Фарландер

При этих словах Матриарх впервые посмотрела на Че, который невольно вытянулся по стойке «смирно» под ее пристальным взглядом.

— И сколько это продлится? — возмутился Киркус. — Сколько мне сидеть здесь?

— А вот об этом, сын мой, нужно было думать раньше, когда ты исполнял свой Кулл и безрассудно пользовался привилегиями своего положения.

Ответ обиженного юнца заглушил сухой громкий треск. Внимание присутствующих, включая Че, переключилось на его источник. Сначала Че решил, что это, должно быть, керидо, сидевший до последнего времени на полу и всецело увлеченный куском мяса. Но нет, звук исходил от старухи, матери Сашин, которая вмешалась в разговор, не подняв головы и не открыв даже глаз.

— Мальчик поступил правильно, — проскрипела жрица. — В полном соответствии с учением Манна. Не вини его за это, дочь моя.

Матриарх шумно выдохнула.

— Пусть так, но он все равно останется здесь и ни шагу за пределы Храма не сделает. — Рубанув ладонью воздух, она отсекла дальнейшие протесты сына.

Столь откровенное проявление недовольства охладило даже Киркуса, который счел благоразумным промолчать, хотя лицо его и вспыхнуло от прилившей крови.

— А теперь прошу меня извинить, — продолжила Матриарх и, оставив генералов, направилась к окну. — Следуй за мной, — коротко бросила она, проходя мимо Че.

Пройдя за раздвижную стеклянную дверь, они оказались на открытой террасе, кольцом обвивавшей всю башню. Стоявшие в кадках растения трепетали и гнулись под неослабевающим натиском холодного ветра, который, стоило лишь закрыть дверь, тут же бросил в лицо пригоршню дождя.

— Ты, наверное, задаешься вопросом, почему я позволила тебе присутствовать при нашем разговоре.

— Нет, Святейший Матриарх, — машинально соврал Че. Признаваться в недоверии, пусть даже по такому ничтожному поводу, к начальству было опасно, и он прекрасно это знал. Такое недоверие, или даже сомнение, расценивалось как потенциальное предательство.

Сашин посмотрела на Дипломата оценивающе, словно проверяла степень его искренности.

— Хорошо. Все инструкторы уверены в твоей преданности. Возможно, они даже правы.

Он наклонил голову, но промолчал.

— Хочешь знать, зачем я послала за тобой?

— Да, — ответил он, не поднимая головы.

— Тогда буду говорить просто. — Она кивнула через плечо. — Мой сын, Киркус, убил носителя печати.

Лишь теперь Че посмотрел на Матриарха. Сашин была выше его, как, впрочем, и большинство людей.

— Моя мудрейшая мать даже не попыталась его остановить. Она всегда считала, что рошуны не представляют для нас серьезной угрозы. — Ветер распахнул платье, и струйка, сбежав между грудями, стекла по животу к темным волоскам лона. — Несколько дней назад мы захватили троих, когда они пытались пробраться к моему сыну. Двое отвлекли внимание стражей, и третий почти достиг цели, хотя мы и успели загнать его в угол. Мне доложили, что он покончил с собой. За ними, несомненно, последуют другие.

— Понятно, — пробормотал он. Сердце уже забилось чаще. Кровь пульсировала в кончиках пальцев.

— На самом деле?

— Да. Вы же знаете, что я сам проходил подготовку в ордене рошунов — меня отправляли туда, вероятно предвидя нечто подобное.

— Тогда ты знаешь, почему я послала за тобой.

Отчаянно зачесалась шея, но Че подавил естественный порыв и повернулся лицом к ветру. Холодные капли ударили в глаза, но и ослабили зуд.

— Вы хотите, чтобы я провел вас туда, где находится монастырь. Вы хотите уничтожить орден, прежде чем орден уничтожит вашего сына.

— Верно. — В ее голосе Че уловил улыбку. — У меня есть отряд прекрасных штурмовиков, и они уже готовы отправиться с тобой. Ты доставишь их в Чим и отведешь к монастырю, воспользовавшись растением, о котором я слышала.

— Готовы ли они следовать через горы за человеком, который может показаться им безумцем?

— Им известно о том секрете, который спрятан у тебя в голове. Они готовы ко всему. Отыскав монастырь, они убьют всех, кого обнаружат там, и сожгут все дотла. Никто не должен выжить.

Че медленно вдохнул, пытаясь достичь состояния опустошенности.

Она прищурилась и наклонилась ближе.

— Может быть, тебя что-то беспокоит?

— Не думаю.

— Может быть, ты еще чувствуешь в себе остатки верности прежним друзьям?

Вот как. Теперь все начинает обретать смысл.

— Святейший Матриарх, я верен только Манну.

Она заглянула ему в глаза, в самую их глубь, а он поймал себя на том, что чешет руку, но останавливаться не стал, опасаясь выдать себя.

Сашин выпрямилась.

— Понимаю. А теперь скажи мне, вы с матерью близки?

Че перестал чесаться. Вытерев лицо, он выиграл несколько мгновений.

— Не могу сказать, что мы как-то особенно близки. Мы не виделись восемь лет, пока я был в Чиме.

— Тем не менее она, как мне сказали, питает к тебе теплые чувства.

— В таком случае вы знаете больше меня.

— Конечно. Как-никак, я же все-таки Святейший Матриарх. — Она улыбнулась и с чувством добавила: — Но еще и мать. Можешь не сомневаться, она до сих пор любит своего единственного сына.

Сашин обернулась и взглянула на Киркуса. Когда же она снова посмотрела на Че, в глазах ее не было ни тепла, ни нежности.

— На твоем месте я бы очень дорожила этими отношениями. Такие узы ценятся высоко. Иногда сохранить их может только наша верность.

Че услышал едва замаскированную угрозу и отвел глаза. Ветер трепал растения в кадках, и они бились в оконное стекло.

Проследив за его взглядом, Сашин протянула руку и грубовато расправила листок на ближайшем кустике.

— Итак, мы поняли друг друга?

К горлу подступил комок, но Че заставил себя согласно склонить голову.

— Вот и отлично. Действуй немедля. Возвратись к своему инструктору. Все нужные распоряжения он уже получил.

Сашин повернулась и открыла стеклянную дверь. Че наблюдал за ней из-под полуопущенных ресниц. Она вдруг остановилась и, обернувшись, посмотрела на него:

— И вот что, Дипломат...

— Да, Матриарх?

— Никогда больше мне не лги.

Глава 20 ВПЕЧАТЛЕНИЯ ОТ КОСА

Менее всего толпившиеся на палубе люди ожидали услышать винтовочный выстрел. На мгновение пассажиры замерли и притихли, а потом ринулись к правому борту «Матери Розы», как будто судно накренилось вдруг под напором штормовой стихии.

Толкаясь, привставая на цыпочки, они всматривались в ленивые воды бухты. Там, внизу, недалеко от корпуса шлюпа, кто-то барахтался. И не просто барахтался, но плыл, демонстрируя упорство и решительность человека, в полной мере сознающего грозящую опасность.