мужским взглядом, полным желания или восхищения. В нём было что—то большее. Что—то, что её зацепило.

– Ты неплохо играешь, – произнесла она, легко ведя пальцем по линии его пиджака.

Он не ответил. Его глаза не отражали эмоций. Он будто видел её насквозь, дальше, чем позволяла её тщательно выстроенная маска.

Кристина привыкла к тому, что её хотели. Это было неотъемлемой частью её существования, почти её сутью. Она знала, как заставить мужчин терять голову, как запутывать их в своих сетях, как заставлять думать, что они доминируют, в то время как на самом деле лишь исполняют её сценарий.