Фриланс

– Ладно, держись. Думаю, ты все сделала правильно, – закончил я. – Теперь нужно больше внимания уделить реалу.

– Мне кажется, у меня светлая полоса началась. Если бы ты прочел его поэму! Распечатать тебе? Такие рифмы, такой ритм!

От слова «ритм» по спине побежали мурашки. Идти по вызовам не хотелось. Я уже десять минут топтался в прихожей. Констанция истолковала это топтание по-своему.

– Деньги я потом верну – стопудово.

– Да я сам напомню, когда первую зарплату получишь.

Анна Ивановна, мой самый лучший вариант, выглядела неплохо, отличалась импульсивностью стервозной блондинки, предпочитала позу наездницы и не утомляла меня бессмысленными нежностями.

Но в этот раз не заладилось. Как только я разделся, в комнату вошел тот самый австралийский муж, который привозил ей когда-то орехи макадамия. Оказалось, приехал, чтобы начать бракоразводный процесс.

Времяпровождение жены его не удивило, а, скорее, вызвало интерес. Он доплатил еще сто баксов, чтобы досмотреть до конца. Сел у постели, закурил и взял мое недописанное письмо, представляющее собой выдержку из статьи об убийстве депутата областного совета.

– Любопытные у вас забавы!

Присоединиться он не хотел, вдали от Родины по жене не тосковал, и дым от его сигареты шел оптимистичный. Я тоже попросил травки, и вскоре он, она и их комната в отвратительном стиле «Людовик» расплылись в тумане. Я отработал нормально.

– Мне кажется, она не кончила, – засомневался австралийский муж.

Я вопросительно посмотрел на Анну Ивановну.

– Мне было очень хорошо! – заверила она. – Именно поэтому я предпочитаю проституток. Они всегда могут гарантировать результат!

Муж не выглядел посрамленным. Под его пристальным взглядом я оделся, взял деньги и слинял. Почему-то вспомнились слова Аси о том, что она много раз переезжала. Уехать, начать все заново, не встречать знакомых, ни с кем не здороваться на улицах. Начать все заново и набрести на прежнюю тропку?

Хотелось еще курить. На лишнюю сотню можно было купить травы. Но что это, как не новый запущенный алгоритм: деньги – наркотики?

Раньше я мечтал снять отдельную квартиру – для встреч с Асей. Но тогда я не мог знать, что перестану нуждаться в этих встречах. Это как Владик не мог знать о кризисе, о невозможности выплачивать кредит и о звонках коллекторов. Он думал, что получит чистое удовольствие от машины.

Зато я стал добрее к матери – как к единственной женщине, которая ничего от меня не хотела. И стал больше времени проводить в ванной. Чужие запахи просачивались в мою жизнь, я изводил литры душ-геля и никак не мог от них избавиться.

– Привет. Что-то тебя на ипподроме не видно.

Сквозь шум воды я узнал голос Сергея Михайловича. Нашел-таки номер телефона?

– Здравствуйте. У меня без вас на ипподроме не получается.

– Увидеться нужно.

– По поводу?

– Есть один повод.

– Я сегодня уже не смогу.

– Перетрудился?

– Сергей Михайлович, я не смогу сегодня.

– Да я пошутил. Перезвони, когда сможешь.

Я еще полежал в пене. Но шаткое равновесие снова нарушилось.

Что за подкат, непонятно. Что ему нужно? Скорее всего, узнал о нас с Асей. Или даже она сама рассказала. И он тоже наблюдать хочет. Или он хочет, чтобы она наблюдала. Мол, вот и я его, как он тебя. Сознание рисовало мне детальные и яркие картины – одну отвратительнее другой, но реалистичные до тошноты. Или выкуренная днем сигарета не отпускала.

Утром я принял решение – не звонить. Занят я. Некогда мне. Работаю. Я трудоголик.

В городе уже становилось пыльно. Вы задумывались над тем, почему у нас на улицах ботинки не чистят? В Америке чистят, а у нас нет. Наши мальчишки считают, что это постыдная работа. Рассказал бы я им, что такое «постыдная работа». Но, с другой стороны, дело может быть просто в оплате. Стекла автомобилей протирать, наверное, выгоднее.

Итак, снова ветер, пыль, блестящие стекла машин, грязные ботинки прохожих. Середина марта. Может, где-то кризис уже позади. А мы тут на пике.

– 9-

У дома Констанции я заметил знакомый «опель». Она сказал, что у нее нет лекций, я решил зайти в гости, но, увидев машину, притормозил. Может, им поговорить нужно. К тому же я не хотел, чтобы Влад связывал меня с переездом сестры, такие предположения могут иметь непредсказуемые последствия. С другой стороны, развернуться и уйти – тоже как-то… Мне-то скрывать нечего. Я позвонил в дверь. Она открыла, обрадовалась, впустила меня.

– Ты одна? – удивился я немного.

– Ну, а с кем?

– Там машина Влада стоит.

– Где?

– С той стороны. Из окна не видно.

Мы вышли на улицу. Машины не было.

– Может, не его?

Ага, машина не его, только номер его – дал поносить, чтобы коллекторов сбить со следа.

– А адрес ты ему не говорила? – спросил я.

– Мы вообще не разговаривали.

– А матери говорила?

– Да.

– Ну, это одно и то же.

– Ты останешься? Можешь за моим компом поработать, – предложила вдруг она.

И я очень неловко себя почувствовал. Так, как будто утром должен объяснять девчонке, с которой переспал, что жениться на ней не собираюсь.

– Ну, я целыми днями торчать у тебя не намерен.

– Так я в институте целыми днями. Тебе тут было бы спокойно.

Мы затерли неловкость. Она предложила пива.