Французская революция: история и мифы
Шрифт:
Роль такого антипода абсолютизму у Н.И. Кареева играл не только и не столько государственный строй постреволюциониой Франции, хотя, как мы видели выше, именно через сравнение с ним он определял государство Старого порядка, сколько политическое устройство Англии XVII-XVIII вв., в котором историк видел своего рода архетип "конституционных учреждений" всех остальных стран Европы нового времени. С этой точки зрения, вся западноевропейская история того периода выглядела как "развитие противоположности между двумя типами государств" – английской конституционной монархией и французским абсолютизмом, а Французская революция представлялась торжеством английской модели и началом её распространения на континенте [164] .
164
Там же. Т. 2. С. 334-387.
Впрочем, присущие, по мнению Н.И. Кареева, французскому Старому порядку "несвобода" и "неравенство" имели и вполне конкретные воплощения: абсолютизм выступал олицетворением "несвободы", сословные привилегии или "социальный феодализм" – "неравенства" [165] . Именно эта двухчленная формула – "соединение социального феодализма средних веков с абсолютной монархией нового времени" [166] – и выражала, согласно Н.И. Карееву, суть Старого порядка. Причем, если верить историку, оба элемента обладали вполне автономным характером и слабо зависели друг от друга. Чтобы более наглядно объяснить их соотношение, Н.И. Кареев даже воспользовался
165
Там же. Т. 3. С. 20.
166
Там же. С. 19.
167
Кареев Н.И. Западноевропейская абсолютная монархия. С. 6.
168
Там же. С. 2.
169
Кареев Н.И. История Западной Европы в новое время. Т. 2. С. 386, 388; Т. 3. С. 21, 397 и др.; Он же. Западноевропейская абсолютная монархия. С. 425-426.
Соответственно и абсолютизм представлялся Н.И. Карееву неким внеисторическим феноменом – формой государственного устройства, способной найти себе применение в любой стране, при любом общественном строе. К числу абсолютных монархий он на равных основаниях относил Египет эпохи фараонов и тирании древнегреческих полисов, эллинистические монархии и средневековые восточные деспотии, Римскую, Византийскую и наполеоновскую империи, западноевропейские монархии раннего нового времени и российское самодержавие до 1905 г. [170] Более того, даже в период самой Французской революции Н.И. Кареев находил "продолжение старого абсолютизма" в якобинской диктатуре [171] . Общим знаменателем, который позволяет втиснуть в рамки единого понятия весь этот пестрый конгломерат государственных институтов едва ли не всех времен и народов, ученый считал "неограниченную" власть государства: "Общее тут – большее или меньшее устранение общественных сил от дел правления, сосредоточение неограниченной власти в лице главы государства, управление государством исключительно при помощи государевых слуг". [172]
170
Кареев Н.И. Западноевропейская абсолютная монархия. С. 3-10, 386, 392.
171
Там же. С. 419. Подробнее см.: Ростиславлев Д.А. Н.И. Кареев о якобинской диктатуре // Исторические этюды о Французской революции. М., 1998.
172
Кареев Н.И. Западноевропейская абсолютная монархия. С. 4.
С высоты этой предельно абстрактной генерализации Н.И. Кареев трактовал и французскую монархию Старого порядка. Последняя интересовала его не как исторически сложившийся, более или менее эффективно функционировавший и постоянно развивавшийся комплекс государственных институтов, а как "самый рельефный", "типический" образец абсолютизма [173] . Собственно, вся эволюция французской государственности на протяжении почти полутора тысяч лет укладывалась историком в достаточно простую схему: на смену "античному абсолютизму" Римской империи пришла политическая "феодализация", после чего на рубеже средневековья и нового времени опять началось возрождение абсолютизма, что "в сущности" означало "возвращение к политическим формам императорского Рима" [174] .
173
Кареев Н.И. История Западной Европы в новое время. Т. 2. С. 384, 386.
174
Кареев Н.И. Западноевропейская абсолютная монархия. С. 3, 18, 27, 425-426 и др.
Характеристика Н.И. Кареевым отдельных аспектов функционирования французского государства Старого порядка также довольно абстрактна и схематична. Конкретные факты лишь изредка привлекались им в качестве иллюстративного материала к общим положениям своей интерпретации.
Итак, что же являла собой монархия Старого порядка в изображении "патриарха русской школы" историков Французской революции? В сжатом виде его представления на сей счет могут быть выражены формулой "всепоглощающее государство" [175] . "Несвобода", составлявшая, по его мнению, суть абсолютизма, проявлялась, прежде всего, в "полном подчинении всей народной жизни тому, что королевская власть считала своим правом и своим интересом, отождествляя их с правом и интересом самого государства, единственным судьею которых был притом опять-таки сам монарх" [176] . Я не случайно выделил курсивом слово "всей". Н.И. Кареев и в самом деле не только полагал, что "абсолютное государство нового времени с неограниченной королевской властью во главе стремилось быть всем во всем" [177] , но и был убежден, что оно, действительно, преуспело в этом стремлении. По словам историка, французская монархия того периода полностью соответствовала идеалу неограниченной власти, описанной Ж. Боденом [178] .
175
Кареев Н.И. История Западной Европы в новое время. Т. 2. С. 416.
176
Кареев Н.И. Западноевропейская абсолютная монархия. С. 194.
177
Там же. С. 306; Кареев Н.И. История Западной Европы в новое время. Т. 2. С. 415.
178
Кареев Н.И. История Западной Европы в новое время. Т. 2. С. 392.
Абсолютный характер власти французского короля, утверждал Н.И. Кареев, проявлялся в том, что "вся нация сосредоточивалась в его особе, и государство как бы воплощалось в личности государя" [179] . В афористичной форме такое положение вещей выражала известная фраза, якобы высказанная Людовиком XIV, "государство –
это я". Хотя русский ученый и отмечал, что подлинность этих слов "подвергается сильному сомнению", тем не менее, считал, что они вполне соответствуют "некоторым собственным заявлениям Людовика XIV и в особенности всему его поведению" [180] .179
Там же. С. 537.
180
Там же. С. 548. См. также с. 537: Кареев Н.И. Западноевропейская абсолютная монархия. С. 328.
По словам Н.И. Кареева, в "сословной монархии", существовавшей до установления абсолютизма, "король делился в той или иной мере политическими правами с сословиями, представленными на государственных сеймах (во Франции роль таковых играли Генеральные штаты. – A.Ч.). Последние вотировали налоги, принимали участие в издании законов, наблюдали отчасти за действиями администрации, нередко даже выбирали королей" [181] . При абсолютизме же все эти функции перешли к монарху и подчиненному ему бюрократическому аппарату: "Королевская власть и бюрократия взяли на себя законодательную функцию государства, вполне устранивши общественные силы от какого бы то ни было участия в издании законов и в преобразовательной деятельности государства. То же самое произошло в области управления и суда, которые все более и более бюрократизировались" [182] .
181
Кареев Н.И. Западноевропейская абсолютная монархия. С. 425. См. также с. 121.
182
Там же. С. 430.
Согласно Н.И. Карееву, абсолютизму был присущ откровенно волюнтаристский характер управления, когда политические решения определялись исключительно "особенностями психики лиц", стоявших во главе государства, что вело к "противоречивости, непоследовательности или общей несуразности в ведении дел". В качестве "классического образца сумбурности" ученый приводил факт создания Людовиком XV системы тайной дипломатии ("секрета короля"), действовавшей параллельно с официальной дипломатией. Ученый полагал, что в этом случае король руководствовался "циническим легкомыслием", внося "в управление государством одну путаницу" едва ли не для собственного развлечения [183] .
183
Там же. С. 141-142.
Столь же откровенный произвол, по словам Н.И. Кареева, абсолютистское государство проявляло и в том, что касалось личных прав подданных: "Король был волен в жизни и смерти своих подданных, как волен был и в их свободе... [184] . Огромное влияние при абсолютизме, по мнению Н.И. Кареева, имела полиция. Утверждая, что "полицейскому произволу было подчинено все" [185] , он даже называл французскую монархию "полицейским государством". "Что особенно характеризует полицейское государство, так это – неуважение к личным правам: ...произвольные аресты, конфискации, преследование иноверия, перлюстрация частной переписки, цензурные запрещения, сожжения книг рукой палача, гонения, воздвигавшиеся на писателей и т.п." [186] Суд был лишен какой бы то ни было независимости, являясь "лишь одним из административных ведомств, мало чем отличавшимся от такого, например, ведомства, как полиция" [187] .
184
Там же. С. 171.
185
Кареев Н.И. История Западной Европы в новое время. Т. 2. С. 558.
186
Там же. Т. 3. С. 44.
187
Кареев Н.И. Западноевропейская абсолютная монархия. С. 172.
Доказывая неограниченный характер королевской власти во Франции, Н.И. Кареев, однако, вынужден был как-то объяснять историю многовекового противостояния монархии и традиционных судебных учреждений (парламентов), которая совершенно не вписывалась в его схему: "Эта история взаимных отношений королевской власти и парламента во Франции в высшей степени поразительна... Ни в каком современном государстве с самым либеральным устройством правительство не потерпит, чтобы должностные лица судебного ведомства вмешивались в законодательную деятельность государства и устраивали общие забастовки судебных учреждений, абсолютная же монархия двух последних Бурбонов должна была это терпеть и ничего не могла с этим поделать" [188] . Впрочем, сколько-нибудь убедительного объяснения этому феномену ученый так и не предложил. Действительно, если подходить к государственным институтам Старого порядка с теми же критериями, что и к "современному государству с самым либеральным устройством", то распря между монархией и традиционными судами, действительно, могла представляться лишь очередным проявлением "общей несуразности в ведении дел". Ссылка же на то, что парламенты как "средневековые учреждения" лишь "доживали до французской революции, общий же тон политической жизни задавался не ими, а абсолютной королевской властью" [189] , выглядела скорее как уход от проблемы, а не её решение, ибо противоречила даже тем немногим конкретным фактам о неуклонно нараставшем на протяжении всего XVIII в. остром соперничестве короны и якобы "доживавших" свой век суверенных судов, которые приводил сам Н.И. Кареев.
188
Там же. С. 133.
189
Кареев Н.И. История Западной Европы в новое время. Т. 2. С. 389.
"Всепоглощающий" характер абсолютизма проявлялся, по его словам, в тотальном подчинении общества королевской власти, влияние которой распространялось во всех направлениях – и по вертикали, и по горизонтали. По вертикали – через централизацию страны и ликвидацию местного самоуправления, в чем решающую роль, по мнению историка, играли интенданты, обладавшие в провинциях столь широкой властью, что он постоянно сравнивал их с персидскими сатрапами или турецкими пашами [190] . По горизонтали влияние монархии распространялось путем вмешательства государственной власти практически во все области жизни общества – от экономики до культуры. Так, в хозяйственной сфере оно проявлялось в регламентации экономики в целях удовлетворения фискальных потребностей государства или, иными словами, в политике меркантилизма [191] . В области же духовной культуры имело место, с одной стороны, "королевское меценатство" для лояльных трону деятелей искусства, с другой – "подавление всякой духовной свободы ... строгая цензура и сожжение рукой палача произведений печати, в которых проявлялся сколько-нибудь вольный дух, преследование писателей, неугодных властям и сильным мира" [192] .
190
Там же. Т. 2. С. 415, 558; Т. 3. С. 48; Кареев Н.И. Западноевропейская абсолютная монархия. С. 154.
191
Кареев Н.И. Западноевропейская абсолютная монархия. С. 193-195; Он же. История Западной Европы в новое время. Т. 2. С. 416.
192
Кареев Н.И. Западноевропейская абсолютная монархия. С. 306-307.