Фомич - Ночной Воин

Дохромав до него, он склонился над телом Балагулы, и тут же вскочил, закрывая лицо руками:

– Ой, я не могу! Он ему... Он ему... Медведь ему горб отъел!
– в ужасе прошептал Кондрат.

Мы с опаской приблизились. Спина бедняги была залита кровью. Над ним, отогнав нас в сторону, склонился Борода, велев никому не мешать и принести воды.

Он долго и осторожно рассматривал бедного Балагулу, потом посмотрел на свою руку, понюхал её и облизал пальцы.

– Он Вурдалак!!!
– заорал Домовой.

– Это же малина!
– выкрикнул Борода.
– Это не кровь. У него вся спина в малиновом соке.

Мы с опаской приблизились и увидели, что спина у лежащего без чувств Балагулы вся в раздавленных ягодах малины.

Борода перевернул несчастного горбуна на спину и плеснул ему в лицо водой. Тот задёргался, задрыгал ногами:

– Не люблю воду! Не надо воды!

– Дружок, ты больше не калека! У тебя медведь горб отъел!
– радостно сообщил ему Домовой.

– Чтоб он у тебя что-нибудь отъел!
– сердито огрызнулся Балагула.

Кондрат поднял лежавший рядом с его дружком полотняный мешочек и заглянул в него:

– Странно, - пожал он в недоумении плечами.
– Горошины, сухари, малина... Да это же - горб!

– Как - горб?!
– подошёл к нему Оглобля.

– Это он, подлая его душа, чтобы ничего не тащить, засунул себе на спину мешок с горохом и жрал этот горох всю дорогу, отчего и треск стоял, возмущался взбешённый Домовой.
– А я думаю, что это он всё время спину чешет, а это он горох да сухари доставал! А в малиннике решил малинки добавить...

– Сейчас другое важно, - остановил всех Оглобля.
– Медведи - народ мирный. Просто так не нападут. Я точно знаю, сам здесь проходил. Чем ты его обидел? И не вертись, говори, как есть, иначе беда будет.

– Так я значит чего?
– заюлил разоблачённый "горбун".
– Я собираю тут малинку, никого не трогаю, слышу в кустах трещит. Заглянул туда, вижу сидит мужик в шубе, спиной ко мне, и малину жрёт. Главное, не по ягодке собирает, а сгребает куст в охапку и тащит ручищами в рот, вместе с листьями. Я ему кричу:

– Ты что же, такой сякой, делаешь? Ты что же это с ягодой вытворяешь?! Кто же так малину собирает?!

Он в ответ на меня ноль внимания, только фыркает. Разозлился я, подошёл поближе, да как дам пинка! Очень меня обидело, что он не по ягодке собирает...

– Да как же медведь будет по одной ягодке собирать, когда у него пальцев нет?! Дурья твоя башка!
– сплюнул Фомич.

– Я-то думал, что это мужик, - оправдывался и без того смущённый Балагула.
– Ещё смотрю на него и думаю, чего это он в такую теплынь в шубе ходит? Ну, когда он повернулся, я понял, что это не мужик. Извините, говорю, обознался: не за того принял. А он - грубое животное. Кааак накинется! Ну, я, конечно, грудью... это... на землю. Ну, а он сверху, этот... горб мне давай рвать...

– Горб! Я тебе покажу - горб!
– бросился на него Домовой.

Обеспокоенный Фомич остановил его, удержав за плечо:

– После отношения будете выяснять. А сейчас надо побыстрее отсюда убираться, как бы нас хозяева об этом не попросили, тогда хуже будет.

– Медведи, что ли?
– испуганно поинтересовался Балагула.

– Нельзя Хозяина по имени звать. Придёт. Зови, как хочешь: Хозяин, Босой человек, только не по имени, - погрозил ему Оглобля...

Кусты малины на краю поляны затрещали, зашевелились...

– Ну вот, накликал...
– тихо сказал Оглобля, доставая топор.

– Ты стрелять не спеши, пока я не скажу.
– удержал вскинутый мной обрез Фомич.

Мы встали посреди поляны спина к спине, заняв оборону, готовые дорого отдать свои жизни. Обступая нас плотным кольцом, изо всех кустов, выходили и выходили медведи.

Тогда вперёд выступил Фомич:

– Мы не враги Лесному Народу! Мы воюем с Нечистью, с Лесной тоже. Я - Фомич, Ночной Воин. Вы меня должны знать. Я ваших медвежат во время обходов в лесу находил и к Поляне выводил. Наш друг обидел Медведя не по злобе, а по глупости и по недоразумению. Если вы на нас нападёте, мы будем защищаться. Кому польза, что мы побьем друг друга? Я сказал, вы - думайте.

Он вернулся к нам, а Медведи собрались в круг, что-то обсуждая. Потом вперёд вышел самый большой и старый из них. Он сказал:

– Идите, куда шли. Мы вам вреда не причиним. Если сумеем, то и поможем. Отдыхайте. Мы покараулим.

Медведи скрылись в кустах, а мы поели, приготовив на костре кашу. Вернее, поели все, кроме Фомича и Оглобли.

Я спросил у них, не выдержав:

– Чем же вы кормитесь? Не спите, не едите...

Ответил мне Фомич:

– Надеждами питаемся, чужие сны смотрим, чужой покой охраняем. Зато с нами и хлопот меньше: готовить не надо, нам ни холодно, ни жарко не бывает...

Вздохнул, помолчал, потом добавил:

– А хотелось бы...

И отошёл в сторону, где они с Оглоблей принялись что-то горячо обсуждать.

А у меня почему-то пропал аппетит.

Зато Балагула и Кондрат ели с такой поспешностью, что только ложки со свистом воздух рассекали.

Балагула, как оказалось, из лени даже миски с собой не взял. Пришлось ему есть из одной миски с Кондратом.

Сначала они долго перетаскивали эту миску каждый в свою сторону, стараясь подтянуть поближе к себе, потом вцепились левыми руками каждый в свой край, и со страшной скоростью замолотили ложками по каше.

Брызги летели во все стороны, оба были в этой каше по самые уши. При этом Балагула так быстро работал ложкой, что не успевал вовремя открывать свой ковш, отчего пару раз кашу с ложки вместо ковша перегружал прямо себе на физиономию.

Кондрат тоже несколько раз промахнулся и забросил кашу себе за спину, вместо каши удивлённо ловя ртом воздух.

При этом оба они бросались на миску с удвоенной энергией, когда им казалось, что сидящий напротив зачерпывает чаще. В один из таких моментов Кондрат только засунул ложку в рот, как ему показалось, что его приятель зачерпнул лишний раз.

Он ринулся к миске, Балагула рванулся на перехват...

Раздался стук лбов, глухое оханье, а потом что-то булькнуло...

Услышав непривычную тишину с того места, где они ели, я поднял голову и увидел, что Балагула сидит на корточках, торопливо перегружая содержимое миски прямо себе в распахнутый ковш, а Кондрат сидит на земле с выпученными глазами, открыв рот, из которого торчит... черенок от ложки!!!

Ложка, между прочим, была у него деревянная, с хороший кулак. И когда они лбами стукнулись, он эту ложку и проглотил, а она застряла у него в горле.