Фронтир

Капитан, вернее, теперь уже Майор Ковальский, тот, кого он боготворил в бытность Отрядным КО Северного Легиона. Ребята удивлённо вскинули брови, увидев, что он побежал экипироваться. «Пошли сержанта из одиночек, зачем тебе самому суетиться». Он не стал им уточнять, что за человек прибыл в их далёкий уголок вселенной.

«Частным извозом занялся», — ухмыльнулся Птесс.

Мысли, как это иногда бывает, на том и прервали свою нескончаемую цепочку. Пилот, любая мысль которого может быть воспринята как команда, начинает их неосознанно контролировать, гасить, прятать. Заставить себя о чём-то не думать — проще простого. Десантник обрубил с основной виртпанели все сенсорные сетки телеметрии, оставив лишь первичный навигационный уровень, и принялся, откинувшись в кресле, привычно глазеть на окружающие его красоты. Приятное его душе и во времена затишья, теперь, когда в точках Лагранжа и на границе ЗВ планетарной системы разместились рои сразу двух флотов, созерцание вдобавок приобрело глубокий философский оттенок.

Море огней, суетно мельтешащих на грани различимости, бессмысленные потуги аппаратуры, пытающейся выделить для него существенные детали этого хаоса. Только это никакой не хаос. Тысячи кораблей, сотни гигатонн массы покоя, миллион людей экипажа, такое увидишь разве что в пределах звёздных форпостов тоннажа «Инестрава-шестого» или ГКБ «Сайриус». Всё двигается в едином ритме, делая одну большую работу.

Раньше, когда они с ребятами только обустраивались на совсем ещё тихой, дремлющей в своей грандиозности планете, такую плотность движения здесь, так далеко от ГС, нельзя было и представить. Теперь, после прибытия сразу двух «Сайриусов», Ню-Файри окончательно стала центром настоящего космического водоворота, водопада энергий и информационных потоков.

Стало реальностью то, о чём они так долго считали лишь мечтами.

И надо же было случиться такому, что Майор Ковальский появится здесь именно сейчас! Впрочем, какая уж там случайность, космос огромен, и на долю случая в нём остаётся только железная предопределённость. Пилот задумчиво проследил взглядом призрачную линию курсограммы.

«Эмпириал».

Согласно официальным сведениям, его привёл сюда первый в истории экипаж, состоящий из обычных, пусть и специально подготовленных на Силиконе людей. Это должно было стать знаком — рано или поздно человечество сможет позабыть о существах, которые как никто другой были ему близки, оставаясь недосягаемо далёкими. Избранные. Надо бы у Кап… у Майора спросить, что он об этом думает.

Громоздкие, распахнутые во все стороны бронеплиты разгружаемого корабля-прим да два повисших в пустоте силуэта Модулей Второго ранга по бокам — картина даже после фантастических видов Ню-Файри подавляла своими масштабами, заставляла вжимать голову в плечи, таким тяжким грузом повисал на тебе весь этот многокилометровый трёхмерный лабиринт.

Мелькающая на экране стая малых ремонтных автоматов ничуть не портила вид, и свежие отметины во внешних броневых плитах внушали ещё большее уважение к экипажу, попавшему на самом выходе в «физику» в передрягу. «Да, досталось вам». Но сражаться — таково было единственное применение всей этой грандиозной техники, иначе зачем она нужна?

И теперь «Эмпириал» внесён в реестры настоящих боевых крафтов. А Майор Ковальский, сам не ожидая того, побывал там, где, Исорий Птесс был в этом абсолютно уверен, навсегда осталось его сердце. В бою. Долго же ему пришлось ждать, — подумалось вдруг.

Всё, хватит, пилот снова привёл ходовые генераторы в состояние активного маневрирования. Шлюзование к внешним причалам «Изабеллы Гриер», их головного модуля, с учётом состояния бортовых систем обороны обещало оказаться непростым. При таких мощностях шутки с силовыми магистралями были плохи, а распахнуты они сейчас были буквально настежь.

Уже на подлёте Исорий Птесс обратил внимание на расходящиеся лучами борозды километровой длины, пропаханные во внешней броне колоссального первторанга. Полсотни килотонн минимум, прошил наискось просаженный экран, потом развалился на части и лавиной огня врубился в прочный корпус. Свой или противник, какая разница, энергия от импакта была по мощности сравнима с субъядерной. Ничего себе.

Встрепенулся бортовой церебр, перехватив управление и нацеливая челнок вдоль силовой направляющей в нужный ангар.

Шлюзование действительно оказалось не из приятных.

Исорий вскочил с места, только затихло последнее содрогание челнока, неловко примеряющегося к нестандартной конфигурации дока.

Иногда кажется, что эти шлюзы открываются бесконечно, почему каждый раз, когда ты готов пролететь миллион километров, но вот эти последние тягучие секунды…

Да что же это.

Нет, он ничуть не ожидал увидеть своего бывшего командира в точности прежним — суровым человеком в военной форме с капитанскими, то есть майорскими нашивками, стремительным, сильным, знающим, чего он хочет от себя и других. Однако этот вид усталого звёздного скитальца, с трудом соображающего, куда его занесла судьбы… этот образ выбивал из колеи. Ладонь, прижатая в салюте к мерцающему на груди значку Планетарного корпуса, невольно дрогнула на полпути. Он сильно изменился за прошедшие годы, Рэдэрик Ковальский теперь мало походил на Капитана, что вёл свой могучий «Ксеркс» в бой.

— Здравствуй, Отрядный.

— Здравствуйте, Капитан.

Старые обращения, сразу очерчивающие ту грань, за которую вовсе не стоило заходить. Пожатье рук, крепкое, но со стороны Птесса несколько неуверенное. Отрядный так Отрядный. Он не лукавил, когда говорил, что гордится тем, что когда-то был командиром личной гвардии Капитанов Ковальского и Алохаи.

— Пойдём, путь впереди неблизкий, посидим где-нибудь, поговорим.

— Мне ещё нужно доложить Экипажу о прибытии…

— Ничего, им сейчас совсем не до нас. Тебе ещё выдастся случай пообщаться с кем-нибудь из них. Поверь мне, приятного в этом общении мало.

Спустя полчаса они уже сидели в одной из кают-кампаний огромного модуля, за неприметным столиком в дальней нише, словно отгороженные от остального мира. Стоило иному флотскому разглядеть, кто сидит рядом с Исорием, их словно ветром сдувало.

Свеженаречённый вновь Отрядным всё не мог отделаться от впечатления, что разговаривает с абсолютно незнакомым ему человеком. И дело было не в тех отметинах, что аллегорически искал, но совершенно буквально находил на лице Ковальского Исорий — там были отметины незалеченных толком свежих следов лучевых ожогов. Дело было в совершенно чужой ему душе собеседника.

— В итоге мне предложили вернуться на Альфу.

— Снова Планетарный контроль, как в былые времена?

— Не совсем. Новая База… я был там проездом, но это был уже совершенно чуждый мир, и чтобы снова начинать с нуля, нет, это уже было не моё. Я тут, на борту «Эмпириала», встретил своего бывшего начальника из СПК, он тоже ушёл в отставку, наше поколение незаметно разбежалось по галактическим углам, кто вообще остался жив.

И вот снова. Он перестал быть тем Рэдэриком Ковальским, что долгие годы оставался стержнем, что склёпывал Легион в единое целое, что вёл людей вперёд. Теперь же в нём было слишком много пустоты и холода, так казалось Исорию. То был не холод ледяной кометы, в любой момент готовой превратиться в великолепное небесное тело, распускающееся собственной комой на миллионы километров вокруг, то был холод осеннего утра, холод старости и ужаса перед новой жизнью. Капитан остался по-прежнему сильным и упорным, но он уже не желал открываться этим своим качествам.

Холод не давал.

Что же происходило в жизни Капитана все эти годы?

Отчего-то Птессу сделалось совестно, что он не оказался тогда рядом со своим Капитаном, не поддержал его. Хотя, нужна ли была командиру какая-то помощь, принесла бы она ему хоть что-то хорошее. Сознание не всегда способно следовать формальной логике.

— Майор?

Рядом с их столиком возникла гибкая фигура в незнакомой форме, Исорий невольно подобрался и сделал движение навстречу. Кажется, это один из них. Элементал казался невероятно огромен для пилота, те обычно отличались маленьким ростом и хрупкостью плеч, подобные здоровяки — и во Флоте?