"Фантастика 2923-134". Компиляция. Книги 1-23
Шрифт:
Я где-то читал, что весь этот пустопорожний трёп, показушное дуракаваляние и плоские шутки — это специальная методика, тренинг, которому обучают в жутко секретных центрах. Мол, спецназовцы расслабляют таким образом определенные участки мозга, что весьма необходимо после экстремальных нагрузок центральной нервной системы, во время всяких там невыполнимых миссий и таинственных акций. Правда, из меня эта дичь в стрессовых ситуациях пёрла сама собой. Так может, я не идиот и трепло, может я — секретный агент где-то глубоко внутри?
— Видишь? Порядок. Излагай, Белозор.
Мы ехали в сторону Кундуза, от базы рембата — одной машиной, не в составе колонны, без сопровождения и прикрытия.
— Ладно, излагаю, — отпив водички из фляжки начал я. — В мае месяце состоялся странный разговор со Старовойтовым — директором корпункта "Комсомолки" в Минске...
Дальше всё пошло как по маслу — Термез и десантный борт, полетевший дальше в Ташкент, потом — Мазари-Шариф и хайбер, которым меня едва не прикончил бородач у прилавка Хасана, идиотский офицер с его любовью к фотографированию и одинокий гранатометчик на склоне... И наконец — змеюка в постели.
— Вроде как ничего не упустил... — закончил задумчиво я. — Ничего не складывается. Дичь какая-то.
— Упустил, — Герилович переключил передачу.
Джип обогнул одинокую арбу с запряженным в нее ишаком, притормозил, пропуская небольшую отару овец и снова набрал скорость, поднимая за собой целое облако пыли. Впереди виднелись окраины Кундуза.
— И что же я такое упустил, Казимир Стефанович?
— Себя, — непонятно ответил Герилович. — Ты себя упустил.
Глава 14, в которой намечается ловля на живца
— Так что, Виктор Палыч, говорите — всё в Пакистан идёт? — Герилович поставил прямо на письменный стол один из ящиков, а потом махнул мне рукой: — Давай, Гера. Этот тоже сюда!
На столе лежала стопка каких-то книг, стоял бюст одного поляка с ястребиным профилем и карта Демократической Республики Афганистан, полная таинственных пометок. Пожилой человек за столом — в генеральских погонах, крупный, мясистый, с красивым полным лицом, болезненно морщился. Я людей в генеральских погонах в своей жизни видал не так, чтобы много, тем более — погоны эти были куда как непростые, но, глядя на самоуверенного полковника, водрузил второй ящик рядом с первым и отошел в сторонку.
Герилович жестом фокусника открыл оба ящика сразу, и кабинет засиял всеми цветами радуги. Я стоял с вытаращенными глазами и не мог вымолвить ни слова. Наверное, так себя чувствовал Али-Баба в Сезаме или Эдмон Дантес в пещере кардинала Спада. Самоцветы, драгоценные камни — вот что скрывалось внутри этих контейнеров!
Ящики эти — не самые большие, размером с обычный дипломат и разделенные на отсеки специальными вставками, и было понятно: не так-то и много тут драгоценностей, но... Лучи обычной лампы накаливания, которая ярко светила под потолком, отражались от этих сказочных богатств и создавали впечатление, будто творится самая настоящая магия! А если представить, что все эти сокровища можно было еще и огранить, и оправить — то в этих двух чемоданах лежали на самом деле очень большие деньги.
Я не разбираюсь в камнях, но зеленые — это наверняка были изумруды, матовые синие — лазуриты, имелись и другие минералы, самые разные... Виктор Палыч был тоже шокирован, но поменьше моего. Он, видимо, подозревал, что Герилович отчебучит нечто подобное.
— Понятно всё, понятно... То есть вы раздобыли доказательство, что часть контрабанды всё-таки переправляют в Союз? И те случаи со схронами в автомобилях — не единичные? Ладно, ладно, верю... Будем работать. Теперь поясните — вы такой храбрый потому, что имеете толковую версию и план действий? И что
за дуболома вы притащили в мой кабинет?— Я не дуболом, — сказал я. — Я — Гера Белозор, журналист.
— Журнали-и-и-ист? — глаза хозяина кабинета стремительно принялись вылезать из орбит.
— Спецкор "Комсомольской правды", командирован из минского корпункта, — продолжил я с расслабленным видом.
— Герилович! Какого!! Ху... — вопль генерала был подобен рёву раненого лося.
— Спокойно, Виктор Палыч! Это наш, советский Гаврила! То есть — Гера. Он и есть моя версия! Сейчас я вам всё изложу, а потом вы сами решите, куда нас — на Колыму там, или, например, на вручение госнаграды.
— Хера тебе, а не награды, Казимир, чтоб тебя, Стефанович! Вон и так скоро в чинах меня догонишь... — несмотря на показной гнев и грубость, было видно, что Герилович этому дородному мужику в погонах очень нравится.
Генерал сел в кресло, достал из ящика стола пачку сигарет, потянул бумажный цилиндрик и сунул его в рот:
— Излагай, — он ловко чиркнул спичкой и затянулся. — Послушаю, из уважения к твоим прежним успехам.
— Излагаю, — не стал устраивать сцену Герилович. — Итак, одного молодого спецкора, который в бытность свою сотрудником районки прославился своими журналистскими расследованиями, отправляют в командировку в Афганистан. Темы расследований: браконьерство и контрабанда его результатов, организация производства и реализация алкогольной продукции, коррупция и мошенничество в кладбищенском деле, поимка серийного убийцы — маньяка... И вот теперь, в тот самый момент, когда ваш покорный слуга шарится по горам в поисках караванов с лазуритом, этот самый журналист оказывается вместо Ташкента в Термезе...
— А Термез по-вашему...
— Важнейший перевалочный пункт. Как сказали бы за океаном — хаб! И первое, что делает журналист в Термезе — это наведывается в особый отдел, к Валееву. А еще — идет в столовую, кушает там, смотрит, слушает и вообще ведет себя на аэродроме вполне расслабленно. Потом ему в сопровождающие дают небезызвестных вам товарищей из Московского погранотряда — старшин Гумара и Даликатного. Напомнить их послужной список? И вот, три богатыря едут с колонной во-о-от по этой дороге, — полковник потянулся и ткнул пальцем в извилистую линию на карте, которая обозначала трассу Термез — Мазари-Шариф. — И тут можно начинать загибать пальцы: нашего Белозора атакуют в первый раз. Совершенно по-идиотски: подставили какого-то фанатика или отчаявшегося из местных, указали ему БТР — он пальнул, и был изрешечен пулями.
— Думаете — журналиста нашего пугали? Хотели, чтобы он вернулся обратно?
— Или по приезду в Кабул сидел в четырех стенах и переписывал пропагандистские методички, боясь нос на улицу высунуть, — кивнул Герилович. — А получилось бы прикончить — и то не беда. Одним бэтэром больше, одним меньше... Там такая логика, кажется. Но — покушение, так или иначе, не удалось. И Белозора привозят в Мазари-Шариф, где он начинает шариться на местных рынках, присматривать товар, покупать всякую чушь...
— Шемаху я купил, а не чушь! У меня уши обгорели! — вставился я, постепенно начиная понимать, куда клонит Герилович.
— Уши... Тихо, дальше слушай! Потом Белозор — то есть ты — сразу же прешься прощупывать Пятницкого...
— А Пятницкий это... — я снова потерял суть.
— Ну, комендант! Жирная жадная проститутка. Я б его лично расстрелял, да руки пока что коротки, но с твоей везучестью мы их всех к ногтю прижмем! Они к тебе тянутся, как мухи на мёд!
— Мухи слетаются на другую субстанцию, — критически глядя на меня, проговорил Виктор Палыч. — Понятия не имею, с чего бы этим так испугаться...