Фатерлянд

— Нам пока не удалось выяснить, что происходит, — спокойно ответил Ли. — Непонятно — то ли диверсия, то ли авария. Японские рабочие говорят, что возможна утечка газа. Мы уже позвонили в полицию и пожарным. Они вот-вот будут на месте.

Ким нажала клавишу отбоя. Нужно было оплатить счет и возвращаться в штаб. Умереть должна была она, а не ее ребенок, — вот что она вынесла из этой встречи.

— Извините меня, доктор, — произнесла она, направляясь к двери.

— Подождите, — сказал Сераги.

Он подошел к книжной полке и достал какую-то старую книгу.

— Вы понимаете по-английски?

— Немного.

— Ну, в таком случае вы сможете прочитать эту сказку Андерсена. Она называется «Ангел». Впрочем, послушайте: «Когда умирает ребенок, с небес слетает Божий ангел, берет мертвого ребенка на руки и, расправив свои большие белые крылья, облетает все места, где ребенок бывал счастлив при жизни. Собрав большой букет цветов, он несет их к Господу, чтобы эти цветы цвели ярче на небесах, чем на земле. И Господь прижимает эти цветы к своему сердцу, и лобзает самый красивый цветок, и дарует ему голос, чтобы он смог петь гимны радости».

Сераги протянул книгу Ким. Та взяла ее обеими руками и поклонилась:

— Большое спасибо!

На растрескавшейся красновато-коричневой обложке стояло название «Красные башмачки и другие истории». От того, что только что прочитал ей Сераги, она едва не плакала. Но что же такое «ангел»? Когда-то отец рассказывали о них, но она уже едва помнила.

— Они живут в ином мире, — объяснил Сераги. — И у них есть крылья.

Ким невольно улыбнулась. Куда носил белокрылый ангел ее годовалого ребенка? Он же нигде не бывал, кроме деревни. Разве что ангел отнес его в сад или к ручью? Или в дом матери, или на предгорья, где водились кролики и фазаны? Когда Ким представила, как ее ребенок, свернувшись клубочком в белых мягких крыльях, пролетел над ее деревней, она почувствовала, что ее сердце начинает понемногу оттаивать. И еще одна мысль родом из юности пришла ей на ум. Ким всегда очень жалела оставшихся сиротами детей, которые стали бездомными и нищенствовали. Она мечтала организовать приют для таких малышей после окончания военной службы.

Издалека послышался вой сирен. Несомненно, это были пожарные машины. Сераги, опираясь руками о подоконник, смотрел на палаточный лагерь. В лагере работал громкоговоритель, но из-за закрытых окон было плохо слышно.

— Что они говорят? — спросил доктор.

Ким подошла к окну и прислушалась.

— Обнаружено несколько посторонних лиц, возможно, злоумышленников, — перевела она. — Их пытаются задержать.

Появились бронетранспортеры. Ким случайно задела локтем доктора. «Он добрый, — подумала она, кладя книгу в сумочку. — Возможно, имеет смысл обсудить с ним идею о приюте для сирот».

— Доктор… — начала она.

Сераги повернулся к ней, и тут от основания отеля брызнули мощные облака пыли, словно дым при старте ракеты. Вихрящееся кольцо окутало нижние этажи здания. Раздался резкий хлопок, и по стеклам побежали трещины, а через секунду земля дрогнула от взрыва. Ким присела и закрыла уши руками, но потом заставила себя встать. Солдаты в лагере пытались спастись от летящих обломков; море позади отеля бурлило. Доктор Сераги тоже поднялся с пола и подошел к окну. Дым немного рассеялся, и их взорам предстала черная дыра в земле. Вдруг Ким показалось, будто все перед ней стало быстро вращаться по часовой стрелке, а сама она падает куда-то влево. Она увидела, как разлетается на куски стеклянная, закрученная наподобие улитки часть здания, и поняла, что отель рушится вниз. Грохот сопровождался мощным порывом ветра. Казалось, что какой-то великан ступает по сухим древесным стволам, а из-под его стоп разлетаются щепки. Вода в заливе буквально кипела от летящих с неба бетонных и металлических конструкций; редкие суденышки спешили уйти в сторону открытого моря.

Там, где был лагерь, лежали десятки убитых взрывом солдат; уцелевшие в панике пытались найти укрытие. Перевернутый взрывной волной бронетранспортер перелетел через дорогу, врезался в ограждение скоростного шоссе и взорвался. Стена «Фукуока Доум» провалилась внутрь, обнажив часть арены под серебристой крышей.

Толчки были настолько сильными, что Ким снова была сбита с ног. Могучий удар пронзил ее от копчика до самого мозга. Она схватилась за оконную раму и закричала, чтобы не потерять сознание. Доктор Сераги тоже что-то кричал, но из-за грохота она ничего не могла разобрать. Здание медицинского центра сотрясалось от фундамента до самой крыши — казалось, еще немного, и оно тоже рухнет.

Над местом, где стоял отель, медленно всплывало грибоподобное облако. Гриб разрастался, пока не окутал весь лагерь, стадион и берег залива, а затем начал закрывать и небо, превращая день в ночь. Обломки конструкций все еще летали, снося все на своем пути. Стены и крыша стадиона выглядели так, словно по ним палили из гигантского пулемета. Тех из солдат, которые пытались найти убежище за водонапорной башней, смело кусками бетона размером с бочку. Камни сыпались на здание медицинского центра, как метеоритный поток, и все здание ходило ходуном.

Ким увидела какую-то черную тень, которая вылетела из облака дыма и мгновенно выросла до размеров холодильника. Это был фрагмент балки, влетев в соседнее помещение, он разрушил перегородку. Оконную раму вырвало из проема, и на потолке зазмеились огромные трещины. Книжные шкафы попадали на пол, извергнув из себя все содержимое. Сераги с искаженным от боли лицом держался за вывихнутую ногу. Ким потащила старика от окна к центру комнаты. Из-за опрокинутой мебели и груд битого стекла сделать это оказалось нелегко. Усадив доктора у перевернутого стола, она присела рядом. Вокруг продолжали сыпаться куски бетона. На ее глазах глыба размером с автомобиль с грохотом снесла балкон.

— Доктор, вы можете встать? — крикнула Ким прямо в ухо Сераги, и тот слабо кивнул, но подняться на ноги он не смог.

Было ощущение, что на них вот-вот обрушится потолок. Ким подхватила доктора подмышки и потащила. В рот и нос набилась бетонная пыль; слезы текли рекой.

Очки доктора оказались разбиты, у глаза появилась глубокая царапина, весь бок был залит кровью. Ким вытащила из сумочки подаренную книгу и сунула в карман. Затем обвязала рот и нос платком, завязав уголки на затылке, и стала пробираться через завалы к двери, таща за собой Сераги. Оглянувшись назад, она увидела через проем окна уже другую картину. Над землей плыло низкое облако; море из синего стало коричневым. Здание стадиона было искорежено до неузнаваемости, часть его крыши лежала на парковке у «Хоукс Тауна». Палаточный лагерь полностью завалило грудами бетонных обломков.

Штаб-квартиры Экспедиционного корпуса Корё больше не существовало. Скорее всего, никому из находившихся в отеле в момент взрыва не удалось выжить. Неужели японское правительство все же решилось на атаку? Или это были американцы? Впрочем, это уже неважно — Экспедиционный корпус был полностью уничтожен. Основным силам вторжения придется повернуть назад — ведь заложники тоже погибли все до одного. Но, как ни странно, Ким Хван Мок не испытывала ни горя, ни отчаяния. Ей казалось, что взрыв был проявлением гнева самих Небес и вернул все к исходной точке. Она не сомневалась, что ее арестуют и, скорее всего, казнят. Но Ким не боялась наказания: она вполне заслужила его — хотя бы потому, что позволила умереть своему ребенку. Но сейчас она должна была спасти доктора Сераги, а для этого его следовало перенести ближе к заливу, на другую сторону рухнувшего отеля.

Серо-белая пыль рассеивалась морским ветром и поднималась все выше и выше. Может быть, подумала Ким, именно так и выглядит ангел, когда он расправляет свои белые крылья.

Эпилог 1

14 апреля 2011 года, Акасака, Токио

Санзё Масахиро настраивал кофемашину, попутно обдумывая плей-лист на сегодняшнюю ночь. Кажется, большая часть его постоянных посетителей придет раньше обычного. Даже несколько сотрудников различных министерств отписались ему по электронной почте и зарезервировали столики. Санзё полагал, что все они будут говорить только об Экспедиционном корпусе. Он включил телевизор, чтобы посмотреть новости, но телеканалы транслировали бесконечные кадры разрушенного отеля, а идиоты, называвшие себя «экспертами», высказывали свои бессмысленные теории. Санзё махнул рукой и отвернулся.