Форпост
Шрифт:
Через час подручные поведали ему о застреленных в придорожном магазине Мурзе и Рафике. Вершителем их судеб стал неизвестный покупатель, оказавшийся вооруженным весьма мощным огнестрельным средством, одержавшим верх над двумя «Калашниковыми», находившимися в руках тех, кто давно и неразрывно сроднился с ними.
И снова Агабека кольнул страх: на него охотился – именно охотился! – неведомый и страшный зверь! Но… что за ерунда?.. Он же выяснил все об этом Серегине… Ну, служил в десанте, подумаешь, солдатик стандартной закалки… Ну, съехал затем в Америку… Жалкий перебежчик, авантюрист… И где же он нахватался такого опыта и сноровки?
Он
Может, он вернулся в Москву, как американский шпион, усвоивший, черт знает, какую подготовку?
Эта сумасбродная мысль отчего-то показалась ему вполне соответствующей истине.
И снова нахлынул страх.
Он срочно созвал совещание ближайшего круга, с досадой уясняя, что причин появления здесь нью-йоркского москвича Серегина никому объяснить не сможет из-за глупости своих позиций в той ситуации, в которой оказался. Произнес сухо, торжественно и отчужденно:
– Мы имели бизнес с американцами. И здорово нагрели их. Это - наше дело, и оно всем понятно. Но эти шайтаны прислали сюда киллера из их мафии. Я хотел решить проблему с ним еще в Москве, но он сумел убрать там Штангу и Сивого. А кто скажет, что я поручаю стрельбу всяким оболтусам? Сегодня же он убил Мурзу и Рафика. Мы начинаем войну, братья! Мы должны найти этого шакала, он здесь, у нас под носом! И он задумал свои американские хитрости против нас! Этого умника надо срочно пришить. Ребята, вы все поняли? Необходимо зарядить все наши пушки и держать пальцы на спусковых крючках. Нам надо его выловить как можно скорее, давайте сюда карту, нужно идти в атаку… - Я бы сказал, - закончил он речь, - что мы имеем дело с очень злобной личностью.
Раздав указания подчиненным, он устало откинулся на спинку кресла и, раскрыв портсигар, вытащил из него туго набитый травкой длинный бумажный цилиндрик. Щелкнул пьезо-элемент зажигалки.
Анаша сделала мир радостным и интересным.
Сейчас он сядет в свой бронированный «Мерседес» и поедет, пожалуй, в столицу края, в принадлежащий ему бордель, где посетит красивую молодую проститутку по имени Анджела, с глазами как миндаль, волосами цвета ночи и знанием таких изысков в плотских утехах, что находятся за гранью воображения.
СЕРЕГИН
Бредя бездорожьем, заросшим высокими колючими сорняками, к алому отсвету костра, Серегин чувствовал себя бесконечно уставшим и одиноким. И снова мелькала в сознании слабовольная мыслишка: а если свернуть с того пути, на который он так опрометчиво встал? С пути, где каждый шаг, как и сейчас – шаг в неизвестность и в темень, где на каждом метре – то враждебный выступ, то подлая яма… Да, он может бежать прочь, и никто его не найдет. Впрочем, со временем его найдет совесть. В очередной раз он ей объяснит, что ни в чем не виноват, бежать его заставили силой, и никакого выбора у него не было.
Стоп, сказал он себе. От этих размышлений ты становишься дешевкой.
Настроив ночные очки с двухспектровой оптикой, питавшейся от батарейки и погружающие мир в зелёный, мягкий свет, он пошел дальше, с крываясь за валунами, подобрался к костру. Сняв очки, ступил в неверный круг света, отбрасываемый пламенем. Увидел двух бомжей, обложенных котомками и драными пластиковыми сумками, набитыми нехитрым имуществом. Парочка – мужчина и женщина в возрасте, безмолвно выпялилась на него. Испитые малиновые лица, мятая грязная одежда, грубая ободранная обувь…
– Ну, - сказал он бодро, - привет честной компании.
– Ты откуда… это? – донесся вопрос бродяги мужского пола с нечесаной седой шевелюрой и неопрятной, также седой бородой.
– Сломалась машина, заглянул на огонек, - поведал Серегин.
– Но у нас тут это… не автосервис, - хриплым баритоном отозвалась женщина и рассмеялась, закашлявшись.
– Неужели тут не найдется всего лишь запасного радиатора? – продолжил Серегин.
Ответом были сдержанные смешки. Эти выпавшие из норм социального существования люди еще не лишились самого главного спасательного круга на волнах бытия – чувства юмора.
– Выпьешь? – бомж мужского пола протянул ему бутыль с мутной жидкостью.
– Не, - качнул головой Серегин. – Зашитый я, с глотка окочурюсь…
Бомж уважительно и с некоторым облегчением кивнул ему: гостеприимство предполагало серьезный ущерб в дефиците спасительного пойла, примиряющего разум с жутью действительности.
– Откуда будем? – спросил Серегин.
– Сами – из Краснодара, - сказала женщина. – Скитаемся уж три года. Вот… сказали, что тут хозяйство крепкое, община, приютят, мол…
– И?.. – продолжил Серегин.
– Не приютились, как видишь, - ответил мужчина понуро.
– А чего так?
– А как без пьянки? – вступила женщина, вороша поленья подпаленной ивовой ветвью. – Ну, взяли дворниками, с жильем подсобили… Месяц продержались на полном сушняке… Потом – скука пошла… В общем, не оправдали доверия. – Она шмыгнула простуженным носом.
– И чего? Шанса на исправление не дали? – спросил Серегин.
– Там у них местный поп, злыдень, - объяснил мужчина. – Он как бы и отдел кадров. Сказал: коли в рай хотели, а от ада не отреклись, вон за ворота. Может, - легкомысленно пожал плечами, - и прав он…
– А!
– судьбу не обманешь, - махнула рукой в ночную темень мужиковатая женщина. – Но коли в поле придется помирать, так ветра отпоют…
– А что у них тут за общество такое? – поинтересовался Серегин, ближе подсаживаясь к огню. – Секта, что ли? Я хоть и проезжий человек, но – интересно…
– Общество, надо сказать, крепкое, - обстоятельным тоном поведал бомж. – Даже, я бы сказал, очень положительное общество…
И пока Серегин, мельком оглядываясь в ночное пространство в ожидании появления в нем огоньков погони, сидел у костра, довелось услышать ему немало важного и нужного о хозяевах той земли, на которой сейчас скрывался. И о главе общины Кирьяне поведали ему бомжи, как о полубоге, правящим здесь, и о Святом Отце Федоре, кардинале местного короля, и о дагестанской орде, обосновавшейся неподалеку.