Феникс

– Уходим!
– взрывается в моей голове голос Андрея.
– Живо! К планете! Куда?! Вправо уходим, вправо!

Я мчусь как угорелый к поверхности Марса, словно его бескрайние пустыни дадут мне укрытие от летящей по пятам смерти.

– Защиту!
– ору я.
– Нельзя ли включить защиту?!

– Не поможет. У некоторых заряды ядерные...

Я понимаю, что защита бесполезна. Да и стрелять она не позволит, вспоминаю я наставления Андрея.

– Разбегаемся!
– командует Андрей, - и его громадное тело, летевшее рядом, отваливает в крутом вираже, проваливается в звездную пустоту.

Я шарахаюсь в противоположную сторону, тоже кручусь, как могу, по большей части, наверное, бесполезно. Андрей знает, что я - необстрелянный новичок и поэтому руководит мной. Я беспрекословно подчиняюсь. Еще бы я стал прекословить. Проклятые реактивные снаряды не отстают. Два из них идут за мной неотступно, повторяя все мои пируэты, от которых у меня кружится "голова". Они похожи на маленьких злобных сперматозоидов, сладострастно преследующих яйцеклетку.

Андрей сбивает еще один снаряд. Вдали распускается еще одно солнце, гораздо ярче, чем настоящее, материнское. Заряд был ядерным. У меня кровь стынет в жилах и хлорофилл бледнеет. Теперь я увидел, чем сбивает врага мой брат: рубиновым лучом, очевидно, лазерным. Во всяком случае, мне показалось, что на фоне расширившегося облака промелькнула раскаленная иголка. Вот главная причина трудности попадания в цель. Луча, которым ты бьешь по врагу, в космосе не видно, нужна какая-нибудь среда, чтобы луч стал заметен.

Между тем я уже в атмосфере, работаю краями распластанного тела, как элеронами, горизонт перекашивается то влево, то вправо так, что от перегрузок у меня застилает зрение зеленой хлорофилловой мутью. Андрей слишком долго молчит. Душу мою леденит мысль: а вдруг, это его подбили?

– Андрей! Ответь! Я не могу от них оторваться!
– отчаянно взываю я в безмолвный эфир.

– Жорка! Применяй противоракетную тактику уклонения!
– врывается в мой тревожный мир далекий голос брата, хриплый какой-то голос, словно он ранен. Этого еще только не хватало!

– Я не знаю как!

– Создавай ложные объекты! И отводи их от себя как можно дальше! Вытряхивай из себя все, что есть! И уходи на низкие высоты, заманивай его к...

Голос его захлебнулся в каких-то непонятных помехах, которых в принципе не должно быть. Наконец я нашел на своем теле разящий глаз, и открыл веко. Звездочка с хвостиком выхлопа крутилась рядом с прицелом, я повел глазом, прицел шарахнулся и поплыл слишком стремительно куда-то вбок. Я вернул его на место, но проклятый сперматозоид куда-то смылся. Наконец, как мне показалось, я захватил цель и повел ее. "Как включать?!
– заорал я.
– Лазер!" И тут он сработал. Просто нужно было захотеть, и все. Я все время забываю этот основополагающий принцип, по которому работают вживленные в тело странника неорганические машинные придатки. Но в прицеле уже никого не было. Я промахнулся.

Я переключаю внимание на 180 градусов и с ужасом обнаруживаю, что поверхность планеты, вращаясь штопором, несется прямо мне в глаза с чудовищной быстротой. Ветер свистит в ушах мелодию смерти. У меня хватило ума в последние мгновения подумать о том, что если я свечкой взмою вверх, то тут они меня и настигнут... И, поджав заднюю кромку плоской части своего тела, отогнув ее вниз, как элерон, я, очертя голову, кинулся в отрицательный поворот или как он там называется, короче, вниз, вниз, вниз! На секунду я ослеп от перегрузок. Когда вернулось зрение, рыжая поверхность планеты была вверху. Быстро переворачиваюсь, ухожу в космос. Внизу, в пустыне что-то горит, что там может гореть кроме песка? Да это же один из преследователей врезался в землю! Ай да я! Ай да противоракетный прием! А где второй гаденыш? Вот он! Делает широкий разворот в противоположную сторону. Я захватываю его в прицел. Веду. Уходит. Тварь! Делаю упреждение. Импульс! И все заливает чудовищный свет. Хорошо, что я смотрел через прицел, закрыв остальные глаза. Второй снаряд оказался ядерным. Если бы это он врезался в землю... собирал бы Андрей меня по пылинкам... Где, кстати, он?

Андрей подплывает ко мне короткими рывками. На теле его, там, где возвышается купол "черепа", виднеется чудовищная рана, кое-как прикрытая чем-то, напоминающим корабельный пластырь. За телом брата тянется шлейф каких-то ошметков зеленоватого цвета. Я в ужасе мечусь возле, тычусь в его тело, как ребенок, как беспомощный детеныш кита возле раненного родителя.

– Что случилось? Ты ранен?
– задаю глупый вопрос.

– Задело немного, - хрипло отвечает брат.
– Слишком я его близко подпустил... Ты-то как?

– Невредим. Увернулся! Они за мной, я - вниз... А тот - ка-ак!..

– Молодец. Я всегда знал, что ты все подхватываешь на лету, - опять похвалил брат, потом спросил: - Ты пустой?

– В каком смысле?

– Ты все из себя вытряхнул или что-то осталось?

– А! Все при мне. А я и забыл... тебе нужно экто-вещество?

– Да. Свое я все выбросил. Залепи-ка мне черепушку. Кстати посмотри, не застрял ли там осколок? Что-то башка гудит...

– Из меня медик, - говорю я, - как из этого самого пуля... "Врач Охременко"...

Так наш дед всегда называл врача, в чьей компетенции сильно сомневался. Очевидно, был прототип.

– Ладно, я сам, - говорит брат.

Я выпускаю облако экто-вещества, брат берет контроль над ним, лепит из него какого-то краба внушительных размеров. Родившись на свет, "краб" немедленно начинает действовать: отрывает пластырь на теле больного так, что у меня мурашки бегут под кожей, и лезет клешнями в рану. Андрей рычит от боли и дергается. Из раны вылетают шарики чего-то зеленого и красного и сразу застывают в условиях абсолютного нуля. Это кровь и хлорофилл брата. Ихор* небожителей. Потом "краб" плотно прижимается к ране, останавливает потерю драгоценного вещества и начинает работу, нам неприметную.

Мы медленно уплываем прочь от проклятой планеты, ничего не могущей дать, кроме смерти. Боевой спутник закатывается за горизонт, вновь прикинувшись безобидным обломком. Долго он будет сторожить небо над Марсом. Не его ли снаряды будут сбивать земные аппараты: русские и американские? Возможно.

Мы уходим в космос. Андрей молчит, не отзывается. Наверное, уснул или ушел в виртуальный мир, отключив связь. Ладно, пусть спит, сон лечит. Я буду рядом на страже.