Финал

Им я и занялась в первую очередь. Конечно, мне очень хотелось солдата предупредить, что командир собирается его разыскать и подвергнуть пыткам и что ему стоит как можно быстрее бежать из города вместе с семьей. Но я понимала, что, если скажу ему это – у меня не будет шанса найти Блейкли. Поэтому я солгала.

Я солгала ради Патча.

Я сказала Хэноту, что ему надо пойти прямо к Блейкли. Я сказала ему, что, если он будет умолять о прощении, Блейкли простит его. Я знала: если Хэнот поверит в мое пророчество – он приведет меня прямо к Блейкли. А я хотела сделать это для Патча. После всего, что он сделал для меня, – она подняла на меня блестящие от слез глаза, – это было самое меньшее, что я могла сделать для него. Ведь я люблю его. – Она произнесла это так просто… и без страха встретила мой грозный взгляд. – Я всегда буду любить его. Он был моей первой любовью, и я никогда не забуду его. Но теперь он любит тебя. – Она грустно вздохнула. – Может быть, когда-нибудь все же наступит день, когда вы перестанете значить друг для друга так много… я буду ждать.

– Даже не рассчитывай, – перебила ее я. – Продолжай. И переходи уже к той части своего рассказа, где ты объясняешь факт возникновения вот этих фотографий! – Я указала глазами на конверт, валявшийся на диванной подушке. Казалось, он занимает слишком много места в этой комнате – мне хотелось порвать эти фото и кинуть их в камин.

– Хэнот вроде бы поверил в мою ложь. Он и остальные ушли, а я последовала за ними. Я делала все, чтобы меня не заметили, ведь их было больше, и если бы они заметили меня, мне грозила бы серьезная опасность.

Они выехали из Колдуотера и двинулись на север. Я следовала за ними около часа и думала, что они приведут меня прямиком к Блейкли. Город остался далеко позади, мы уже были совсем в предместьях. Нефилимы свернули на узенькую тропинку, и я за ними.

И тут я поняла, что что-то не так: они вдруг остановились посреди дороги, четверо из пятерых вышли из машины. Я почувствовала, что меня окружают, словно расставляют сеть сзади и по бокам. Не знаю, как они меня вычислили – я всю дорогу ехала с выключенными фарами и держалась на приличном расстоянии, даже несколько раз чуть не потеряла их…

Я испугалась и сделала то единственное, что могла сделать в этих обстоятельствах, – выскочила из машины побежала к реке. Я позвонила Патчу и наговорила ему обо всем на автоответчик, а потом нырнула в реку, надеясь, что вода спрячет меня и не даст им меня учуять.

Они были слишком близко, и мне пришлось выскочить из реки и бежать через лес. Я даже не могу сказать, куда я хотела попасть… Но, даже если бы мне удалось добраться до города, мне вряд ли удалось бы спастись. Это было очевидно. Пусть кто-то из горожан и увидел бы, как Хэнот и его люди на меня нападают, нефилимы просто стерли бы память свидетелю. Поэтому я просто бежала изо всех сил.

Когда Патч наконец перезвонил, я пряталась на заброшенной лесопилке. Не знаю, насколько еще хватило бы моих сил. Ненадолго. – Глаза у нее снова наполнились слезами. – Он приехал за мной. И забрал меня оттуда. Даже несмотря на то, что я не смогла найти Блейкли. – Она заправила волосы за уши и всхлипнула. – Он довез меня до Портленда и убедился, что там все чисто и я могу там остаться. И прежде чем выйти из его грузовичка, я его поцеловала. – Она посмотрела мне в глаза. И я не смогла прочитать, что я вижу: вызов или смущение. – Это я его поцеловала, а он тут же отстранился. Я знаю, что на фотографиях это выглядит иначе, но… я просто поблагодарила его таким образом. И все закончилось не начавшись. Он… не дрогнул.

Дабрия вдруг ойкнула, словно кто-то невидимый толкнул ее. Глаза ее закатились на мгновение и стали белыми, а потом их арктическая голубизна вернулась на место.

– Если не веришь мне – спроси у него самого. Он будет здесь меньше чем через минуту.

Глава 26

Я никогда по-настоящему не верила в дар предвидения Дабрии и в ее пророчества – по крайней мере с момента ее падения. Но сейчас мое недоверие пошатнулось: менее чем через минуту дверь гаража Патча с глухим стуком открылась, и он сам возник на верхней ступеньке лестницы. Выглядел он неважно: на лице лежали усталые тени, и глаза были измученные. При виде меня и Дабрии, стоящих лицом к лицу в его собственной гостиной, он явно не обрадовался и взглянул на нас довольно мрачным и тяжелым взглядом.

– Это не к добру.

– Я первая скажу, – начала Дабрия, набрав воздуха в грудь.

Но я перебила ее:

– Даже не думай! – Я повернулась к Патчу, исключая Дабрию из нашего разговора. – Она целовала тебя! А Данте приставил к тебе слежку – и это есть на фотографиях! Ты только представь, как я была удивлена, когда собственными глазами увидела их сегодня. Ты вообще собирался рассказать мне об этом?

– Я ей объяснила, что это я тебя целовала, а ты меня оттолкнул, – слабо запротестовала Дабрия.

– А ты почему все еще здесь? – набросилась я на нее. – Это разговор между мной и Патчем! Убирайся отсюда!

– Что ты здесь делаешь? – обратился Патч к Дабрии, тон его был довольно резким.

– Я… пробралась сюда, – пробормотала она. – Я боюсь! Я не могу спать. Я не могу перестать думать о Хэноте и остальных нефилимах.

– Да ты, наверно, издеваешься, – возмутилась я и взглянула на Патча в поисках поддержки, надеясь, что он не купится на ее жалобное «ах, бедная-девочка-попала-в-беду!». Дабрия ведь пришла сюда сегодня, чтобы получить утешение совершенно определенного рода – и я не могла с этим смириться. Ни за что.

– Отправляйся обратно в тот дом, – велел Патч Дабрии. – И если ты будешь сидеть там, не высовываясь, тебе ничего не угрожает. – Несмотря на усталость он говорил с ней жестко и грубо. – Я последний раз предупреждаю тебя: не высовывайся – иначе проблем не оберешься.

– Но сколько мне так сидеть?! – Дабрия почти скулила. – Я же там совсем одна. Мне одиноко. Там все остальные – люди. И они явно смеются надо мной. – Она не сводила с него глаз. – Я же могу помогать тебе. На этот раз я не допущу ошибки. Если ты позволишь мне остаться здесь, я…

– Уходи, – жестко приказал ей Патч. – Ты и так уже доставила мне достаточно неприятностей: и с Норой, и с нефилимами, которые тебя преследовали. Мы не знаем, какие они сделали выводы, но одно понятно: теперь они в курсе, что мы ищем Блейкли. И если у них есть хоть капелька мозгов – они догадываются, зачем мы его ищем, они догадываются, что мы знаем о его деятельности и секретной лаборатории… и я не удивлюсь, если они постараются перенести ее в другое место. А мы останемся несолоно хлебавши, даже на шаг не приблизившись к Блейкли и «дьявольской силе», – добавил Патч с раздражением.

– Я просто пыталась помочь, – прошептала Дабрия, губы ее дрожали. Бросив на Патча еще один взгляд, словно побитая собака, она вышла из гаража.

Наконец-то мы с Патчем остались наедине.

Он решительно прошел через всю комнату, хотя выражение моего лица было далеко от приветливого, прислонился лбом к моему лбу и прикрыл глаза. Потом он медленно выдохнул, как будто его прижимала к земле невидимая сила.

– Прости, – сказал он тихо, и в голосе его звучало искреннее раскаяние.