Фронт без линии фронта

в группе Кудри. Это она вместе с Раей Окипной переодела, обеспечила

документами и вывела из Киева девятнадцать советских офицеров! С

поразительным хладнокровием пронесла она через Дарницкий мост, мимо часовых,

охранявших его, мешок с хворостом, в котором был спрятан радиоприемник, и

при этом кокетливо улыбалась немецким солдатам, приветствуя их на родном

языке. Вечерами, окруженная высокопоставленными "друзьями" из числа

гитлеровских офицеров, руководивших железнодорожной службой, она вела

остроумную светскую беседу, осторожно вытягивая сведения о военных

перевозках, графике поездов, о специальных группах и эшелонах. Работа

крупнейшего железнодорожного узла Украины находилась под контролем наших

разведчиков.

Под стать Евгении была и Раиса Окипная. Черноокая красавица-украинка с

длинной косой, уложенной вокруг головы, смуглолицая, чем-то похожая на

испанку.

Эта обаятельная женщина с успехом выступала в Киевском оперном театре.

Подношения, цветы, аплодисменты. Многие видные гитлеровские офицеры и

генералы старались быть в ее обществе, не стесняясь, беседовали в ее

присутствии о своих делах. А один венгерский генерал даже просил ее руки. И

никто, включая и специально подосланных гестапо агентов, не догадался, что

она разведчица.

– - Ты говоришь, Окипная работает в театре?
– - переспросил Максим

Елизарова.

– - Да, причем немцы к ней явно благоволят.

– - У меня есть сведения, что на днях в оперном театре украинские

националисты собираются провозгласить какую-то декларацию. Сможет она

провести нашего человека в театр?

Это было за несколько дней до 24-й годовщины Октября, и Максим решил,

что хороший взрыв, который прогремел бы в зале, когда там соберутся

украинско-немецкие подонки, напомнит оккупантам и их прислужникам, кто

действительный хозяин на украинской земле.

Окипная достала Елизарову документы о том, что он бухгалтер оперного

театра, и обещала провести подрывника. Требовалось много взрывчатки, ее

собирали по всему Киеву. Максим подобрал боевиков, было подготовлено место

для заряда. В связи с той операцией Кудря отложил день ухода Елизарова и его

группы через линию фронта.

За несколько дней до взрыва Кудря собирался пойти к подрывнику. Он

подошел к окну, чтобы посмотреть, нет ли "хвоста". Как будто все было в

порядке. Но на здании, где раньше красовались гитлеровские и нацио-

налистические желто-блакитные флаги, остались только флаги с черной

свастикой. "Неспроста это", подумал Кудря. Действительно, неспроста. Немцы

решили дать понять своим холуям, чтобы те не зарывались, и запретили

намеченное сборище в театре.

В тот же день Кудря узнал от Тараса, что в ночь на 7 ноября в Киеве

готовится большая облава на коммунистов.

Эту новость он передал Елизарову.

– - Вам придется уходить,-- сказал Максим.

– - Хорошо,-- ответил Елизаров.

– - Теперь слушай внимательно. Передай Центру, что мы никогда не упадем

духом. Скажи, что "Терпелиху" я не смог найти; сгорел адрес. Материальная

помощь нужна, но я ее не прошу. Если люди придут, то я их обеспечу. Места

встречи и пароли те же, кроме "дома Гинзбурга". Никаких личных просьб у меня

нет, кроме одной: сообщи жене и сыновьям, что жив, здоров, работаю там, куда

меня послала партия. Никогда их не забываю.

Они расцеловались.

Максим легализовался. Чтобы не вызвать подозрений он поступил в

медицинский институт и утром с учебниками в руках шагал на лекции.

– - Так я и врачом незаметно стану,-- говорил он шутя Марии Ильиничне.

Дела его шли хорошо. Он устроил одного из преданных людей заместителем

головы районной управы, другого -- в транспортный отдел городской управы.

Его человек уже работал в гестапо. И даже на случай отхода немцев у него

была возможность послать с ними хоть до Берлина надежного разведчика. Его

люди работали в железнодорожных мастерских, в гараже генерального

комиссариата, где они уничтожили тридцать немецких легковых автомашин,

обслуживавших гитлеровских чиновников и офицеров.

Рая Окипная завоевала доверие начальника полиции юга России --

полковника Грибба. Она и Женя Бремер имели связи со штабом венгерского

командования и сблизились с шефом украинской полиции в Киеве майором Штунде.

К заместителю генерального комиссара Киевской области фон Вольхаузену тоже

была устроена экономкой наша разведчица. Через нее поступала очень

интересная информация.

Но самое главное было то, что людям Максима удалось наладить связь с

товарищами из партийного подполья. Это дало возможность создать в Киеве и

пригороде семь диверсионных групп. Через работавшего в городской полиции

преданного нам человека по фамилии Черный все люди были обеспечены оружием.

Как-то, заглянув к своей знакомой, пожилой украинке, Максим застал ее в

слезах.

– - Что с вами?
– - спросил Кудря.

– - От радости,-- ответила женщина.-- Первый раз в этом аду плачу от

радости. Взгляните, Иван Данилович.-- И она протянула ему небольшой листок,

отпечатанный на тонкой бумаге. Кудря прочитал сначала один, потом второй

раз: к населению Украины со словами правды и надежды обращался секретарь ЦК

Коммунистической партии Украины.

– - Как будто весточку от сына получила,-- сказала женщина, вытирая

слезы.

Кудря решил перепечатать и распространить эту листовку. Так он и

сделал. И хотя это не предусматривалось заданием, он стал заниматься и

листовками.

Эта работа была не менее опасной, чем работа разведчика. Прежде всего