Фата моргана

Заметив мою брезгливость, Кремень насмешливо заметил:

— Смотрите-ка, выкидыш масла не ест, он у нас на диете!

За чаем мои спутники дружно закурили. Мне очень хотелось курить, но я не рискнул попросить папиросу, опасаясь нарваться на оскорбительный отказ.

— Как тебе наша работа, не тяжело? — внезапно спросил меня Рудольф, который исподтишка наблюдал за моим поведением.

"Интересно, что у этого бандита на уме?" — подумал я.

Интуиция подсказывала мне, что я не должен проявлять слабину, — это могло для меня плохо кончиться.

— Я справлюсь! — коротко сказал я.

— Курить хочется?

— Да.

— Кремень, выдай новичку папиросы и спички, — внезапно сказал рыжий, — и не жадничай. Выдай по норме, как всем!

— Да, он пока не заработал на них! — усмехнулся тот.

— Ты хорошо понял, что тебе сказал?! — в голосе Рудольфа послышалась угроза.

Кремень с сердитым видом выдал мне четыре пачки папирос, после чего я опять отправился на работу.

У Кривого было бельмо на глазу. Обучая меня тонкостям ремесла, он с удовольствием делал мне замечания, а когда я по ошибке набрал в лоток материал из старого отвала, Кривой разразился уничижительной руганью, вспоминая всех моих родственников до третьего колена.

Со стороны моего напарника подобное поведение было ошибкой. Ради спасения своей шкуры мне предстояло стерпеть многое, но я уже успел проанализировать ситуацию в лагере, и понял, что тут действует строгая иерархия, наподобие тюремной. На этой лестнице Кривой занимал самое низкое положение. Если я позволю этой мрази издеваться над собой, то мое положение в лагере станет непереносимым.

Закурив папиросу, я оперся на грабли и внимательно выслушал своего компаньона. Когда он закончил ругаться, я спокойно сказал:

— Когда я прижгу твой целый глаз окурком, у тебя будет два бельма вместо одного. С такой рожей с тебя испугаются даже могильные черви, но ты не беспокойся, я всегда сумею скормить твой труп крабам!

—Что ты сказал? — Кривого перекосило от злости. Задыхаясь, он вытащил из кармана небольшой перочинный нож, — а ну-ка повтори!

— Повторять-то зачем? — притворно удивился я, —ты что тупой? Я говорю, что если из тебя сделать чучело, то им можно будет напугать весь мир... Ты ведь даже не подозреваешь, какая мерзкая у тебя рожа!

Кривой пришел в неописуемую ярость. Выставив нож, он бросился на меня, но я был готов к этому. Древком от граблей я ударил его в солнечное сплетение, и он свалился как подкошенный. Я подобрал дешевенький складень, выпавший у него из рук, и возобновил работу, не забывая поглядывать на скорчившегося противника, так, на всякий случай. Когда мой компаньон отдышался, он злобно смерил меня взглядом, но сразу же приступил к делу. Иного от него я и не ожидал.

Обязанности в лагере были четко распределены. Кремень был как бы заместителем Рудольфа. Он отвечал за снабжение, а в случае его отсутствия, осуществлял общее руководство. Китаец Дуня отвечал за посуду и приготовление пищи, а остальные были простыми работниками, хотя здесь имелись некоторые отличия. Юра и Кремень обычно занимались более тонкой работой. Они мыли благородный металл в тех местах, которые указывал им рыжий, и никогда не оставались без добычи. Спокойный кореец как-то сказал мне, что Рудольф обладает фантастическим чутьем на золото.

Работы было так много, что общаться мы могли только за ужином. Из осторожности я представился своим подельникам, как бывший инженер-электрик, потерявший работу в столице. Вряд ли им стоило знать, кто я на самом деле.

— Электрик? — усмехнулся Кремень, — врешь… Тебя же с корабля волной смыло!

— На судне я был электромехаником!

— Романтика в моря потянуло? — прищурившись спросил меня Рудольф.

— Какая, к черту, романтика. Я с женой развелся, квартира у нее осталась, а жить ведь где-то надо! — разводя руками, сказал я.

— Значит ты бедна, как цирковая мыша! — калеча язык, посочувствовал мне корец. Огромный нож, всегда висящий на его поясе, придавал Юре устрашающий вид, но отношение корейца ко мне было достаточно дружелюбным.

— Можно сказать, что так, — сокрушенно сказал я.

— А как твое судно называется? — вопрос Рудольфа чуть не застал меня врасплох.

— «Михаил Старицын»! — вспомнил я случайно встреченное нами в море судно.

— Платили хорошо?

— Да, я не успел ничего получить, это мой первый рейс был...

— И сразу смыло, — осклабился Кремень, — но гавно-то не тонет!

— Кремень, заткни свою поганую пасть, — с силой удерживая меня за плечо, рявкнул Рудольф, — мне только разборок здесь не хватало!

— А я что? Я никого в виду не имел... Просто есть такой общеизвестный факт! — оскалил щербатую пасть этот подонок, — мне что, и пошутить нельзя?

— Знаю я твои выходки дурацкие, — сердито заявил Рудольф, — ты уже однажды пошутил, а работать-то кто будет?

Работать приходилось без продыху, я втянулся в работу и скоро потерял счет дням. Выходных здесь не было, да и зачем было их устраивать?

Распорядок дня у нас был простой: мы поднимались вместе с первыми лучами солнца и работали до завтрака, который готовил нам китаец. Далее работа продолжалась до темноты, исключая короткий перерыв на обед. Летний сезон в этих местах короткий, а до холодов бригаде надо было намыть как можно больше золотого песка. С наступлением темноты мы прекращали свою деятельность, затем следовал ужин и сон. Я мечтал о свободе, но эта работа так выматывала меня, что я не успевал обдумать возможные варианты своего бегства. И была ли у меня такая возможность?

Глава 10.

Мы высадились на берег в районе заброшенной геологической базы. Изба и хозяйственные постройки, обитые рубероидом, сохранились достаточно хорошо. Рядом с домом был сооружен стол из ставших серыми от времени досок. Неподалеку от этого места журчал прозрачный ручей, возле которого я заметил лису, которая даже не подумала испугаться меня.

Посоветовавшись с Николаем и Анатолием, мы разбили возле базы три двухместных палатки. Места были распределены следующим образом: Денис поселился с Эдуардом, Анатолий с Николаем, а мы с Полиной. Моя сестра, как и ожидалось, заявила, что она будет ночевать на яхте. Мы перенесли свободную палатку поближе к ручью, и установили там небольшую буржуйку. Когда печурка была обложена камнями, мы принесли в палатку ковш и несколько ведер для подогрева воды. Походная баня была готова.

Учитывая возможность появления в лагере непрошенных гостей из леса, продукты питания было решено хранить не в палатке, а в старом доме. Над столом был натянут большой тент. Рядом с обеденным местом Николай ловко сложил из камней подобие очага. Под тентом, так же, как и в каждой палатке были повешены керосиновые светильники и дымокуры. Вещей оказалось неожиданно много, и резиновая лодка под управлением Дениса без конца курсировала между яхтой и берегом. К счастью, все срочные дела были закончены с заходом солнца. Во время ужина, который состоял из растворимого кофе и бутербродов с консервированной ветчиной, я объявил программу завтрашнего дня. Это заявление было встречено одобрительно, лишь Эдуард не проявил должного энтузиазма.