Фиктивный брак госпожи попаданки

— Потому что теперь я понимаю, как мы сможем поправить наши финансы.

Я даже не обратила внимания, как назвала финансы герцога Норфолка — нашими. Вся голова была забита совсем другим.

Я смотрела на этот примитивный — для моей предыдущей жизни — вокзал и представляла, как его можно будет преобразить, и сколько денег в перспективе это может принести. Герцогу принадлежали не просто рельсы, но и станции, например, и даже мост, на котором мы стояли, и здание вокзала, и все-все-все, кроме паровозов — с собственностью на них еще нужно разбираться.

Здесь не было ничего для удобства пассажиров, железную дорогу рассматривали в первую очередь как способ перевозки грузов и писем. А я смотрела на пустые бетонные перроны и представляла, как на них можно разместить банальные ларьки из моего века: булочные или чайные. Да даже продавать горячие пирожки в газетке! Или «корзинки в дорогу» — заранее упакованные наборы еды: яйца, хлеб, сыр, чай в термосе.

А нанять для приготовления еды можно будет женщин и вдов, в первую очередь их тех, чьи мужчины работали или работают на фабриках Эдварда.

Или, например, печатать для пассажиров таблицы движения поездов на неделю, на месяц. Поставить на каждой станции грифельную доску и писать на ней. Использовать меняющиеся карточки.

Продавать на вокзале дорожные сумки и саквояжи. Тут, конечно, так еще не делали, до изобретения маркетинга должен пройти целый век…

Предложить прокат подушек и пледов в вагонах. Разумеется, не бесплатно.

Открыть «комнаты отдыха» на станциях…

Теперь, когда я поняла, каким на самом деле сокровищем владел Эдвард, идеи буквально били фонтаном. Так странно, что прежде он ни разу не конкретизировал, что все рельсы в столице принадлежат ему. Просто не считал важным, ведь его взгляд на использование железной дороги в корне отличался от моего, и смотрели мы на нее совсем по-разному.

Герцогу было важно, чтобы рельсы были исправны, чтобы по ним ходили грузовые поезда. А я чувствовала себя как человек, который обнаружил золотую жилу!

Потому что если внедрить все, что я успела напридумывать за последний час, то деньги на открытие второй фабрики появятся гораздо раньше, чем будут зарегистрированы патенты. Поверенный Блэк просветил меня, что это довольно долгий, нудный и кропотливый процесс, который может затянуться на несколько месяцев, а то и на год.

«Если нам будут пытаться помешать», — сказал он и очень выразительно на меня посмотрел.

Конечно же, нам будут пытаться мешать. Маркиз Хантли сегодня ясно дал это понять.

— Мне ничего не понятно, — нахмурился Уильям в ответ на мое краткое изложение всех идей. — Но наверное, тут тебе виднее… — он посмотрел на меня и смахнул упавшую на лоб челку.

Я молча подмигнула ему и, взяв под локоть, словно взрослого, потянула обратно к экипажу. Завидев нас, кучер выдохнул с нескрываемым облегчением, и я закатила глаза.

В особняк мы вернулись уже ближе к вечеру. Дворецкий Кингсли доложил, что «Его светлость проспал все это время и сейчас тоже спит».

Это было очень хорошо, здоровый сон — признак выздоровления. Поднявшись к нему в спальню на второй этаж, я чуть приоткрыла дверь и осторожно заглянула в щелку. Огромная кровать с роскошным балдахином стояла по диагонали от входа, и поэтому я сразу же увидела Эдварда. Он и вправду спал, но даже во сне его лицо не было полностью расслаблено, без бровей сохранялся залом, а лоб пересекала одинокая морщина.

Мне вдруг захотелось подойти к нему и дотронуться ладонью до щеки, но вместо этого я ступила назад. Не хотела случайно разбудить.

Ужинали мы с Уильямом тем вечером вдвоем, и в просторной столовой за длинным столом, накрытым лишь для нас с ним, мне было неуютно. Может быть, этому дому одинокого холостяка тоже нужно преображение — как и вокзалу, и станциям?..

— Итак, — сказала я брату, когда мы закончили с основным блюдом и ждали десерт. — Уже послезавтра у тебя день рождения, ты подумал над подарком?

Задавать этот вопрос было неловко, потому что по-хорошему подарком нужно было озаботиться давно, но, к сожалению, образ жизни, который мы вели последние пару недель, совсем не располагал к размеренному планированию.

— Вообще… да, — Уильям к моему удивлению замялся и отвел взгляд.

— И что же это? — я подбодрила его улыбкой.

— Я… я хочу пикник… — сказал он больше скатерти, чем мне. — В парке, если будет тепло… с тобой и с Его светлостью, если он… если ему станет лучше.

Договорив, он резко отвернулся, но я успела заметить закушенную губу. В столовой повисла тишина, и я продолжала выжидательно смотреть на брата, думая, что он попросить о чем-то еще, но нет… Кажется, он озвучил весь свой подарок.

— Конечно, — сглотнув, сказала я. — Мы обязательно устроим пикник. Сегодня светило солнце, и было достаточно тепло, так что думаю, что и через пару дней будет хорошая погода…

Не поднимая опущенной головы, Уильям кивнул.

— Спасибо… — шепотом выдохнул мой дерзкий, говорливый братец, и у меня к горлу подступили слезы.

— Подумай еще над чем-нибудь, — кое-как выдавила я. — Что-то материальное.

— Паромобиль? — справившись с собой, Уильям попытался улыбнуться.

— Ни за что на свете, — я с облегчением подхватила его перемену настроения.

— Револьвер как у Его светлости?..

— Знаешь, думаю, пикника будет вполне достаточно!

Он прыснул и зажал ладоням рот, потому что смеяться за столом не полагалось, но потом услышал мое приглушенное хихиканье и звонко расхохотался уже сам.

После ужина я поднялась в свою спальню. Еще утром перед тем, как отправиться к поверенному Блэку, я попросила Кингсли перенести сюда пишущую машинку, и теперь она дожидалась меня на письменном столе возле окна.

От идеи написать статью я не отказалась. Может, почувствовала небольшое колебание, когда инспектор Уитмор резко переменился и сообщил, что вплотную занялся нашим бывшим опекуном, но утренний случай на фабрике и покушение на Эдварда не просто вернули мое желание, но укрепили его.

Написать так, чтобы не подставить нас под удар, будет непросто, но я намеревалась попробовать. Потому что сегодня стало очевидно, что маркиз Хантли нас не оставит в покое, а инспектор Уитмор не способен ему помешать. И даже вмешательство высокопоставленного приятеля Эдварда привело только к аресту сэра Джона и выдвижению против него серьезных обвинений. Но маркиза по-прежнему не трогали. Он был словно неприкасаемым.

И я не понимала, как еще можно с ним бороться, кроме как вывести из-под удара финансы герцогства Норфолк. Инвестировать в железную дорогу, укреплять свое положение в обществе благодаря повторному открытию второй фабрики, созданию новых рабочих мест, расширять влияние, платить налоги…