Фиктивный брак госпожи попаданки

Его слова подействовали на толпу как успокоительное. Люди по-прежнему шумели, но интонации изменились. Стали не взволнованными и раздраженными, а уже просто любопытными.

— Дай-то Бог! — сказал один, и это подхватили многие.

Прилив горячей гордости за Норфолка согрел меня изнутри. Было так странно чувствовать ее, ведь, казалось бы, этот эпизод не имел никакого отношения ко мне, как и я к нему, но вот я стояла и слушала, как мой муж говорил с людьми, успокаивал их, пытался отвечать правдиво — насколько мог, и гордилась им.

Я даже улыбнулась, а затем произошло то, чего никто не ожидал.

— Лжец! Лжец! — это был все тот же голос, который кричал раньше про разорение.

Почувствовав что-то, мистер Смит велел герцогу спускаться и потянул его вниз, и в то самое мгновение воздух рассек свист. А сразу за первым, прозвучал и второй. Эдвард дернулся назад, оступился и неловко взмахнул руками. Он бы свалился, не подоспей охранник подхватить его со спины, и уже вдвоем они рухнули на землю, и мистер Смит смягчил их падение.

— Что делается! — тонко закричала какая-то женщина.

По толпе прошла рябь, люди начали толкаться, раздавалась отборная ругань.

— Держи его, держи! — кажется, они пытались поймать человека, который бросил в Эдварда два булыжника.

Я поняла это, когда, запыхавшись, подлетела к мужу и мистеру Смиту. Лоб герцога был рассечен, лицо — залито кровью, но глаза были открыты, и он находился в сознании. В паре шагов от него я увидела камни с бурыми потеками.

— Подержите его, миледи! — крикнул мне охранник и заставил занять свое место, чтобы Эдвард смог полулежать на моих коленях.

Сам же мистер Смит вскочил и бросился в толпу, которая шумела и раскачивалась совсем как море в штормовой день.

— Тесса… — герцог кое-как разжал сведенную судорогой челюсть. — Что ты тут…

— Тихо. Тебе нельзя говорить, — сказала я ему и краем широкой юбки потянулась стереть кровь, которая уже залила глаза.

Я быстро развязала его шейный платок и, скомкав, приложила к ране, чтобы остановить кровотечение.

Он застонал, стоило прикоснуться в его голове, и я тут же отдернула руку.

— Очень больно? — спросила с сочувствием, пытаясь заглянуть ему в глаза.

Одной рукой я удерживала его подбородок, другой прижимала к ране платок.

— Нет, — он попытался мотнуть головой, но очень быстро осекся и издал еще один мучительный стон.

— Лежи и не шевелись, — зашипела я и вскинула голову.

Мистер Смит как раз продирался обратно сквозь толпу.

— Убежал, ублюдок! — воскликнул он в сердцах, а потом вспомнил обо мне. — Прошу прощения, миледи!

— Не извиняйтесь, — резко выдохнула я. — Ублюдок он и есть ублюдок. Нужно перенести Его светлость с земли…

— Мы подсобим, м’леди, — ко мне с двух сторон подступили явно взволнованные мужчины.

Они сняли свои фуражки и сейчас беспокойно теребили их в руках.

— Вы это… не держите зла на нас… м’леди… Кто швырнул камень — он не наш, мы не знаем, кто он таков, — приговаривали они, пока подступали к Эдварду и переносили его на чье-то старенькое пальто.

— Я могу идти сам, — он попытался возражать, но не был услышан.

В итоге часть пути его несли, часть он действительно прошел сам, опираясь на плечи двух самых крупных рабочих. Я шла следом, за мной — мистер Смит, и уже после него шагали почти все, кто был в толпе. Так мы добрели до здания первой фабрики, и там нас уже встречали обеспокоенные рабочие, которых привлек шум.

Нас довели до помещения на первом этаже, в котором отдыхала между сменами стража. Герцога уложили на низкую кушетку, сколоченную из грубых досок, и застланную набитыми соломой тюфяками. Кто-то принес кувшин с теплой водой, кто-то чистые тряпицы и глубокий таз. Все это водрузили передо мной на самодельный стол, а потом мистер Смит прогнал всех, чтобы не толкались в тесной комнатушке, и рабочие столпились в дверях.

— Как Его милость-то? — услышала я вопрос, пока отжимала от воды тряпицу.

— Еще жив, — Эдвард попытался усмехнуться, приподнявшись на локтях.

И острая вспышка боли сразу же опрокинула его обратно, и я перевела на него укоризненный взгляд.

— Вам следует молчать и лежать, — сказала я, понизив голос, и начала стирать с его лица кровь.

— Милорд, сообщать ли жандармам? — мистер Смит опустился рядом с кушеткой на корточки, чтобы герцог мог видеть его.

— Нет, — коротко выдохнул тот сквозь зубы.

Моя рука, державшая тряпицу, дернулась и замерла.

— Почему нет? — спросила нахмурившись.

Судя по лицу охранника, его терзал тот же вопрос.

— Потому что только этого и добиваются.

— Вы не можете знать это наверняка, — возразила я и поджала губы.

Его решения меня не обрадовало, и я была с ним не согласна.

— И все равно нет, — он попытался добавить в голос твердости, но рана на лбу и кровь, которая по-прежнему из нее сочилась, портили все впечатление.

— Тесса! Ваша светлость! — растолкав толпу, в комнату прорвался Уильям и замер как вкопанный, не сделав и двух шагов. — Что случилось?!

— Обычный день нашей семьи… — очень тихо себе под нос пробормотала я, но Эдвард все равно услышал. И усмехнулся.

— Если не к жандармам, то к доктору, — немного подумав, безапелляционно сказала я.

Кровь я кое-как стерла, но эта ссадина на голове мне совершенно не нравилась.

— Это лишнее, — конечно же, Норфолк принялся спорить.

— Не лишнее, — уперлась я. — Не хотите сообщать инспектору Уитмору — так извольте показать себя доктору. Рана на лбу — это не шутки.

— Там простая царапина, — отмахнулся он.

— Мне виднее, что там, — сварливо пробормотала я и обернулась, взглянув на рабочих. — Господа, необходимо сопроводить Его светлость к экипажу.

От обращения они слегка ошеломленно заморгали, но потом вперед ступило сразу трое, и Эдвард оказался в надежных руках. К доктору мы направились уже вчетвером: мистер Смит сказал, что будет сопровождать нас в экипаже.

Когда мы разместились, и он тронулся — медленно, чтобы поменьше трясло — я поймала пристальный взгляд герцога. Он морщился и скрежетал зубами, но не проваливался в беспамятство.