Физрук и вот это вот все

— Тем не менее, — сказал Николай. — Никакой группы поддержки, ни разведки, ни лазаретов, ни кузниц, ни даже полевых кухонь. И никаких признаков присутствия других видов войск. Даже стрелков нет.

— Только кастрюлеголовые псы-рыцари?

— Именно так.

— Значит, они ненастоящие, ек-макарек, — заключил дед Егор. — Значит, они эти… как их, мать их? Боты.

— Я тоже так подумал, — сказал Николай. — Есть еще одна странность, которая подтверждает эту теорию. Они все одинаково вооружены, они не снимают шлемов и в целом создается впечатление, что все эти паладины… кастрюлеголовые псы-рыцари — это на самом деле один человек, размноженный на принтере.

— Прелюбопытнейшая тряхомундия, ек-макарек, — сказал дед Егор. — Но нам от этого не легче. Даже наоборот. Представляешь себе, как слаженно они могут биться, если они на самом деле — это один человек?

— Представляю, — сказал Николай.

— Впрочем, все это хрень, если мы пулеметы бронебойными снарядим, — сказал дед Егор. — Поверь моему опыты, ни она кастрюля пулеметной очереди не держит. А если и держит, то вместе с головой отрывается, ек-макарек. И чем занимаются кастрюлеголовые на нашей исконной земле?

— Они возводят зиккурат.

— Что они возводят?

— Зиккурат, — сказал Николай. — Это такое культовое многоярусное сооружение, свойственное шумерской или вавилонской архитектуре.

— Погодь-ка, — попросил дед Егор. — Значит, ты хочешь сказать, что кастрюлеголовые псы-рыцари вторглись на наши исконные земли через черный стационарный портал и возводят посреди воронежских лесов вавилонскую башню?

— Ну, как-то так.

— Тебя кто-нибудь видел?

— Нет.

— Это хорошо, — сказал дед Егор. — Но это единственное, ек-макарек, что в этой ситуации хорошо. Вторжение — это плохо, но привычно. Однако, религия — это опиум для народа, и пока я жив, ни один пес-рыцарь своих зиккуратов в этих лесах строить не будет. Ступай и найди моего заместителя. Будем думать, как нам эту атаку клонов, ек-макарек, отбивать.

* * *

Ночь. Улица. Фонарь.

Фонарь в его планы не вписывался, поэтому он погасил свет одним движением мизинца.

Можно было, конечно, вообще ничем не шевелить, но ему нравилось представлять себя могущественным чародеем, повелевающим материей и держащем стихии на кончиках своих пальцев.

Чрезмерно пафосно, конечно, но, с другой стороны, а кому когда мешала малая доза пафоса?

Он обошел приземистое здание банка и притронулся рукой к стене. Кусок кирпичной кладки растворился в воздухе, открывая ему проход. Оказавшись внутри, он погладил той же рукой пустоту и стена восстановила свою целостность.

И поскольку никто не предполагал, что злоумышленники могут проникнуть в банк таким путем, установленные на окнах и дверях охранные заклинания остались непотревоженными.

Внутри было темно, но только для обычного человека.

Он спустился по лестнице в подвал, развеяв по пути две железные двери и стальную решетку, прошел мимо клиентских сейфовых ячеек и остановился перед главным денежным хранилищем. Считалось, что это массивную дверь работы гномьих кузнецов никто не сможет открыть без пары прилагающихся к ней ключей, но он и не собирался ее трогать и беспокоить висящие на ней заклинания.

Вместо этого он привычно развеял кусок стены — полутораметровой толщины, каменная кладка, усиленная арматурой, плюс десятисантиметровый стальной лист где-то посередине — и оказался в святая святых местных финансовых воротил.

И тут же оказалось, что он тут не один.

В смысле, это было не первое его вторжение в тщательно охраняемые закрытые помещения, и он знал, что достаточно хорош в этом деле, но раньше ему никто никогда не аплодировал.

Он заложил руку за спину и согнулся в вежливом поклоне, а когда он поднялся, под потолком уже висел магический светильник, а из-за груды золотых слитков вышла высокая стройная женщина в сияющих серебряных доспехах. В руках она держала длинный тонкий отливающий серебром меч.

— К чему эта иллюминация, мадемуазель? — осведомился он.

— Я хочу, чтобы ты внимательно меня рассмотрел, — сказала она.

— Я внимательно вас рассмотрел и вы ослепительны, — сказал он. — Однако, вряд ли вы представляете местную службу безопасности. В смысле, я видел этих ребят днем и они… орки.

— А ты — Разрушитель Миров и гроза Алмазного Альянса, — сказала она. — Кто бы мог подумать, что ты будешь грабить банки в мелких провинциальных городках?

— Надо же на что-то жить, — пожал плечами Роберт Полсон. — Этот способ показался мне наименее затратным. И раз уж вы продемонстрировали мне свою эрудицию, давайте я покажу вам свою смекалку и попытаюсь угадать, кто вы. Вы — Немезида.

— Верно, — сказала Селена. — А ты входишь в тройку самых опасных представителей своей планеты.

— Не знал, что тут тоже существует какой-то рейтинг, — сказал Полсон. — А кто остальные два?

— В будущем — такие же покойники, как и ты.

— А, ну ладно, — сказал Полсон. — Кстати, раз уж у нас разговор об этом зашел, может быть, соизволите объяснить, за что вы так на нас взъелись? Это что-то личное?

— Нет, — сказала она.

— Нет, не личное?

— Нет, не соизволю объяснить.

— Вот так всегда, — сказал он. — Вы, местные, не любите ничего объяснять, а их ответа на простой вопрос устраиваете многоступенчатый квест, к концу которого ты не только забываешь, о чем спрашивал, а тебе уже просто пофиг вообще на все.

— зато я могу ответить на некоторые вопросы, которые ты еще не задал, — сказала она. — Как я сюда попала? У меня свои пути, так же, как и у тебя. Откуда я знала, что ты будешь здесь? Ты предсказуем.

— Да вообще пофиг же, — сказал он. — Хочешь подраться?

— Непременно.

— Здесь?

— Чем это место хуже любого другого?

— Там город, — сказал он, показывая рукой куда-то вверх. — В нем люди. Тысяч двадцать. Они могут пострадать.

— Мне плевать, — сказала она.

— А мне как бы и нет.

— Тогда беги.

И он побежал.

Он не видел ничего зазорного в том, чтобы убежать. Не потому, что ему было страшно (ему, конечно, было немного страшно, но это нормально, он провел в таком состоянии большую часть своей жизни, боясь то одного, то другого), а потому, что его основной ударный скилл был слишком уж разрушительным. И, что самое печальное, он этот скилл не контролировал.

Он левитировал, развеяв часть перекрытия над своей головой. Оказавшись наверху, он уничтожил несущие конструкции, надеясь, что ее завалит обломками там, в подвале, а сам рванул по главной улице, оседлав воображаемых духов воздуха.

Делать что-то с закрытыми на ночь воротами не было времени, поэтому он просто перемахнул через крепостную стену и устремился от города прочь.

Он успел удалиться метров на пятьсот, когда ворота за его спиной взорвались дождем щепок, а из этого дождя вылетела молния в серебряных доспехах.