Фатерлянд

Редакция «Ниси Ниппон симбун» размещалась в самом сердце правительственного района Тендзин, рядом со зданием мэрии и полицейским участком. Редакция занимала первые пять этажей в принадлежащем ей четырнадцатиэтажном корпусе «Ниси Ниппон симбун кайкан» и арендовала нижние девять этажей в здании универмага. Три дня назад при входе дежурили два охранника, но теперь наряд увеличили до шести человек. Охранники были вооружены тактическими фонарями и электрошокерами, что, учитывая вооружение ЭКК, было явно недостаточно — разве что для самоуспокоения. Работа была низкооплачиваемая, но в связи с возросшим спросом охранным компаниям пришлось открыть дополнительные вакансии, и желающие нашлись. С крыши раздался рев вертолета. Понятное дело, будет летать до самого вечера…

Первым делом Йокогава направился в международный отдел, чтобы узнать о реакции международной общественности на оккупацию Кюсю и введении режима блокады острова. Редакционная комната плавала в сигаретном дыму, хотя курение было строго запрещено. С момента захвата заложников на стадионе за сигарету схватились даже некурящие.

За столом сидел Кодама и ел лапшу быстрого приготовления. Рукава его рубашки были подвернуты, воспаленные глаза свидетельствовали о длительном отсутствии сна. При виде Йокогавы Кодама смел со стола кучу бумаг, чтобы очистить место. На экране компьютера то и дело появлялись свежие отчеты информационных агентств: правительство США призывало к сдержанности как руководителей ЭКК, так и японское правительство; Министерство обороны и командующий американскими войсками в Японии заявили, что на острове поддерживается общественный порядок, но силы США не будут участвовать в операции; заместитель госсекретаря США отметил, что японское правительство не предприняло никаких мер по охране американского консульства в Фукуоке, а китайское руководство сообщило, что вторгшиеся на территорию Японии войска, согласно утверждению КНДР, действительно являются повстанческими. Наконец, власти Южной Кореи выразили опасение, что блокада Фукуоки и Кюсю станет серьезным препятствием для развития экономики Восточной Азии. Было очевидно, что и Южная Корея, и Китай тщательно выбирают выражения, чтобы не провоцировать КНДР. Более ничего нового не сообщалось.

— Вот, взгляните на это, — сказал, улыбаясь, Кодама, отставив свою плошку с лапшой. Он прокрутил ленту сообщений до новости от одного британского таблоида, где сообщалось, что японское правительство само спонсировало Экспедиционный корпус, чтобы свергнуть режим Ким Чен Ира, но попытка государственного переворота потерпела неудачу, и опальные войска бежали в Фукуоку. — Впрочем, есть еще несколько интересных версий, — продолжил Кодама, доставая из кармана рубашки пачку сигарет «Хи-Лайт» и закуривая. — Вот, например, АФП перепечатало статью из марокканского ежедневника, будто Кюсю стремится получить независимость от Японии, чтобы стать пятьдесят первым штатом США. А одно издание из Гонконга интересуется, каким будет обменный курс иены Кюсю по отношению к японской иене, как только Кюсю станет независимым.

— Похоже, они там так и не поняли, что означает блокада Фукуоки, — отозвался Йокогава.

— Да я и сам не понимаю, — сказал Кодама, не вынимая изо рта дымящейся сигареты.

— Ты же вроде курил «Севен Старз»?

— Представляешь, нет в продаже!

После семи лет в американском отделении газеты и трех с половиной в должности руководителя бюро Кодама мог похвастаться крепкими связями с коллегами из американских СМИ. Вчера, услышав новость о блокаде острова, он разозлился и трахнул кулаком по столу. Почему в дело не вступили части Сил самообороны? Небольшой отряд, напавший на стадион, вполне мог быть группой террористов, но пятьсот солдат в форме — это уже явно тянуло на полномасштабную войну.

После пресс-конференции Кодама злобно заметил:

— Да кого волнует, повстанцы они или кто еще?! Они захватывают стадион с людьми, и мы называем это террористическим актом. Они закрепляются на нашей земле и попирают наш суверенитет. А наше правительство, вместо того чтобы сражаться с ними, затевает какую-то блокаду! Разве это не означает поражение? Да, верно, если бы Силы самообороны атаковали лагерь, было бы много жертв и среди гражданских, и среди пациентов медицинского центра. Но кто знает, сколько их будет при любом другом исходе? Если из Северной Кореи сюда прибудут еще сто двадцать тысяч человек, то всё — сливайте воду! Они вроде сказали, что через семь дней? Н-да, может, уже слишком поздно…

Редакция была полна репортеров. Кто-то клевал носом, другие спали, лежа на диванах или просто положив голову на стол. Только что завершилась финальная вычитка утреннего выпуска. Редакторы решали, что именно поместить на шести страницах газеты. Йокогава просмотрел новостные репортажи, поблагодарил Кодаму и уже собрался уходить, когда тот остановил его:

— Вы собираетесь делать репортаж об арестах? Тогда вам лучше взять в полицейском управлении пуленепробиваемый жилет.

Вероятно, он уже получил информацию из Германии о том, что люди из НПА неофициально связались в GSG9 — подразделением по борьбе с терроризмом.

— Если наше правительство настолько глупо, что решит послать туда штурмовую группу, может получиться черт знает что.

Йокогава попытался припомнить основания, почему японские спецподразделения сразу не напали на ЭКК. Что есть, то есть, вторжение боевых подразделений корейской армии существенно затрудняло задачу. На стадионе было около тридцати тысяч зрителей, а в медицинском центре — огромное количество нетранспортабельных пациентов. Основные силы ЭКК прибыли через два часа после захвата стадиона, когда прилегающие районы еще не были эвакуированы. Но если бы Силы самообороны сразу атаковали террористов… Они могли бы послать истребители и ударные вертолеты с расположенной поблизости базы Касуга. Террористов можно было взять, пока те не успели окопаться и подготовиться к сопротивлению, хотя, возможно, это повлекло бы большое количество жертв.

Опять же, думал Йокогава, просто опыта не хватает. Единственным случаем за всю историю государства, когда какая-то внешняя сила пыталась вторгнуться на территорию островов, была попытка монгольского завоевания в XIII веке. Правда, в конце Второй мировой на острова пришли американцы, но это были оккупационные войска, а не силы вторжения. Если бы монголам удалась их задумка восемьсот лет назад, то, возможно, история и культура Японии развивались бы совсем по другому сценарию. Вероятно, не было бы театра кабуки, чайной церемонии, гравюр укиё-э, поэзии хайку. А что бы случилось, если бы в августе сорок пятого Япония не капитулировала и на островах завязались бы ожесточенные бои? Тогда не только США, но и Советы с Китаем захватили бы территорию. Япония оказалась бы разделена, как послевоенная Германия или Корейский полуостров. Вторжение иностранной армии и последующая оккупация — это худшее, что может произойти с нацией, и лучше, конечно, не доводить дела до такого исхода. Но, не имея практического опыта, было трудно решить, что делать в сложившейся ситуации: сдаться или сражаться?

— Черт его знает, что делать, — бормотал себе под нос Йокогава. — Должны ли Силы самообороны атаковать?

Он действительно не знал ответа.

Отдел городских новостей гудел и жужжал. В истории газеты еще не случалось столь масштабного события. Телефоны звонили не переставая, некоторые из репортеров разговаривали одновременно по нескольким линиям. Неумолчно клацали компьютерные клавиатуры, на пяти телемониторах показывали новостные выпуски «Си-эн-эн», «Би-би-си» и других агентств, стрекотал факс, каждую минуту прибывали новые люди. Репортер по имени Саэки Ёсико, высокая, с темными кругами под глазами, сидела, положив ноги на стол, и пила из жестянки пиво. Когда вошел Йокогава, она как раз допивала остатки. Саэки встала и похлопала Йокогаву по плечу:

— Удачи тебе сегодня. Я еду домой — мой меня давно заждался, да и спать хочется.

Вчера Саэки побывала на одном из КПП террористов, и ее отчет был напечатан на второй странице выпуска. Должно быть, она все еще находилась под впечатлением от увиденного.

В помещении офиса царил хаос, повсюду валялись блокноты, оттиски, упаковки от еды, бумажные стаканчики; мусорные ведра были забиты до верха пластиковыми бутылками и пивными банками.

Набесима из отдела новостей бизнеса и руководитель регионального новостного центра Карита сидели за столом напротив Мацуоки. Региональный новостной центр работал с отделами новостей политики других газет и в основном занимался вопросами внутренней политики, работы правительства и выборных кампаний на острове Кюсю. При виде Йокогавы все трое встали со своих мест, поздоровались и очистили для него место на диване. Особенно обрадовался ему Мацуока. Встреча с представителями ЭКК была назначена на половину пятого. Причина, по которой Йокогава пользовался популярностью у местных журналистов, по словам одного из них, который часто выпивал с ним на вечеринках, заключалась в его свободной, но здравой манере выражения и холодном уме. Позже Саэки объяснила, что это означает: Йокогава был способен в том или ином событии разглядеть истинную реальность.

— Ну вот, например, возьмем мать-наркоманку, которая задушила своего ребенка. Ужасно, конечно, но это реальность. Если вы начнете морализировать, то в конце концов поддадитесь эмоциям и не сможете сделать хороший репортаж. У вас должна быть кожа носорога.

Как только Йокогава присел, трое журналистов заговорили о проблемах, которые повлечет нынешний шестистраничный формат издания. Но через некоторое время все понизили голоса и теснее сгрудились за столом. Набесима осторожно оглянулся: