Физрук и вот это вот все

— Джагга из черных орков, — продолжил старикан. — Может быть, ты что-то обо мне слышал?

— Нет, — сказал я, испытав некоторое облегчение от слова «черные». Все-таки это другое племя.

— А я ведь был довольно могущественным шаманом, — сказал он. — Входил в большой круг шаманов.

— Захватывающая история, — сказал я, но он провел на рудниках слишком много времени и уже не понимал сарказма.

— Рад, что ты так считаешь, — заявил он. — А знаешь, что произошло потом?

— Нет, — сказал я. Мне удалось победить подушку, я бросил ее в изголовье и достал из тумбочки одеяло.

— Меня оболгали, — заявил он. — Меня подставили, обвинили меня в том, чего я не делал. Желая доказать свою невиновность и отстоять свою честь, я вызвал своего недруга на поединок в большом круге шаманов, и я побеждал в этом поединке, пока эта мерзкая отрыжка шакала не применила какую-то неведомую мне запрещенную технику работы с духами.

— Сочувствую, — сказал я, бросая одеяло поверх простыни и разуваясь. Точнее, стряхивая с ног остатки ботинок. Интересно, во сколько жетонов мне выльется новое обмундирование? Уложусь в десятку, если робу от Гуччи не заказывать?

— Но никто не заметил жульничества, и моему противнику присудили победу, — сказал орк. — А я был с позором изгнан из большого круга и отправился в скитания, которые закончились здесь.

— Угу, — сказал я.

— И с тех пор я ищу кого-то, кто поможет мне восстановить справедливость, — сказал орк. — Кто докажет мою невиновность и вернет мне мое положение в обществе.

Это выглядело, как начало нового квеста. Да что там, целой цепочки квестов, и я был уверен, что стоит мне только потянуть за одну ниточку, как на мою голову обрушится целая лавина новых приключений, способных сделать меня настоящей игровой легендой.

И, чем черт не шутит, может быть даже главой собственного клана…

— Я ищу настоящего героя, смеющегося в лицо опасности, — продолжал орк. — Ищу человека, готового поставить на карту все, что у него есть…

— Найди лучше кого-нибудь, кому не наплевать, — посоветовал я и завалился под одеяло.

Интермедия. Всякое

Николай был рейнджером триста пятьдесят четвертого уровня, что для воронежских лесов считалось очень неплохим показателем. И поскольку он был разведчиком в довольно большом отряде, где и без него хватало боевых единиц, качал он в основном ловкость, восприятие и стелс. А силу и выносливость не качал, потому что они ему были без надобности.

Принесенные Системой характеристики не только усилили его природную ловкость и худощавость, но и добавили к ним пару килограммов незаметности, так что после зачисления в отряд у него появилось неофициальное прозвище — Хрен Попадешь.

Сейчас он вернулся из очередного одиночного рейда и по привычке проскользнул к бункеру мимо постов охраны. Конечно, можно было зайти нормально, тем более, что пароль был ему известен, но навыки сами себя не прокачают.

Просочиться мимо второго поста ему не удалось. Впрочем, это никому бы не удалось, потому что тяжелая железная дверь, ведущая в бывший секретный бывший заброшенный бункер, размещенный где-то в глубине леса видимо на случай мифической бомбардировки Воронежа, была закрыта. И мало того, что открывалась она с таким скрипом, что в округе просыпались даже впавшие в зимнюю спячку медведи, так рядом с ней было аж трое нормальных часовых, один обладающий истинным зрением маг и один стелсер просто на всякий случай.

— Привет, — сказал Николай, вываливаясь из инвиза, как заправский ассасин, только без отравленных кинжалов.

Часовые привычно вздрогнули, а маг машинально зажег в ладони фаерболл и сразу же его погасил.

— Пароль, — потребовали у него.

— Последний понедельник июля, — сказал Николай. — Главный на месте?

— Дед у себя, — сказал маг. — А у тебя что-то срочное?

— Еще какое, — сказал Николай.

Часовые отперли дверь, навалились на створку и с трудом оттолкали ее на такое расстояние, чтобы Николай смог протиснуться в образовавшуюся щель. Они могли бы открыть и шире, и неоднократно делали это для человека нормальных размеров, но ради рейнджера напрягаться не стали.

Пусть даже он был лучший разведчик отряда.

Николай миновал казармы, арсенал, жилые помещения для семейных бойцов и столовую, откуда, как обычно, пахло чем-то не особенно аппетитным, и добрался таки до третьего поста, выставленного у личной комнаты командира отряда.

Зачем он там был нужен, никто толком не понимал. Если уж враг проникнет в бункер и с боем доберется до этого места, командир по-любому об этом услышит и выйдет, чтобы поучаствовать в веселье, благо, стрелок он отменный, и в инвентаре у него есть очень интересные штуки, а своих эти парни пропускали вообще без вопросов, но зачем-то пост все-таки был.

Может быть, просто для престижа.

— У себя? — спросил Николай.

— У себя, — сказали ему

И он вошел.

Командир отряда «Красные мстители», легендарный снайпер (с начала игры прошло чуть больше года, но это было время, когда новые легенды возникали чуть ли не каждый день. Практически каждый, кто выживал в первые дни после вторжения, имел все шансы быть записанным в легенды), непримиримый враг для всех, кто не с Земли, и добрый дедушка для всех своих подчиненный, сидел за письменным столом, заваленным большим количеством бумажных документов (Дедом его называли не только за хорошее отношение к доверившимся ему бойцам, помимо прочего, он слыл ретроградом), и рассматривал карту местности при свете зеленой настольной лампы.

— Я вернулся, — сказал Николай.

— Вижу, что вернулся, ек-макарек, — сказал дед Егор. — Впрочем, ты всегда возвращаешься, за это я тебя и ценю. Удалось ли найти что-нибудь интересное или все как обычно?

— К сожалению, удалось, — сказал Николай. — Похоже на подготовку к вторжению.

— Где?

— Я могу отметить на общей карте отряда…

— Пальцем ткни, ек-макарек, — сказал дед Егор, придвигая ему бумажную карту, разложенную на столе. — Так оно надежнее.

Николай сомневался, что так надежнее, но вслух ничего говорить не стал. Некоторое время ему потребовалось, чтобы совместить цифровую карту, построенную у него в голове, с бумажным аналогом на столе, после чего он уверенно ткнул пальцем.

— Вот здесь.

— Это ж километров шестьдесят отсюда, ек-макарек, — заметил дед Егор.

— Семьдесят пять, — поправил его Николай.

— А тебя всего двое суток не было. Шустрый ты, однако.

— Время зря не трачу, — сказал Николай.

— Только мое, ек-макарек, — сказал дед Егор. — Почему ты думаешь, что это попытка вторжения?

— Могу картинку скинуть…

— Картинку будешь своим корешам скидывать, ек-макарек, — сказал дед Егор. — Знаю я, какие там у вас картинки. А мне лучше своими словами расскажи.

— В точке прорыва находится большой стационарный портал, — сказал Николай. — Черного цвета.

— А это важно?

— Не знаю, — признался рейнджер. — Через портал проходят большие группы паладинов…

— Кого?

— Рыцарей в тяжелой броне.

— Значит, отряд кастрюлеголовых псов-рыцарей, — сказал дед Егор. — Много их?

— Тысячи.

— Умаемся хоронить, ек-макарек, — пригорюнился дед Егор. — А остальная логистика?

— Ее нет.

— Так не бывает, ек-макарек, — наставительно сказал дед Егор. — Потому что этого не может быть никогда. Солдат без обоза воевать не может. Даже наш летучий партизанский отряд без обоза воевать не может.