"Фантастика 2923-134". Компиляция. Книги 1-23
Шрифт:
— Так приличные к приличным пошли, — хмыкнул я. — А меня к вам привели.
Сначала негодующе зашипел медик, потом — извергаемый из баллона пантенол. Не аэрозоль, а что-то вроде пены. Моим многострадальным ушам стало ощутимо легче.
— А что такое гуды? — спросил я. — Это на болгарском?
— Какие-такие гуды, молодой человек? — доктор (или фельдшер?) воззрился на меня с осуждением.
— Ну вот, на баллончике написано — "герпес на гудах от солнца"... — скорее всего, опечатка закралась на производство к болгарским товарищам, но переспросить, определенно, стоило.
— Ой-вей! — наконец-то спалился медик. — Люди, плюйте на него, такого зануду я не видел слишком
Расставались мы вполне довольные друг другом.
Кандаурова и его "индейцев" никто наказывать не собирался. Видимо, спасенный полковник был фигурой значительной, а то, что разведчики тащили в тех странных ящиках — штукой очень ценной. Со старшинами мы попрощались тепло — обменялись адресами, договорившись "как-нибудь, где-нибудь..." В конце концов — все с Полесья, а там не захочешь — а встретишься! Они убыли с колонной на Пули-Хюмри, оттуда — на Мазари-Шариф и в Термез. Перед отъездом Гумар и Даликатный долго о чем-то толковали с полковником, кивая на меня.
Темнело. На пустыню опускалась ночная прохлада. Я знатно задолбался, и самой большой моей мечтой было хорошенько выспаться, забравшись под одеяло и укутавшись с ног до головы. Потому — забрал своё барахло и побрел в гостевую палатку, там имелась лишняя раскладушка. На остальных — спали свободные от работы и ремонта машин "индейцы".
Броник я отправил под кровать, хотел туда же запнуть и рюкзак, но вовремя вспомнил, что такой пинок может дорого мне стоить. Там ведь лежал хайбер! Распорю ногу, попорчу вещи... Посему — поставил свою видавшую виды торбу аккуратно, рядом с сумкой с фотоаппаратурой у изголовья. Моему трофейному ятагану вообще-то следовало придумать какие-то ножны или чехол... Может быть, тут имеются умельцы?
Я наклонился, сунул руку в рюкзак и ухватился за костяную рукоятку хайбера, и вдруг меня прошиб холодный пот: на раскладушке что-то шевелилось! Не заорать благим матом стоило мне нескольких десятков седых волос и едва не случившегося сердечного приступа. Ухватившись за самый дальний угол стеганного одеяла, отдернул его прочь, и заорал только после этого...
Оливково-серая, длинная, ужасная гадина извивалась на моей постели!!!
— Кур-р-р-рва!!! — выхватив ятаган из рюкзака, я принялся рубить чешуйчатую сволочь, завывая и матерясь, и совершенно не обращая внимания на тот факт, что вместе с незваной ядовитой гостьей превращаю в обломки и собственной спальное место. — Ы-ы-ы-ы!
Конечно — поднялась суматоха и паника. Первыми подорвались с мест "индейцы" -вертолетчики и, завидев меня, размахивающего огромным тесаком, выпрыгнули на улицу. Взвыли сирены, забегали солдаты, примчались Кандауров с полковником. Они сумели забрать хайбер и оттащить меня от кровати.
— Ну ты видел? Видел? — тыкал я пальцем в сторону палатки. — Змеюка! Гюрза! Гадюка, чтоб ее! Какого она там хера...
— Psammophis lineolatus! — медикус уже был тут как тут. — Самая обычная стрела-змея, а никакая не гюрза. Ее укус опасен разве что для ящериц или птичек, а для такого крупного мишугине копф, как вы — совершенно безвреден.
— Ой, доктор, идите и поцелуйтесь с ней, если хотите! — меня била крупная дрожь, зубы клацали.
Взрывы? Стрельба? Змея — вот что на самом деле страшно! Вот где меня накрыл смертный ужас!
Полковник протянул мне фляжку со спиртным, и я сделал несколько мощных глотков. Честно говоря — полегчало. А белохалатный аспид сказал:
— Там нечего целовать. Вы таки
сделали из нее отличный фаршмак, и из раскладушки — тоже. Вы что-то имеете против раскладушек, молодой человек, или тут есть какая-то другая веская причина?— Слушайте, у вас в Дубровице родственников нет? — понемногу успокаивался я. — Очень вы мне одного музейного работника напоминаете и одного корявщика. Обоих сразу и каждого по-отдельности.
— Нет у меня никаких родственников в вашей Дубровице... Я из Бобруйска! — с гордостью провозгласил медик.
Что ж, это многое объясняло.
Я дремал на переднем сидении полковничьего внедорожника, безбожно закинув ноги на панель. Это был не какой-нибудь ГАЗ-69 и даже не привычный 469-й УАЗик. Митсубиси-джип, не больше и не меньше! Где разведчики его достали — понятия не имею, но в девятиместном кузове поместились все бойцы, которые не были серьезно ранены, со всей своей амуницией и теми самыми ящиками. Нашлось место и для меня. Вёл машину сам командир, и никто этому не удивлялся.
— Скорее всего — им всё равно, свалишь ты отсюда или подохнешь, — сказал вдруг полковник. — Эта попытка со змеей была довольно дурацкой. Вообще, работают непрофессионально, согласись. Я было подумал про торговцев счастьем, когда погранцы рассказали мне про твои злоключения, но — нет. Слишком низко летают, слишком по-дилетантски. У тебя-то самого мысли есть?
— Есть. Есть мысль, что вам наконец стоило бы хотя бы представиться и дать мне немного информации, что вы за зверь такой, и откуда берутся в Советской армии полковники явно моложе сорока лет? — я снял ноги с панели, отряхнулся, пригладил волосы и поправил шемах.
Зеленые глаза глянули на меня через зеркало заднего вида.
— Герилович моя фамилия. Годиков мне тридцать пять недавно стукнуло, вот буквально позавчера. И вовсе я не зверь никакой, скорее — рыбка. Аквариумная.
Это что — он мне зубы заговаривает или даёт такой толстый намек, проверяя мою осведомленность?
— Так вы из "варягов" будете? — уточнил я.
Полковник усмехнулся одними глазами. Снова — через зеркало, не поворачивая головы.
Герилович, Герилович... Это про него мне Гумар с Даликатным говорили? Мол — доверять можно? Сазонкин тоже упоминал что-то, мол в крайнем случае обращаться к нему... Я полез в рюкзак, нащупал там нахрен не нужный в Афганистане кошелек и извлек оттуда маленькую бумажечку. Заглянув в этот обрывок, я шепотом сказал:
— Казимир Стефанович Гэ! Вот вы кто такой. Мне про вас Валентин Васильевич Сэ говорил. Мол, доверять вам можно. И старшины советовали с вами посоветоваться.
— Советовали посоветоваться? Правильно советовали. Хотя — сам понимаешь, из них такие же старшины-сверхсрочники, как из меня — командир разведгруппы кабульской роты... Шоб да так нет, а шоб нет так да, как сказал бы доктор Цвикевич... Ну, не суть. Давай, рассказывай: с чего начались твои злоключения, с какого хрена тебя отправили в Афганистан, и всё прочее...
Я рефлекторно оглянулся на бойцов-разведчиков, которые в расслабленных позах сидели на своих местах. Взгляды их при этом были цепкими, оружие — под рукой.
— А за этих ты не переживай, — правильно понял меня Герилович. — Правильно, пацаны? Не надо за вас переживать?
Пацаны состроили тупые рожи и один из них спросил, с совершенно идиотским видом скосив глаза к переносице:
— Зинка? Какая еще Зинка, товарищ полковник?!
— Га-га-га!!! — разразились громогласным хохотом разведчики.