Фронт смеется
Шрифт:
— Пополнением.
??
— Он оказался в пополнении, отправленном на
Восточный фронт.
Геббельс; — Как работают танковые и пушеч¬
ные заводы?
Промышленник: — С полной нагрузкой.
Г еббельс: — А продукция хорошего качества?
Промышленник: — Если судить по военным
сводкам, русские берут её охотно.
—
— За то, что я неправильно ответил на вопрос
«Что ожидает Германию по окончании войны с Рос¬
сией?» А ты за что попал в тюрьму?
— За то, что правильно ответил на этот вопрос.
— Вы уверены в немецкой победе?
— Уверен. Я делаю всё для неё. Я работаю
23 часа 45 минут в сутки.
— А что вы делаете в оставшиеся 15 минут?
— Занимаюсь личными делами: перевожу свои
капиталы в Авгентину.
Поздно вечером автомобиль, в котором проезжал
Геббельс, был задержан заставой.
— Я Геббельс,— пояснил пассажир.
— Вас придётся задержать, — сказал начальник
караула.— Если вы не Геббельс, я должен отвести
нас в комендатуру, а если вы Геббельс, вы должны
обязательно соврать. А раз вы соврали, я должен
арестовать вас.
— О-ох! — раздался среди общей тоскливой ти¬
шины чей-то одинокий тяжкий вздох.
— О-ох! — вздохнули остальные пассажиры.
— Я прошу вас, господа, не говорить о полити¬
ке! — строго сказал кондуктор.
Приказ, подписанный
в Берлине,
Новинка моды, так сказать,
Предупреждает, что отныне
Нельзя друг другу козырять.
Сам фюрер предписал
военным
(Он подтянуть решил
рейхсвер):
«При встречах каждый
неизменно
Кричит «хайль» мне —
и руку вверх!
Замеченный в отдаче
чести —
Будь генерал иль рядовой —
Аресту подлежит на месте
И отвечает головой».
* * *
Вот весь приказ.
Мы можем сразу
Одно сказать наверняка,
Что смысл подобного приказа
Нам так рисуется пока:
Во-первых, немцев
постепенно
Приказ заставит
привыкать
К тому, что надо им мгновенно
При встрече руки
поднимать,
А при какой, простите,
встрече,
Об этом нет в приказе
речи.
А во-вторых, вполне резонно,
Что честь им отдавать
не
следНе потому, что незаконно,
А потому, что чести нет.
М. Слободской
— Что ты такой грустный, Эдди? Ведь Гитлер и
его правительство заботятся о нас, как отец с ма¬
терью...
— Может, это и так, Фриц, но я предпочёл бы
остаться круглым сиротой!
Геббельс умирает, душа его прилетает к пред¬
дверию рая. Апостол Пётр поочереди допрашивает
прибывших.
— Сколько раз в жизни ты соврал? — спрашивает
он у первой души.
— Один раз,— отвечает душа.
— В наказание пройди до чистилища и обратно.
— А ты? — спрашивает апостол у следующего.
— Три раза.
— Тебе придётся совершить это же путешествие
трижды.
Когда очередь доходит до Геббельса, тот, не до¬
жидаясь вопроса, сам обращается к апостолу:
— Дорогой Пётр, разреши мне на минуточку спу¬
ститься на землю и захватить свой мотоцикл.
Учитель (обращаясь к ученику): — Скажи,
Фриц: каким образом тебе удалось запомнить так
много названий советских городов?
Фриц: — Очень просто, господин учитель. В
Пскове погиб мой старший брат. Под Смоленском
пропал без вести другой брат. В Полтаве русские
убили моего двоюродного брата Эмиля. Около
Днепропетровска попал в плен мой дядя Карл. Под
Орлом партизаны тяжело ранили моего дедушку,
которого назначили нести караульную службу. А в
Ростове на Дону разорвало гранатой моего отца.
В приёмную доктора Ганса Вольфа, прихрамывая,
вошёл немецкий солдат и стал жаловаться на боль¬
ную ногу:
— Господин доктор, я еле хожу. Не могу вылезть
из окопа без посторонней помощи.
Спровадив больного, доктор написал:
«Отто Шмюцке, солдат. Установлен вывих ниж¬
них суставов. Болезнь препятствует солдату Отто
Шмюцке бежать от русских. Побольше бы таких
стойких солдат!»
— Следующий! — крикнул доктор
Следующим оказался ефрейтор Фриц Трнпке.
Фриц Трипке сделал отчаянную гримасу и дико за¬
вопил:
— Мои руки! Мои несчастные руки!..
— Ваши руки,— спокойно произнёс доктор — Я
вижу, что не ноги, но что дальше?
— Мои руки воспалены! — плача, продолжал
Фриц Трипке.— Господин доктор, я не могу спать
целую ночь, так они ноют. Я засыпаю только под
утро.
Доктор Ганс Вольф выпроводил Фрица Трипке не
менее быстро, чем предыдущего пациента. Книгу ре-
I истрации больных украсила ещё одна запись: