Флибустьер

— Я слышал, вы захватили много призов, — вяло произнес Анн-Илларион де Костентин.

— Я слышал, вы в позапрошлом году неплохо всыпали англичанам, — так же вяло промямлил я.

Адмирал посмотрел на меня так, будто решал, являются ли мои слова комплиментом или пора наорать на меня? А потом засмеялся искренне, показав желтоватые зубы с изрядным просветом справа в верхней челюсти.

Слуга словно ждал реакцию господина, чтобы сделать правильный выбор. Услышав смех, он принес и поставил передо мной золотой бокал со скривившимися солнцами и налил белого вина из золотого кувшина емкостью литра два. Вино было кислое, но не местное, с интересным послевкусием.

— Меня предупреждали, что у вас своеобразная манера шутить, — улыбаясь, сообщил адмирал де Турвиль.

— Каждый замечает в нас то, что не досталось ему, — поделился я жизненным наблюдением.

— А что вы заметили во мне? — с нескрываемым любопытством спросил он и посмотрел настороженно.

— Умение быстро вызывать симпатию у незнакомого человека, — не покривив душой, ответил я.

Судя по смягчившемуся лицу адмирала, лизнул я ловко.

— Что ж, тогда не буду начинать издалека, — начал серьезным тоном Анн-Илларион де Турвиль. — У меня есть приказ короля включать в свой флот любой корабль, какой сочту нужным. Ваш по боевой мощи почти не уступает линейному кораблю. Мне надо удлинить линию баталии, чтобы англичане и голландцы не смогли охватить наш арьергард. По нашим сведениям, у противника вдвое больше кораблей. Само собой, с вами будет составлен контракт, вы и ваш экипаж будете получать жалованье, как военные моряки, в случае повреждения или утери корабля во время службы получите полное возмещение ущерба.

— Вы собираетесь напасть на вдвое больший флот? — задал я уточняющий вопрос.

— Наш король собираемся высадить двадцатитысячный десант в Англии, а я обязан не позволить флоту противника помешать этому, — сказал адмирал. — Кораблей у них больше, но, как заверил английский король Яков, моряки на его стороне, не поддерживают самозванца Вильгельма. Англичане сразу же выйдут из сражения, дав нам возможность разделаться с голландцами.

Это было так похоже на англичан, что я поверил.

— Думаю, высадка десанта займет самое большее месяц, после чего я отпущу вас, — пообещал граф де Турвиль.

— Как понимаю, выбора у меня нет? — на всякий случай поинтересовался я.

— Вы можете передать командование кораблем другому капитану. У меня есть достойные кандидаты на эту должность, — ответил он.

— Нет уж, слишком много я вложил в постройку этого корабля, чтобы доверить его другому, — решил я.

— Я бы тоже никому не доверил такой красивый корабль, — согласился со мной граф де Турвиль и спросил: — Приходилось сражаться в линии баталии?

— Нет, но не думаю, что это сильно отличается от сражения с одним или двумя кораблями, — сказал я.

— Так оно и есть, — подтвердил адмирал. — Надо будет не отставать от впередиидущего корабля, держать дистанцию не больше полкабельтова, стрелять по тому вражескому кораблю, который окажется напротив, и выполнять приказы старшего командира, если таковые будут. Вы знаете нашу сигнальную систему?

— Только некоторые сигналы, — сообщил я.

— Дай мою книгу, — приказал он слуге.

Тот достал из большого сундука, стоявшего в дальнем углу каюты, тонкую книженцию карманного формата в розовой мягкой обложке, из-за чего напомнила мне женский любовный роман из будущего. Так понимаю, у адмирала их, как у дурачка фантиков, раздает всем.

— Это сборник инструкций и свод сигналов, — сообщил адмирал, взяв у слуги и передав мне книженцию с грозным названием «Боевые сигналы». — Внимательно изучите. Я понимаю, что трудно сразу запомнить все, откомандирую на ваш корабль опытного офицера, но в бою всякое может случиться.

— Мне попадались сборники потолще и посложнее, — признался я, быстро пролистав книженцию.

В ней были инструкции на все случаи действий корабля в составе флота, начиная от снятия с якоря и заканчивая преследованием отступающего противника. Почти каждому действию соответствовал свой сигнал. Кроме однофлажных, были восемьдесят пять двуфлажных сигналов. Важно было и место, где размещен флаг. Таких мест было одиннадцать: топы и ванты мачт, ноки реев, грот- и бизань-бакштаги, кормовой флагшток.

Я сразу вспомнил, каким толстенным талмудом станет в будущем Международный свод сигналов, включавший в себя, в том числе, и трехфлажные. Я даже, будучи курсантом, выучил некоторые забавные типа «У пациента капает с конца», но со временем в ходу были только три однофлажных: А (Альфа) — «У меня спущен водолаз», В (Браво) — «На борту опасный груз» и G (Гольф) — «Мне нужен лоцман». Для предупреждения обо всем остальном хватало УКВ-радиостанции.

— Тогда вам будет легко служить под моим командованием, — сделал вывод адмирал.

А я по жизни сделал другой вывод: служба под чьим угодно командованием легкой не может быть в принципе, но лучше подчиняться дуракам, чем ими командовать. Впрочем, граф де Турвиль не производил впечатления глупого человека. Даже книжку написал или, что скорее, надиктовал монаху.

64

Тулонскую эскадру мы так и не дождались, хотя простояли в Бресте дольше на две недели из-за сильного западного ветра, который не давал флоту выйти из бухты. Для моего фрегата такой ветер не был непреодолимой помехой, но высокобортные линкоры сносило к берегу, стоило им сняться с якорей. Вышли второго мая. Моему фрегату предписано было идти в арьергарде, которым командовал контр-адмирал и лейтенант-генерал де Габаре, мателотом замыкающего линкора «Властелин морей», двухдечного, пятидесятипушечного. Как по мне, для властелина морей он выглядел слишком старым и слабо вооруженным. Остальные фрегаты занимали места за мной. Добравшись до начала Ла-Манша, опять встали на якоря из-за противного восточно-северо-восточного ветра. Пойти галсами адмирал не счел нужным. Видимо, боялся поджиматься к английскому берегу. Там пятнадцатого мая к нам присоединились эскадра еще шесть линейных кораблей. Всего стало сорок четыре линкора, пять фрегатов, троим из которых я бы постеснялся дать такое гордое имя, тринадцать брандеров и с десяток совсем малых судов для разведывательной и посыльной службы, которые называли авизо. Семнадцатого мая ветер начал заходить по часовой стрелке, и наш флот продолжил движение на восток, к полуострову Котантен, где по приказу короля нас ожидали двадцать тысяч солдат и пять сотен транспортных судов для их перевозки через пролив. Вечером следующего дня ветер стих и опустился такой туман, что со шканцев фрегата я не видел полубак его. Флот лег в дрейф. Предупредив вахтенного офицера Жана Мересса, чтобы разбудил меня, когда поднимется ветер и раздует туман, я отправился спать.

Разбудили меня на рассвете. Мне снилось что-то удивительно эротичное, что не предвещало ничего хорошего днем. Испуганный голос Жана Мересса ворвался в этот сон так негармонично, что я решил, что он мне снится.

— Виконт, проснитесь! Виконт! — настаивал голос Жана Мересса.

Иллюминаторы на ночь были закрыты плотными шторами, свет и вместе с ним свежий сырой воздух попадали в каюту через приоткрытую дверь. Шкипер показался мне темным силуэтом со светлым пятном там, где должно находиться его угрюмое, нефранцузское лицо.

— Что случилось? — зевнув так широко, что чуть не вывихнул нижнюю челюсть, спросил я.

— Английский флот! — выпалил Жан Мересс.

— Далеко? — поинтересовался я, не имея желания выбираться из теплой постели.

— Миль семь-восемь, — ответил он и добавил испуганно: — Их много, очень много! Раза в три больше, чем нас!

Легкий бриз от юго-запада разгонял остатки тумана. Вражеский флот, а в нем были не только англичане, но и, судя по флагам, голландцы, был северо-восточнее нас. Попутный ветер и прилив несли нас в его сторону со скоростью узла три и точно с такой же скоростью относили англо-голландский флот от нас. Если ветер не изменится, отступить мы не сможем, но и сражение не начнется, пока мы не изъявим желание. У меня такого желания не было. Надеюсь, у адмирала де Турвиля тоже, потому что, если я правильно посчитал, у противника было всего лишь ровно в два раза больше линейных кораблей и шесть десятков фрегатов, брандеров и авизо. Мне стало зябко. Может быть, из-за сырого воздуха.