Фирдоуси Абулькасим. Шахнаме. Том 2

[Возвращение Сиавуша из Забулистана]

Гонцы Кей-Кавусу спешат принести Отрадные вести: царевич в пути. Приказано Тусу и Гиву скакать, Навстречу с литаврами вывести рать. Вот к царскому замку идут удальцы, ³¹⁸⁰ К властителю сына ведут удальцы. «Дорогу! Дорогу!» — глашатай кричит; [123] И путь им широкий к престолу открыт. Курильницы благоуханье струят, Склонившись, вокруг царедворцы стоят, К царевичу юному взор приковав; Он — строен, как тополь, могуч, величав. И все восхищаются юным вождём; Алмазы и золото льются дождём. Как только увидел царевич отца ³¹⁹⁰ На царском престоле, в сияньи венца, [124] К престолу припал он и долго лежал Ничком, словно тайну земле поверял. Поднявшись, к Кавусу приблизился сын, И ласково обнял его властелин. С собой усадив на сапфировый трон, [125] О славном Ростеме расспрашивал он. Восторженно имя Йездана твердя, Очей не сводил с молодого вождя; Дивился осанке, величью, уму, ³²⁰⁰ Всесветную славу пророчил ему. Его добродетель и мудрость познав, Был счастлив и горд повелитель держав. На землю упав, к ней приникнув лицом, Он душу свою изливал пред Творцом, Взывая: «О Ты, Кто воздвиг небеса, Кем созданы разум, любовь и краса — Все лучшее в мире! Тебе возношу Моленья — о счастьи для сына прошу». С дарами пришли к властелину страны ³²¹⁰ Ирана мужи. Ликованья полны, Глядят на юнца, восхваляют его, И славят, и благословляют его. Пред ним, по веленью владыки земли, Иранские воины строем прошли. Украшены пышно палаты и сад, Несчётные гости на праздник спешат. Звенит сладкозвучного руда струна, Повсюду веселье и реки вина. Такой был устроен властителем пир, ³²²⁰ Какого дотоле не видывал мир. Семь дней веселились: властитель страны Затем повелел из державной казны Дары для любимого сына достать. Здесь перстень, и шлем, и престол, и печать, Арабские кони, оружье, броня, [126] Седло боевое, щитки для коня, Динары, дирхемы в сумах расписных, Алмазы, парча и немало иных Сокровищ заветных: всё, кроме венца,— ³²³⁰ Затем, что венчать ещё рано юнца. Столь щедро дарами его наделив, Надеждой отрадной в нем дух окрылив, Семь лет он испытывал сына, и тот Ничем не унизил свой царственный род. Восьмой наступает — несут, наконец, Из золота цепь и кушак, и венец. На шелке — указа блестят письмена; Так в мире велось у владык издавна. Достойный величья, достойный венца, ³²⁴⁰ Сын в дар Кухистан получил от отца, — [127] Так звали обширный тот край искони, Но Мавераннахром зовут в наши дни [128] .

123

3181—3182 Дословно:

«Когда он [Сиавуш] прибыл во дворец шаха Кавуса

Раздался громкий крик (хоруши ам"aд) и очистили путь (о гошад"aнд pax)».

Фирдоуси неоднократно в подобных случаях точно передает ритуал встречи высокого гостя. Сравните, например, прибытие Мехраба в шатер Заля (стр. 177 тома I) и т. п.

124

3190 В подлиннике традиционно: «на троне из слоновой кости, с венцом из блистающих рубинов».

125

3195 В оригинале трон назван бирюзовым (т"aхт-е фирузе).

126

3225 Арабские кони — в оригинале "aспан-е тази. Выше (стих 3177) то же сочетание переведено как «лихие» кони, в других местах — «борзые» и т. п., что более правильно, но не исключает и верности перевода в данном стихе.

127

3240 Кухистан — дословно «горная страна» в нарицательном смысле слова, но иногда является именем собственным.

128

3242 Мавераннахр — арабское ма вара'ан-нахр, «заречье» (то, что за рекой) — территории, расположенные по правому берегу Аму-Дарьи, т. е. именно «за рекой» (на востоке) для завоевателей арабов, пришедших с запада. Установившееся в Средние века название одной из основных территорий Востока Ирана и Халифата. По существу это еще ираноязычная в раннее Средневековье и тюркоязычная (позднее) территория Средней Азии.

[Смерть матери Сиавуша]

Нежданно беда к Сиавушу пришла, Любимую матушку смерть унесла. С престола вскочил он, душой удручён, [129] Взлетел к небесам раздирающий стон. Царевич одежды свои разрывал, Землею посыпав главу, горевал. В безумном отчаяньи плечи и грудь ³²⁵⁰ Терзал он, себя не жалея, ничуть. С улыбкой расстались уста, и с огнём Глаза разлучились; и ночью и днём Не знал он покоя, стеная, скорбя, Печалью, постом изнуряя себя. Так месяц минул; к Сиавушу пришли Знатнейшие люди иранской земли: Гив, Тус и Гудерз и другие друзья — [130] Вождей и воителей славных семья. Едва Сиавуш на вошедших: взглянул, ³²⁶⁰ Он снова печально и тяжко вздохнул, Вновь стал безутешно стенать и рыдать, Печали сердечной дал волю опять. Увидя томимого жгучей тоской, Гудерз опечаленный с речью такой К нему обратился: «Совету внемли, Царевич, и скорбь от себя отдали. Ведь каждый умрёт, кто родился на свет, От смерти спасения смертному нет. Не плачь, потеряв дорогую свою: ³²⁷⁰ Дано ей блаженствовать вечно в раю...» Мольбы, увещания длил он дотоль, Пока не утихла царевича боль.

129

3245 В оригинале: «Сиавуш вскочил с престола, словно див» (Сиавош зе гах "aнд"aрам"aд чо див).

130

3257 В оригинале упомянуто еще имя Фериборза.

[Судабе влюбляется в Сиавуша]

Шло время, душой расцветал властелин; Его утешеньем был доблестный сын. Однажды сидел, с ним беседуя, шах, Как вдруг Судабе показалась в дверях. [131] Едва увидав Сиавуша, она Любовью внезапно была пронзена. Томилась и таяла, стала, как нить, ³²⁸⁰ Ты лед над огнем с нею мог бы сравнить. К царевичу вестника шлет: «От меня Спеши передать, осторожность храня: „В гарем заглянул бы к отцу своему, [132] Никто удивляться не стал бы тому“». Слуге Сиавуш, возмущен и суров, Промолвил: «Царице ответ мой таков: В гарем повелителя я не ходок; Мне хитрость чужда, ненавистен порок». Всю ночь пролежала царица без сна, [133] ³²⁹⁰ Наутро к царю поспешила она: «Вождь рати! — ему говорит Судабе — [134] Не видело солнце подобных тебе. И юного мир прославляет царя: Да здравствует, радость народу даря! Ему повели навестить поскорей Супругу твою и твоих дочерей. Пусть ходит свободно в гарем с этих пор, Почаще пускай навещает сестер; Так любят его и тоскуют по нём, ³³⁰⁰ Что льют они слёзы и ночью и днём. Придет он — склонимся, почёт воздадим. Дарами и рвеньем ему угодим». Кавус отвечает: «Нет речи мудрей. К нему ты добрее чем сто матерей». И сына призвав, говорит Кей-Кавус: «От голоса крови, от родственных уз Не скрыться. Любовь ты вселяешь в сердца, Таким уж ты создан по воле Творца> [135] С тобою ведь в близком родстве Судабе — ³³¹⁰ Недаром душой потянулась к тебе. В гареме ты сможешь сестер повидать, В царице найдешь благосклонную мать. Тебя обласкают, почтят от души Затворницы, их навестить поспеши». Такие слова говорит властелин. В тревоге, в смущении слушает сын И так размышляет, молчанье храня, Печаль и глухое сомненье гоня: «Царь, видно, испытывать верность мою ³³²⁰ Задумал — проверить, что в мыслях таю». Царевич умом был остёр, прозорлив И знаний исполнен, и красноречив. Начало такое недобрый конец Ему предвещало; страшился мудрец, Что в сеть попадет он к жестокой судьбе — В гареме погубит его Судабе. «Властитель державы! — так вымолвил он — Не ты ль даровал мне и царство и трон? Повсюду, где солнце с небесных высот ³³³⁰ На землю лучи животворные льёт, Ты славишься, всех превзошел ты вождей И мудростью, и добротою своей. Ты путь укажи мне к мужам-мудрецам, К прославленным, неустрашимым бойцам: В науке у них изощрюсь боевой, В стрельбе, во владеньи копьём, булавой, В державных делах и в весельи ночном — Под пение руда, за пенным вином. А в женских покоях учиться чему? ³³⁴⁰ У жён ли познаний набраться уму? Но если решенье царя таково — Пойду я, покорный приказу его». «О сын мой, будь счастлив! — царь молвит в ответ — Столп мудрости — так да зовет тебя свет! Так пламенна речь твоя, так хороша, Что разум расцвёл, просветлела душа. Тревожные помыслы прочь отгони, Да будут светлы твои думы и дни! Сестёр дорогих навести поскорей, ³³⁵⁰ Их братской любовью и лаской согрей». [136] И сын отвечает: «Готов я идти, Чтоб царскую волю твою соблюсти».

131

3276 Судабе — жена Кавуса, дочь хамаверанского царя (см. прим. 13186 в томе I).

132

3283 Гарем — в оригинале здесь и в ряде других мест стоит иранское слово «шабестан» — ночной покой, опочивальня (от ш"aб — ночь и ...стан — известный суффикс места) по существу с тем же значением, что и арабское (и общемусульманское) слово «харам», т. е. интимный, запретный для чужих, внутренний покой. Гаремом называлась также часть шатра кочевника, отделенная завесой. Отсюда часто выражение «за завесой» является синонимом гарема. Русское «гарем» воспринимается конечно в более узком и конкретном смысле как женская половина дворца, «сераля» с женами и одалисками под надзором обязательного евнуха.

133

3289 Всю ночь пролежала царица без сна.— В подлиннике:

«На следующий день к вечеру Судабе пошла [к шаху Ирана...]»

134

3291 Вождь рати — в оригинале: «повелитель (государь) войска (ш"aхриар-е сеп"aх)».

135

3308 Здесь в переводе пропущен бейт текста Вуллерса, отсутствующий в Калькуттском издании на том основании, что он явно дублирует уже сказанное.

136

3350 Переводчик опустил следующий у Вуллерса бейт, который отсутствует и в Калькуттском издании.

[Сиавуш приходит к Судабе]

Был старый слуга у владыки — Хирбед. [137] Блюдя неусыпно служенья обет, Дом жён охранял он и днём и в ночи; Ему вручены от покоев ключи. Такую от шаха услышал он речь: «Лишь солнце исторгнет блистающий меч, Иди к Сиавушу и каждый приказ, ³³⁶⁰ Который услышишь, исполни тотчас. Вели Судабе свой ларец отворить, Алмазами щедро его одарить. А сёстры с рабынями пусть поднесут Кто — мускус, кто — жемчуг, а кто — изумруд». Когда над вершинами встала заря, Предстал Сиавуш пред очами царя, Поклон сотворил, и отец в тишине С ним долго беседовал наедине. Окончив беседу, Хирбеда призвал, ³³⁷⁰ Ему наставления должные дал, Сказал Сиавушу: «Иди вместе с ним, Будь весел: впервые идёшь ты к родным». Направились к женским покоям дворца Хирбед и царевич — покойны сердца. Но только завесу успел приподнять Хирбед — полон страха царевич опять. В гареме с почётом встречают его, В честь гостя великое там торжество. Невиданным блеском чертог осиян, ³³⁸⁰ С душистою амброю спорит шафран; Нет счёта пленяющим взор жемчугам; Дирхемы царевичу сыплют к ногам. Путь устлан китайской парчой золотой, Алмазным сиянием сплошь залитой. При говоре струн распевают певцы, На юных красавицах блещут венцы. Кружится пленительных дев хоровод, Все к неге и райским усладам зовет. В чертоге сверкающем том водружен ³³⁹⁰ Высокий, из чистого золота трон. Он дивно украшен слепящей глаза Парчой, на которой цветет бирюза. На троне, блистая красой неземной, [138] Сидит Судабе, ликом схожа с луной. Светила Йемена затмила она! [139] Душистых кудрей смоляная волна Струится, трепещет, спускаясь до пят; Алмазы в венце драгоценном горят. И держит рабыня, у трона склонясь, ³⁴⁰⁰ Её башмачки золотые. Лишь князь К престолу направился — ликом светла, Царица поспешно с престола сошла И низкий отвесила гостю поклон, И вот у прекрасной в объятиях он. Целует она молодого вождя И молвит, с прекрасного глаз не сводя: «Заря ли на небе, ночная ли мгла, Моя не смолкает Йездану хвала. Ещё у кого столь блистательный сын? ³⁴¹⁰ И в царском семействе такой —ты один». Но чует смущённый царевич: грешны [140] Объятья горячие царской жены, Здесь дело неладно. Тревогой томим, Поспешно подходит он к сёстрам своим. Царевны навстречу с приветом идут, Его к золотому престолу ведут. Немалое с ними он время провёл, И после, тепло распростившись, ушёл. В гареме толкуют о нем лишь одном: ³⁴²⁰ «Вот истинный царь! Сколько доблести в нём! И мудрости свет на высоком челе... Таких не бывало ещё на земле!». В чертоги отца, между тем, Сиавуш Вступает и молвит: «О, царственный муж! Гарем посетил я: на жребий роптать Тебе, о счастливейший царь, не подстать. Хушенг и Джемшид с Феридуном, клянусь, [141] Тебя бы затмить не могли, Кей-Кавус». Речь сына услышав, отец просиял, ³⁴³⁰ Украсил чертоги, наполнил фиал. Пируют и слушают лютню, в вине Топя помышленья о завтрашнем дне... Как только стемнело, покинув престол, В покои супруги властитель вошёл И молвит: «Скажи откровенно, жена, — Ты правду скрывать от меня не должна: Прекрасен ли юный мой сын? Какова Осанка его и разумны ль слова? Воистину ль мудростью он наделён, ³⁴⁴⁰ И славы столь громкой достоин ли он?». В ответ Судабе: «Не царил под луной Подобный тебе повелитель иной. И славному сыну нигде твоему Нет равных,— замалчивать правду к чему?». «Да станет он мужем! — царь молвил тогда — Его да минуют и сглаз и беда!» Сказала она: «Коли будут царю Угодны слова, что ему говорю — Царевичу дам я жену из своей ³⁴⁵⁰ Семьи, не ища среди чуждых семей. Царевичу сына подарит она, В ком будет отцовская доблесть видна. Средь юных царевен, что мной рождены, Когда для себя не найдет он жены, То пусть Кей-Ареша он дочь изберёт Иль дочь Кей-Пешина, чей царственен род». Шах молвит на это: «Согласье даю, Тем силу умножу и славу свою». Наутро царевич явился к отцу, ³⁴⁶⁰ Хвалу его трону воздал и венцу. Других удалив, Кей-Кавус в тишине Стал с сыном беседовать наедине. Сказал венценосец: «Не раз я молил Создателя мира, Дарителя сил, Чтоб славный твой род не угас, чтобы трон Был царственным сыном твоим озарен; И так же как стал ты отрадой моей, Да станет он светом отцовских очей! Жрецов о твоей вопрошал я судьбе; ³⁴⁷⁰ Поведали мне мудрецы, что тебе Такого наследника звезды сулят, Чью память нетленной века сохранят. Супругу теперь для себя избери Высокого рода, чьи предки — цари. Ищи у Пешина, Ареша в дому. [142] Уж действовать время, готовься к тому». И слышит сыновний ответ Кей-Кавус: «Я воле державной твоей покорюсь. Кого повелишь, назову я женой; ³⁴⁸⁰ Я верный твой раб, о владыка земной! Об этом решеньи узнав, Судабе, Быть может, противиться станет тебе. Но ей не пристало об этом судить, И незачем впредь мне к царице ходить». Кавус улыбнулся; в тот миг роковой Он топь не сумел разглядеть под травой. Сказал он: «По сердцу ты должен найти Жену; опасения прочь отмети. Царица, заботясь о благе твоем, ³⁴⁹⁰ Тебя обласкает, поможет во всём». Сын, выслушав речи отца своего, Уверился в благоволеньи его. Он пал пред высоким престолом царя Всевластного славя и благодаря. Но думы царевича все же смутны, Он чует: то замысел царской жены, То ею раскинуты злые силки. И сердце — в тисках затаённой тоски.

137

3353 Хирбед — пехлев. Herpat, авест. aethrapaiti. По-видимому, скорее титул (должность), чем личное имя. Пехлев. Herpat — жрец низшего ранга.

138

3393 В оригинале: бе сан-е бехешти пор "aз р"aнг о буй, т. е. «как бы некий райский сад, полный красок и аромата».

139

3395 Светила Йемена — в оригинале обычное сочетание Сохейл-е й"aм"aн, т. е. «счастливый (йеменский) Сохейль (Канопус)» — известная звезда (см. прим. 2878 и 5762 в томе I).

140

3411—3412 В переводе по существу точно передана мысль бейта:

«Сиавуш понял (узнал), что такое эта любовь

Ведь такая дружба не на пути [указанном] Йезданом».

141

3427 Джемшид, Феридун и Хушенг — имена прославленных владык Ирана (см. соответственно примечания 815, 2321 и 625 в томе 1).

142

3475 Пешин, Ареш — в оригинале Кей-Ареш и Кей-Пешин (Пишин) — сыновья владыки Ирана Кей-Кобада (см. прим. 10975—10976 в томе I).

[Сиавуш во второй раз приходит в покои Судабе]

Вновь свод повернулся и ночь протекла, [143] ³⁵⁰⁰ И снова земля молода и светла. Сияя, взошла Судабе на престол, Венец золотой изумрудами цвёл. Явились царевны; слепя красотой, Воссели они на престол золотой. Рой юных красавиц порхает, гарем Цветёт и сияет, как будто Эдем. И слышит Хирбед луноликой приказ: «Ступай, передай Сиавушу тотчас: О, статный как тополь, тебя лицезреть ³⁵¹⁰ Хочу — лицезрением сердце согреть». Торопит царица посланца, и тот Исполнить ее повеленье идет. Известьем таким Сиавуш удручён, В тревоге взывает к Создателю он, Смятеньем объятый, не видит пути, Как злую беду от себя отвести, К царице направил стопы, наконец. Блистает на ней драгоценный венец, И ярче алмазов сиянье чела. ³⁵²⁰ Вот к гостю, покинув престол, подошла, Глубоким поклоном почтила его, С собой на престол усадила его И царских спешит показать дочерей: Все блещут красою, достойны царей. Сказала: «На трон обрати ты свой взгляд, Там юные девы в коронах сидят, Прекрасным кумирам Тераза равны, [144] Из неги и прелести сотворены. Вглядись и ответствуй, которой из них ³⁵³⁰ Ты сердце даруешь, венчанный жених?» Князь еле глядит на царевен, а те Очей не отводят, его красоте Дивятся, тайком меж собой говоря: «Что месяц пред ликом такого царя!» Вот каждая снова в светлице своей И грезит: царевич достанется ей. Невест отослав, говорит Судабе: «Доколе скрывать свою волю тебе? Какую из них изберёшь? Говори. ³⁵⁴⁰ Ты ликом прекрасным похож на пери. Тебя лишь завидев, любая сама Готова тебя полюбить без ума. Прислушайся к голосу разума: что ж, Какую невестой достойной сочтёшь?». В ответ не сказал Сиавуш ничего, Тревожная дума смущает его: «Мне лучше предаться могильному сну, Чем взять из враждебного рода жену. От витязей славных я слышал не раз ³⁵⁵⁰ О хамаверанском владыке рассказ — [145] Как шаха иранского он заточил, Как витязей наших в оковах томил. И дочери сердце коварства полно, [146] Ей славный наш род ненавистен давно». Молчанье хранят Сиавуша уста. Тут с лика царицы упала фата, Сказала красавица: «Рядом с луной Лик солнца увидевший, житель земной Не диво, коль бледной признает луну. ³⁵⁶⁰ Взгляни, пред тобою как солнце сверкну! Меня лицезрел ты в короне моей, В лучах жемчугов и бесценных камней — Кто мог бы теперь твое сердце привлечь? Ты девами, вижу, готов пренебречь. Решайся же в верности мне присягнуть, Упорство оставь, опасенья забудь. Рабою моя малолетняя дочь Войдет в твой гарем. Опасения прочь! Уста разомкни для обета любви, ³⁵⁷⁰ Моей благосклонности счастье лови. Умрёт повелитель — ты в мире земном Мне памятью милою будешь о нём. Как душу свою, охраняя от бед, Меня ты лелей до скончания лет. Стою пред тобою, любви не тая, Душою и телом отныне твоя. Рабою к тебе я попала во власть,— Сама в твои сети желала попасть». И шею царевича крепко обвив, ³⁵⁸⁰ Целует его, о стыде позабыв. Но стыд Сиавушу ланиты обжег, Из глаз заструился горячий поток. Он думает: «Сети раскинул мне бес. [147] Храни мою душу, Владыка небес! Могу ль вероломно отца обойти, Предать его — с дьяволом дружбу свести! Но если красавицу я оскорблю, Холодным ответом в ней гнев распалю — Прибегнет к коварству бесовских сетей, ³⁵⁹⁰ Владыку опутает ложью своей. Нет, лучше с ней ласково речь поведу, Её ублажив, отвращу я беду». В ответ Сиавуш говорит Судабе: «Нет в мире красавицы равной тебе. Тебя не затмит и сиянье луны; Достоин лишь царь столь прекрасной жены, В супруги я ту, что тобой рождена, Возьму: не нужна мне иная жена. Решенье должна ты царю передать. ³⁶⁰⁰ И царского соизволения ждать. Тебе приношу я священный обет Дождаться, пока моих нынешних лет Достигнет невеста моя. До тех пор Никто не пленит моё сердце и взор. Не должно мне слушать о лике моём, О том, что пылаешь любовным огнём, Забудется это, минует как сон... Что делать, уж так я Творцом сотворён! Сокрытой останется тайна твоя, ³⁶¹⁰ От мира хранить её стану и я. Тебя, как царицу цариц, почитать Готов я, любить, словно милую мать». Так молвил и вышел. Меж тем всё сильней Преступная страсть разгорается в ней. Вот ночь наступила, в покои жены Вошел Кей-Кавус, повелитель страны. Увидев его, Судабе подошла, О сыне властителя речь повела: «Здесь был и гарем он осматривал весь, ³⁶²⁰ Всех дев чернооких, собравшихся здесь — Столь дивных красавиц, что их бы сравнил Ты с сонмом лучистых небесных светил. Но он ни одной не пленился из них, Дочь выбрал мою несравненный жених». От радости так засиял Кей-Кавус, Как будто луна с ним вступила в союз. Ларя за ларём отворял он засов; Собрал он немало венцов, поясов, Уборов, достойных обличья царей, ³⁶³⁰ Престолов, достойных величья царей, Доспехов и много сокровищ иных... Земля, ты сказал бы, ломилась от них. Царице велит он: «Богатства храни; Назначены в дар Сиавушу они. Вручая, ты скажешь: здесь мало даров, Их счёт я стократно умножить готов». Дивится богатым дарам Судабе, А в сердце твердит непрестанно себе: «Когда не смогу я себе подчинить ³⁶⁴⁰ Желанного — лучше на свете не жить! Открыто и тайно я к средствам любым Прибегну; красавца, что мною любим, Коль силою чар не сумею привлечь — Решусь на позор всенародно обречь».

143

3499—3450 В оригинале:

б"aр ин дастан низ ш"aб гоз"aшт

сеп"aхр "aз б"aр-е хак-е тире бег"aшт.

Дословно:

«За этим сказом также ночь прошла.

Небосвод совершил оборот над темным прахом».

144

3527—3528 Традиционное сравнение, Тераз — город в Средней Азии, славящийся своими красавицами.

145

3550 О хамаверанском владыке рассказ.— См. в томе I, стр. 410—420.

146

3553—3554 В оригинале дословно:

полна хитростей (кейд) Судабе, так как она дочь его.

Не хочет этому [нашему] роду сердцевины и оболочки (м"aгз-о-пуст).

147

4583—3584 В оригинале:

«Так сказал [Сиавуш] про себя (букв. сердцу), от дела дива

Да удалит меня владыка Кейвана»,

т. е. Сатурна как самой высокой планеты. В оригинале в значении владыка сказано хадив — слово, впоследствии известное как специальный титул правителей Египта — вассалов бывшей Турецкой империи (Хедив).

[Сиавуш в третий раз приходит в покои Судабе]

На трон в светозарной короне своей Воссела, алмазные серьги на ней; Призвать повелев Сиавуша, опять Речами его начала искушать. Сказала: «Готовит владыка дары, ³⁶⁵⁰ Каких не видали до этой поры. Несчетные собраны блага земли — Их двести слонов бы едва довезли. И юную дочь я тебе отдаю. На кудри взгляни, на корону мою; Найдешь ли предлог, чтоб отвергнуть меня, Со взором блистающим ярче огня? Тебя увидала, и гибну с тех пор, И стражду, и жажду, и сердце — костёр. Твой лик меня в муку такую поверг, ³⁶⁶⁰ Что день пред моими очами померк. Семь лет от любви изнывая, томясь, Кровавые слёзы точу я из глаз. Ты радостью тайной мне жизнь озари, Ты новую молодость мне подари! Я больше, чем царь, драгоценных даров Тебе поднесу — лишь откликнись на зов! А если не хочешь покорность явить И юной любовью меня оживить — Тебе отомщу я: престола лишу, ³⁶⁷⁰ Свет солнца и звёзд для тебя погашу!». В ответ ей царевич: «Тому не бывать. Мне ль, страсти покорствуя, честь забывать! Отца обмануть, добродетель поправ, Могут ли? Нет, чужд вероломству мой нрав! О, солнце престола, владыки жена, Подобным грехом ты гнушаться должна!» Разгневан, хотел он вернуться к себе, Но шепчет, вцепившись в него, Судабе: «Тебе я отважилась душу излить, ³⁶⁸⁰ А ты замышляешь мне злом отплатить! Ты хочешь унизить, ославить меня, Всем честным порочной представить меня!».

[Судабе обманывает Кей-Кавуса]

Ланиты себе исцарапала вмиг И разорвала одеяния; крик Донесся из женских покоев дворца. Смятеньем и страхом наполнив сердца. И весь зашумел, всполошился дворец, Сказал бы ты: свету приходит конец! Лишь вопль до ушей властелина дошел, ³⁶⁹⁰ Он тотчас покинул державный престол. Охвачен тревогой, душою смущён, В гарем торопливо направился он. На лике царицы кровь видит супруг, Шум, крики прислужниц, смятенье, испуг... Коварства жены Кей-Кавус не постиг. Узнав о случившемся, вспыхнул он вмиг. Рыдая, предстала пред ним Судабе, Льёт слезы и волосы рвёт на себе, Кричит: «Сын твой дерзостный миг улучил, ³⁷⁰⁰ В объятья меня, как в тиски, заключил, Шепча: — Я любовного полон огня. Доколе тебе сторониться меня! Душа моя рвётся к одной лишь тебе, Склонись же, прекрасная, к пылкой мольбе! — Сорвал мой венец,— правду как утаю! — Взгляни, разорвал и одежду мою». Той речи в раздумьи владыка внимал, И долго расспросы еще продолжал. Он думал: «Коль правду сказала жена, ³⁷¹⁰ И замыслов чёрных не прячет она— Снесу Сиавушу я голову с плеч! Иначе мне узел беды не рассечь. Что мудрые скажут про эти дела? Тут кровь вместо пота закаплет с чела!». Он прочь отослал верноподданных слуг, В тоске и тревоге стоявших вокруг. Затем на престоле оставшись один, Жену с Сиавушем призвал властелин. Спокойно повел он разумную речь: ³⁷²⁰ «Ты истину должен из мрака извлечь. В беде своей сам я повинен, не ты, Я жертвою собственной стал слепоты. Зачем я в гарем распахнул тебе дверь! Я — в горе, ты бьёшься в тенетах теперь. Открой же уста, без утайки и лжи Ты всё происшедшее мне расскажи». И правду услышал в ответ властелин, Как речью царицы разгневан был сын, Что сказано было... Одно за другим ³⁷³⁰ Деянья неверной раскрыты пред ним. В ответ Судабе: «Вероломный солгал! Всех дев он отверг, лишь меня пожелал. Ему все дары перечислила я, Какие рука предлагала твоя: Оружие, золото, царский венец, Без счета сокровища, дочь, наконец! Не меньше бы я уделила ему, Все блага земные сулила ему. Сказал он: „Богатств не хочу, не нужна ³⁷⁴⁰ Ни дочь мне твоя, ни другая жена. Хочу лишь тебя вместо мира всего, А кроме тебя — никого, ничего". Меня он сломить попытался, в руках Сжимая, как будто в гранитных тисках. Но я не сдавалась. И, яростен, дик, Стал волосы рвать он, царапать мне лик. Ношу твоего я младенца, внемли Правдивому слову, владыка земли! С испуга его потерять я могла; ³⁷⁵⁰ Весь мир пред очами окутала мгла». «Не вижу,— внимая, раздумывал шах — Я правды ни в тех и ни в этих речах. Нет, в деле таком торопиться не след, В горячности, в гневе наделаешь бед. Поглубже сначала я вникну в их спор, Мне сердце подскажет тогда приговор. Узнаю, кто грешен из этих двоих, Кто кары жестокой достоин из них». Чтоб дело расследовать, царства глава ³⁷⁶⁰ К рукам Сиавуша склонился сперва, Взяв сына за плечи, к себе притянул, И запах кудрей и одежды вдохнул. Склонился к жене: от ланит и волос Дыхание амбры к нему донеслось, Но ею не пахло от юноши. Нет, Объятий преступных отсутствует след! Царь гневной хулой оскорбил Судабе,. Хоть сердце он этим изранил себе, И в ярости мыслит: «Не буду ли прав, ³⁷⁷⁰ Её на куски растерзать приказав?». Но после подумал про Хамаверан, Где тотчас войны запылает вулкан. Припомнил ещё опечаленный шах, Как встарь одиноко томился в цепях; О муже тогда Судабе лишь одна [148] Пеклась, и без жалоб страдала она. К тому же и сердце любовь ему жгла: Какого, любя, не стерпел бы он зла! И малых детей повелителю жаль: ³⁷⁸⁰ Немалое бремя — о малых печаль! Повинен в случившемся не Сиавуш. Нет спора — он чистый и праведный муж... И молвит владыка: «Все это забудь, Будь мудр, избери осторожности путь. Чтоб нас не порочили злою молвой, От мира ты всё происшедшее скрой».

148

3775—3776 Дословно:

«Судабе [тогда] заботилась днем и ночью.

Извивалась от этой беды и молчала (букв.: губ не открыла)».

Об этих, пришедших на память Кавусу событиях см. в томе I.

[Судабе прибегает к помощи колдуньи]

Узнав о своем пораженьи в борьбе, Царя обмануть не сумев, Судабе Вновь хитрые козни плести начала ³⁷⁹⁰ И семя посеяла нового зла. Служила в гареме колдунья в те дни, Обман и коварство ей были сродни; Младенца носила в утробе, и ей Та ноша была с каждым днем тяжелей. Колдунью к себе Судабе позвала, Дав золота, верности клятву взяла И молвила: «Слову внемли моему, Да только не выдай меня никому. Ты снадобьем верным себе помоги, ³⁸⁰⁰ И выкинь, а тайну мою сбереги. Себя облегчишь и меня ты спасёшь. За истину выдам коварную ложь. Скажу Кей-Кавусу: „Младенец тот — мой. Убил его дьявол!". Пред шахом с мольбой Паду, Сиавуша в злодействе виня... За дело возьмись, не теряя ни дня! А если согласья не дашь ты, страшусь: И милости царской, и трона лишусь». На это колдунья ответствует ей: ³⁸¹⁰ «Готова склониться пред волей твоей». На мир опустилась вечерняя мгла, И женщина, зелья испив, родила Два мерзких исчадия — двух близнецов; От дива с колдуньей приплод был таков! Тайком от прислужниц, тот дьявольский плод Царица в лохань золотую кладёт, Колдунью затем водворяет в тайник, Сама испускает пронзительный крик И падает навзничь на ложе свое; ³⁸²⁰ Гарем содрогнулся от вопля ее. Прислужницы к ложу царёвой жены Все разом сбежались, тревоги полны. Два мёртвых младенца предстали глазам. Рыданья, стенанья летят к небесам, И прерван стенаньями этими сон Властителя; вздрогнув, прислушался он, Расспрашивать стал, что случилось и где. Узнав о постигшей царицу беде, Взъярился, но гнева не выдал ничем. ³⁸³⁰ Наутро пришел, удрученный, в гарем. На ложе увидел жену и вокруг Печалью объятых, встревоженных слуг, И мёртворожденных увидел, четой Лежавших в посудине той золотой. Льёт слезы рекою пред ним Судабе: «Теперь, словно солнце, все ясно тебе. Не я ль пред тобою злодея дела Раскрыла? Но разум твой ложь оплела». Проникли сомнения в душу царя. ³⁸⁴⁰ В раздумьи ушел он, себе говоря: «На что же решиться? Чем зло мне пресечь? Подобной виною нельзя пренебречь».

[Кавус расследует дело о младенцах]

Собрав звездочётов иранской земли, Которые тайны небес берегли, Царь ласковым словом приветствовал их. Затем, рассадив на скамьях золотых, Рассказывать стал о венчанной жене, Напомнил о хамаверанской войне, Дабы прорицателей мудрость могла ³⁸⁵⁰ Судить справедливо царицы дела. Затем о младенцах заводит он речь, Велев мудрецам тайну свято беречь. Таблицы читая, сидели они, Трудились не меньше недели они... Сказали: «Коль чаша отравы полна, Напрасно ты стал бы искать в ней вина. Гадали мы чьим-то младенцам чужим — Не ты и царица родители им. О тех, что владыка держав породил, ³⁸⁶⁰ Нетрудно прочесть предсказанья светил. Но этих не видно ни здесь, на земле, Ни в небе — их след исчезает во мгле». Затем рассказали владыке земли Все то, что узнать о колдунье смогли. Стеная, взывает к владыке жена, В слезах, правосудия просит она, Твердит: «Мне не страшен царя приговор, Побои, лишенье престола, позор, Невмочь мне младенцев загубленных кровь ³⁸⁷⁰ Забыть,— что ни час умираю я вновь!». «Уймёшься ли, женщина! — царь ей в ответ — К речам твоим в сердце доверия нет». И отдал он страже дворцовой приказ: Собравшись, на поиски выйти тотчас, Весь город от края до края пройти, Виновницу зла отыскав, привести. И стражи бывалые вскоре на след Напали. Колдунью извлекши на свет, Схватили и тут же к владыке земли ³⁸⁸⁰ Насильно злосчастную поволокли. С ней шах поначалу добром говорил, Ей жизнь обещал и награды сулил. Но тем увещаньям она не вняла, От шаха свершённые скрыла дела. Не веря, велит он колдунью схватить, Все средства возможные в дело пустить: «Солжёт — пусть распилят ее пополам, Ведь так указуют обычаи нам». К упрямой колдунье идут с палачом ³⁸⁹⁰ И ей угрожают петлёй и мечом. Она же одно повторяет в ответ: «Вины за собою не ведаю, нет!». Ни с чем воротились к царю во дворец: Мол, истину знает один лишь Творец. Велит Кей-Кавус привести Судабе, Велит звездочётам при ней, при себе Поведать, что речь о младенцах — обман, Что мать их — колдунья, отец — Ахриман. [149] Ответ у жены и на это готов: ³⁹⁰⁰ «Правдивых от них не дождёшься ты слов. Им правду сказать запретил Сиавуш, Ослушаться князя под силу кому ж? Кто мог бы тягаться с могучим таким? Лев ярый, и тот задрожал бы пред ним. Он восемь десятков слонов бы сразил, Он Нилу бы силою путь преградил. В сто тысяч бойцов закалённая рать В бою от него бы пустилась бежать. Мне, слабой, его одолеть не дано, ³⁹¹⁰ Лишь слёзы кровавые лить суждено. Кому, кроме князя, их речь угодит? И кто их другой за неё наградит? Ты холоден к детям, к их горькой судьбе, А мне ведь не ближе они, чем тебе. На зло равнодушно взираешь ты — что ж В том мире зато от суда не уйдешь!». И более влаги, чем Нил от лучей Теряет, царица струит из очей. Внимая коварной, и царь зарыдал, ³⁹²⁰ С ней вместе младенцев оплакивать стал. В печали затем проводил он жену; Все думал он горькую думу одну, И в поисках истины дальше идти Решился, чтоб дело к концу привести. Мобедов столицы владыка созвал И мудрым мужам обо всём рассказал. Ответил владыке верховный мобед: [150] «От мира не скроешь негаданных бед. Коль истину хочешь раскрыть, государь, ³⁹³⁰ Ты камнем о ковш, размахнувшись, ударь. Душа твоя тяжким сомненьем полна: И сын их внушает тебе, и жена, Властителя хамаверанского дочь; Тебе отогнать подозренья невмочь. Когда ты и в ней усомнился, и в нём — Его иль её испытай ты огнём. Кто зла не свершил, на костре не сгорит — [151] Так небо высокое нам говорит». И вот объявил повелитель, к себе ³⁹⁴⁰ Призвав Сиавуша и с ним Судабе: «Покоя не знает мой дух и сейчас, Не знаю досель, кто виновен из вас. Одно остается: пусть жаркий костёр Виновнику вынесет свой приговор». Ему отвечает на то Судабе: «Я правды слова говорила тебе, И мёртворожденных ты видел детей: Бывало ли в мире злодейство лютей! В огонь Сиавуша пошли: это он ³⁹⁵⁰ Свершил преступленье, грехом соблазнён». Властитель на сына взглянул своего: «Решенье твоё — вопросил — каково?» Ответ был: «Доколь от стыда мне гореть! Мучения ада готов я презреть. Велишь мне пройти через гору огня, Пройду я — позор нестерпим для меня».

149

3898 Ахриман — дух зла, Сатана (см. прим. 520 в томе I).

150

3927 В оригинале просто «мобед».

151

3937—3938 Здесь прямая аналогия с узаконенным в средневековом праве Западной Европы «божьим судом», в узком смысле с «очищением» водой или огнём.

[Сиавуш невредимым проходит через огонь]

Кавус, изнывая в душевной борьбе, О сыне скорбит и о злой Судабе: «Его ли, её ли постигнет позор, ³⁹⁶⁰ Кто звать меня станет владыкой с тех пор? Жена — моё сердце, и кровь моя — сын, Добра не сулит мне исход ни один. И все же готов я прибегнуть к огню, Сомненья сей страшной ценой отгоню. Вождь, мудрости полный, говаривал встарь: В груди подозренье носящий — не царь... Везиру погонщиков звать он велит, [152] Им сто караванов пригнать он велит. На рыжих верблюдах он множество дров ³⁹⁷⁰ Доставить велит, непреклонен, суров. И стали поленья везти без числа. Всё выше гора поднималась, росла; Уж издали можно её различить. Царь дольше неведенья бремя влачить Не мог. С каждым часом страдая сильней, Искал он виновника боли своей. Запомни, о сын мой, правдивую речь: [153] От женских сетей должно сердце беречь. Женись, коли честную выбрал жену: ³⁹⁸⁰ С порочной — изведаешь муку одну... В степи возвели две горы дровяных, Народ с содроганьем взирает на них. Меж теми горами проход неширок, Там мог бы проехать один лишь ездок. По воле владыки, обильно сперва Горючею нефтью полили дрова. [154] Вот с сотнями факелов слуги идут, Подносят, и дуют все разом, и тут День сделался ночью,— не видно ни зги. ³⁹⁹⁰ Но встали из дыма огня языки, И вот уж земля небосклона светлей, И пламя бушует при воплях людей. Явился в степи Сиавуш, между тем. [155] На нем золотой, ослепительный шлем, Вид бодрый, одежда бела и проста, Дух полон надежды, смеются уста. И всех в этот миг опалила печаль. Цветущего юношу каждому жаль. Себя Сиавуш осыпал камфорой, ⁴⁰⁰⁰ Как будто свершая обряд гробовой,

152

3967 Везир — в оригинале «дастур» — иранский эквивалент общеизвестного арабского слова везир.

153

3977—3980 Дидактическое отступление с обычной для того времени моралью. То ли имевшаяся в оригинале версификация, то ли вставка Фирдоуси — сказать трудно.

154

3986 Горючею нефтью полили дрова.— В оригинале: ке б"aр чуб риз"aнд н"aфт-е си"aх — «чёрная нефть».

155

3993 В оригинале Вуллерса этим стихам предшествует бейт, отраженный в переводе ниже (стихи 3997 — 3998).

Испытание огнем Сиавуш

С рукописи Государственной публичной библиотеки им. Салтыкова-Щедрина.

Худ. Резайе-Мосаввер

Как будто его не в палящий огонь, [156] А в рай унести приготовился конь. На гордом своем вороном скакуне, [157] Что тучею пыль поднимает к луне, Приблизился к шаху и спешился он, И отдал властителю низкий поклон. На лике у шаха смущенье и стыд, Он ласково с сыном своим говорит. В ответ Сиавуш: «Не кручинься. Увы, ⁴⁰¹⁰ Превратности жизни людской таковы! Удел мой сегодня — печаль и позор. Да будет небесный свершён приговор! Коль прав я — Создателем буду спасен, Коль грешен — меня не помилует Он. Но верю я, благость Йездана меня Живым проведет сквозь громаду огня». И вот уж пред самым костром Сиавуш, И молит Создателя праведный муж: «О, дай мне живым через пламя пройти, ⁴⁰²⁰ Меня от отцовской вражды защити!». Стремительно, словно клубящийся дым, [158] Уносится конь с седоком молодым. Народ возмущеньем и горем объят, Равнина и город от воплей дрожат. До слуха царицы те вопли дошли; На кровлю идет, видит пламя вдали, И в бешенстве, мстительной злобы полна, Погибели князю желает она. А люди глядят на владыку страны ⁴⁰³⁰ Сурово: слова осужденья слышны. Несётся, меж тем, вороной сквозь огонь: Сдружился, сказал бы ты, с пламенем конь! Багровое пламя встаёт, как стена, Не видно ни всадника, ни скакуна. Все замерли, тяжкой тревогой томясь: Сквозь адское пламя прорвется ли князь? И вдруг невредимым явился ездок, Уста улыбаются, лик — что цветок. И радостно грянуло: «Сладил с бедой, ⁴⁰⁴⁰ Прошел сквозь огонь властелин молодой!». Казалось, его лишь душистый жасмин Касался — так светел и свеж властелин. В воде был бы княжеский плащ увлажнён, В огне — не покрылся и копотью он. Сравнится, когда пожелает Йездан, С дыханьем весны огневой ураган. Веселья огонь в каждом взоре сверкнул, В столице, в степи ликования гул. ⁴⁰⁵⁰ Равнина дирхемами устлана сплошь. И топотом конским повергнута в дрожь. Ликуют и празднуют все, как один, Пируют и знатный, и простолюдин. Благое известье друг другу несут: Свершился Создателя праведный суд! Льет в ярости слёзы, меж тем, Судабе, Рвёт волосы, щёки терзает себе. Предстал Сиавуш пред очами царя В одежде нетронутой, свеж, как заря. Спустился с коня своего властелин, ⁴⁰⁶⁰ За пешим владыкой — строй пеших дружин. И вот Сиавуш пред венчанным отцом Склонился, к земле припадая лицом: Мол, вышел из пламени я невредим На горе врагам вероломным моим! Восклинул Кавус: «Богатырь молодой, Муж славного рода, с великой душой! Да славится та, что тебя родила, Такого властителя миру дала!». И крепко обняв Сиавуша, в слезах ⁴⁰⁷⁰ Прощенье просил даровать ему шах. Ликуя, прошествовал он во дворец, Надел драгоценный кеянский венец, [159] Потребовал руд и певцов, и вина, И с сыном пируя, сидел допоздна. Три дня веселился он с кубком в руках: Забыла казна о ключах и замках.

156

4001 — 4002 Этот бейт, имеющийся в Калькуттском издании, в издании Вуллерса дан в примечаниях как сомнительный.

157

4003—4004 Этот бейт равным образом перенесён переводчиком. В тексте Вуллерса он предшествует стиху 3999.

158

4021 В оригинале: си"aхра б"aр "aнгихт б"aр сан-е дуд — «[Сиавуш] погнал вороного (черного) по образу дыма». В персидской поэзии «как дым» (чо дуд) — сравнение, призванное выразить быстроту движения.

159

4072 Кеянский венец — здесь царский венец, наследственная корона Кеянидов.