Физика любви

Когда мы со Светой возвращаемся в раздевалку, девчонки из соседней школы уже переоделись, и мы сталкиваемся в дверях. Они окатывают нас ледяным презрением, а Манкова весело кричит:

– Сори, девчат, зато вы красивые!

И я закатываюсь нервным смехом. Мне все равно, что они подумают, но я чувствую, что с каждым безудержным смешком из меня уходит напряжение сегодняшнего дня. В конце концов, хватит вечно переживать о том, что подумают другие!

Мы со Светой надолго зависаем, наперебой обсуждая моменты игры. Когда она уходит принять душ, в раздевалку заходит Оливка.

– Яна, я так за тебя рада, – она порывисто меня обнимает.

– Брось, – ворчу, – я же не одна играла.

– Ты была просто как богиня, честное слово. Мне кажется, Паша и Андрюша оба от тебя без ума, с двух сторон мне в уши восторгались.

– Ага, стоило сыграть одну игру, чтобы меня заметили. А до этого полтора года всем было удобно меня игнорировать.

– Ян, да ну их. Ты просто молодец, вот и все.

Я оттаиваю, глядя в ее добрые глаза:

– Да, извини. Спасибо.

– Вы теперь куда? Отмечать?

– Мы идем в «Четыре кота», – Манкова выходит из душа, на ходу вытирая голову, – ты с нами? Я Света, кстати.

Настя представляется и переводит на меня неожиданно робкий взгляд:

– Не знаю. Ян, ты не против?

– Сдурела? – я удивленно поворачиваюсь к подруге. – Идем, конечно.

– Тогда я маме позвоню, – щебечет Оливка радостно, – жду вас в холле.

Я тоже решаю предупредить маму, но в нашей коммуникации все намного проще, так что я пишу ей СМС:

 Иду с ребятами праздновать в Четыре кота. Видела тебя на игре, понравилось?

И тоже бегу в душ, потому что кожа от пота вся липкая, и мне ужасно хочется смыть это ощущение.

Мне хватает минуты чтобы ополоснуться. Волосы я, конечно, не мочу, на улице холод, а они у меня не такие короткие, как у Манковой. Пока вытираюсь, в дверь стучит Света и что-то глухо бубнит в щель.

– Не слышу, – ворчу я, – выйду и скажешь.

Но когда открываю дверь, то и сама все вижу. В раздевалке сидят наши парни. Раскрасневшиеся и довольные. Все уже переодетые и с вещами. Только Попова нет. Видимо, как самый младший, попал в душ последним.

Я замираю, стоя в джинсах с высокой талией и ярко-розовом лифчике. Секунда, и я соображаю прижать полотенце к груди. Раздевалка взрывается хохотом.

– Петрова, я же предупредила! – не может сдержать смех Света.

– Я тебя не слышала!

Отвечаю Манковой, но смотрю только на Глеба. Который тоже не спускает с меня взгляда. И улыбается. Немного нагло, немного с вызовом, немного (шок!) смущенно.

Ян поднимает вверх ладони:

– Яна, прости! Мы просто вам шампанское принесли!

– Да ладно уж, – ворчу я, быстро натягивая футболку, повернувшись к ним спиной, – а что отмечаем?

И они снова смеются. Ян протягивает мне бутылку шампанского. Я медлю, разглядывая этикетку. Вообще-то я не пью.

Глеб наблюдает за мной исподлобья.

– Не бойся, Яночка, мы тебя не спаиваем, сделай просто глоток за победу, – кричит Манкова, укладывая свою короткую стрижку перед зеркалом.

Янковский улыбается одним уголком губ, развалившись на скамейке рядом с моими вещами. Взгляд у него такой нахальный и снисходительный, что я непроизвольно начинаю злиться.

Поэтому, отмерев, с вызовом прислоняю горлышко к губам и делаю маленький глоток.

Глеб все еще смотрит на меня и медленно облизывает нижнюю губу. Потом протягивает руку за бутылкой. Я, как загипнотизированная, отдаю ему шампанское. Он подмигивает:

– Смотри, Янчик, считай, мы целуемся, – и он отпивает, обхватив губами горлышко.

Мне становится жарко. Может от хмельных пузырьков, а может от Янковского, который переворачивает все у меня внутри. Если он просто играется, мне явно нужно притормозить в своих эмоциях.

Мы спускаемся вниз, когда школа уже опустела. В холле караулит Оливка с моей курткой.

– Меня отпустили до одиннадцати, – говорит она, протягивая мне пуховик и смущенно добавляет, – если нас проводят.

– Не переживай, если что, я тебя провожу, – говорю я.

Подруга хмыкает:

– А тебя саму тогда кто проводит?

– Тоже я, – и не дожидаясь ее реакции, говорю остальным, – ребят, это Оливка. То есть Настя.

– Но можно все-таки Оливка, – обворожительно улыбается она.

Ребята отвечают ей тем же, называя свои имена. Взгляды у парней заинтересованные.

И я впервые смотрю на нее не как на подругу, а как на соперницу. Но в каком соревновании? Коротко встряхиваю головой, чтобы выгнать оттуда дурацкие мысли. Наверное, это все шампанское на голодный желудок.

Глава 15

До «Котов» мы идем долго и весело. Наперебой обсуждаем игру, постоянно останавливаемся, взрываемся хохотом. Передаем друг другу бутылку шампанского, которое на улице становится ледяным. Я чувствую себя счастливой. И на своем месте. Чувствую, как будто меня приняли. Хочется запоминать каждую мелочь – как кривляется Манкова, как Глеб и Ян затевают шутливую потасовку и валятся в снег, как Ваня изображает Вадоса, манерным жестом откидывая воображаемые пряди со лба, как Кудинов восторженно кричит «А Петрову вы видели? У нее руки краснющие, а она отбивает, мне смотреть больно было!», как Попов закидывает на плечо Оливку, и она верещит на всю аллею. И кажется, что все впереди, а моложе и счастливее нас нет никого на свете.

Когда мы заходим в бар, к нам выходит менеджер, и парни здороваются с ним за руку. Наверное, и правда бывают здесь часто. Глеб, Ян и молодой парень с бейджем «Анатолий» отходят в сторону, что-то обсуждая вполголоса. Мне интересно, о чем они говорят, но из-за музыки я совсем ничего не слышу.

В итоге нас сажают за большой столик в углу. Рядом со мной Оливка и Миша Попов, а Янковский устраивается напротив. Я хочу, чтобы он сел рядом, и злюсь на себя за такое желание. Из чувства противоречия смотрю на Яна и улыбаюсь ему.

Настя наклоняется ко мне и с чувством говорит:?– Ребята очень классные!

Глаза ее блестят, а щеки разрумянились, на улице она тоже сделала пару глотков шампанского.

– Я знаю, – отзываюсь радостно и приобнимаю Оливку за плечи.

– Даже Попов не такой дурак, как обычно, – громким шепотом говорит подруга и, перегибаясь через меня, ерошит ему волосы, – да, Миш?! Уши греешь?

– Да че, сами рядом сели, и еще хотят, чтоб я не слушал.

– Очень хотели подобраться к тебе поближе, – серьезно говорю я.