Фриланс
Шрифт:
– Слушай, Констанция, а если он лысый дядька с пивным животом?
– Да мне все равно как бы. Он стихи пишет замечательные.
– А в реале – с кем знакомишься?
– Ни с кем. «Меня зовут Костя», так?
– А там тебя как зовут?
– Лиза.
– Лиза, стихи – это такая чушь. Ты молода, ты отлично выглядишь. По-моему, это ограниченный Влад тебя программирует на депрессию, а не ты его. Тебе отвлечься надо. Хотя бы не жить с ним под одной крышей. Вообще не понимаю, как люди могут жить в таких шумных семьях.
У меня даже мысли не возникло ответить откровенностью на откровенность. Да и слов таких не было. Альфонс или эскорт-услуги – все не то. Я не считал себя проституткой, потому что не работал в публичном доме или на окружной. Конкуренты меня не выслеживали. Сутенеры на психику не давили. Кислотой никто облить не угрожал. Я просто встречался на досуге с несколькими дамами. В это уж точно не следовало никого посвящать.
А бывшие заказчики прислали мне письмо: «Уважаемый Дмитрий, с большим сожалением получили ваш отказ от работы. Мы вас не торопим. Статья о косметических новинках пока никем не написана, менять копирайтера нам не хотелось бы. Ваш стиль нас всегда устраивал. Статья нужна к началу апреля. Гонорар будет удвоен. Пожалуйста, обдумайте наше предложение еще раз».
Анна Ивановна продиктовала следующее:
– После дождя в лесу появляются грибы: подосиновики, подберезовики и боровики.
– Вы когда-нибудь видели такие грибы? – спросил я.
– Нет.
– И вы не смогли бы их описать?
– Конечно, нет.
Я немного успокоился. Можно посмотреть в Интернете, что из себя представляют «подберезовики», или как выглядят «боровики», но мне это уже не нужно!
– А что такое «орех макадамия» вы знаете?
– Да, самый дорогой орех в мире. Он в Австралии растет. По вкусу – как фундук, только нежнее. Мне муж привозил.
Я думал о нежном орехе, о статье, о том, что Анна Ивановна – мой самый лучший вариант, и что после нее еще нужно зайти к Ларисе Олеговне.
В Ларисе Олеговне больше всего меня раздражал отвратительно-сладкий запах духов. Она напоминала чисто вымытую большую свинью, с розовой, натертой духами шкурой. Трахаться любила в стандартной позе – только так могла что-что чувствовать. Я же научился следить за ее реакциями и прекращать действо сразу после ее оргазма. Собственная разрядка меня уже не волновала. Я уходил с чувством выполненного долга, деньгами и относительно чистой совестью.
Со временем психологические терзания притупились. Просто между мной и остальными миром возникла тайна, которую нужно было тщательно хранить. И мне перестало быть интересно, как другие справляются с этой проблемой или как другой парень чувствовал бы себя на моем месте. Сам для себя я все решил – я справился. Осталось привыкнуть к побочным эффектам – пилюли, выпивка и стойкое отвращение к женскому телу делали меня угрюмым
и нервным.– 7-
– Как ты вырвалась от него?
Она улыбнулась.
– Мы не семейная пара. Мы не живем вместе. Он уехал проведывать прежнюю семью, а я пошла к тебе.
– Здорово.
Она тоже сказала, что я выгляжу мрачно, но я покачал головой.
– Все нормально. Я втянулся. Просто секс сам по себе меня уже не очень интересует.
– Это понятно. Никто не занимается работой в свободное от работы время. Ты должен хотя бы иногда кончать.
– Все нормально, – повторил я.
И мы поняли, что проведывать друзей в этот раз не поедем. Или она больше не хотела пахнуть мной, потому что я сам уже потерял собственный запах.
– Как ты думаешь, как долго я смогу работать? Как твои знакомые?
– Некоторые до сорока пяти держатся. Но они не глотают таблетки для эрекции. Им больше нравится сам процесс как таковой. Организм самонастраивается.
– Надеюсь, так и будет. Я очень реагирую на запахи. Если запах неприятный, меня выворачивает, кого бы я ни представлял.
– А кого ты обычно представляешь? Киру Найтли?
– Тебя.
Она хотела это услышать. Я это сказал. Пусть даже из вежливости.
– Ты мне так помогла, Ася! И протекцией, и советами, и таблетками, и дружеской поддержкой. Если я могу что-то для тебя сделать…
– Можешь. На самом деле, есть одна просьба…
– Что угодно.
– Если тебе позвонит Сергей, не спи с ним.
– Я бы и так не стал.
– Ты не би?
– Нет.
– С мужчинами вообще не будешь работать?
– Нет.
– Почему? Что за предрассудки? Тебе кажется, что с женщинами ты можешь контролировать ситуацию, а с мужчинами не сможешь? Это заблуждение. Есть пассивные клиенты.
– Нет, Ася. Не продолжай. Я уже оценил радиус твоего круга знакомых.
– Разница на самом деле не так велика, – она пожала плечами. – Или тебе хочется думать, что мужчины не так испорчены?
– Ты не можешь знать разницы.
– Говорят, у меня мужской склад ума.
– Да, конечно. У тебя холодная, взвешенная логика. Но склад ума – это еще не склад тела. Я думаю, что даже отношение к проституции у мужчин и женщин очень различно. Для женщины более естественно быть опекаемой, получать подарки или денежные поощрения. Для мужчины главное – завоевывать мир, покорять. Чувствуя себя наемником, нельзя покорить мир. Это значит, самому быть покоренным, не иметь права выбора, не иметь свободы, не иметь даже свободы распоряжаться собственным телом. Быть проституткой – это отказаться от себя самого, потерять себя, втоптать в грязь. Не знаю, рассказывали ли тебе твои знакомые, но после такой работы, лично я не могу поверить, что смогу заниматься сексом добровольно, что мне перестанут сниться клиторы каких-то старух, что когда-нибудь я смогу что-то чувствовать.