Фронтир

— Вольно, реал-капитан, вы не на службе. Майор, мне сообщили, что вы отправляетесь вниз.

— Да, пилот, я покидаю «Эмпириал».

— Разрешите попрощаться с вами от имени всего Экипажа.

— Прощайте, пилот.

Не понимая смысла мизансцены, Исорий смущенно склонился над своим блюдом и принялся сосредоточенно жевать что-то по-флотски безвкусное. В этих двух скрестившихся взглядах читался такой настойчивый внутренний диалог, неслышимый постороннему уху, что становилось неловко, будто подглядываешь за не касающимися тебя секретами. Ковальский, только появившись на его горизонте, сумел породить в нём столько вопросов, ответов на которые не найти и вовек. От этого становилось вдвойне неуютно.

— Майор, мне хотелось бы… Хотя… да, прощайте.

И ушёл, не дожидаясь ответа. Да Ковальский и не рвался добавить что-нибудь сверх уже сказанного.

— Доедай быстрее, Отрядный, у нас как раз через сорок минут коридор.

Исорий только кивнул, подчищая тарелку. Сорок так сорок. Оставалось послать свои мысли подальше и попробовать закруглить этот странный диалог, больше похожий на два несвязанных монолога. Хотя… кое-что он всё-таки сумел узнать.

Правда, весьма престранным образом.

Они стартовали по дуге гиперболы, указанной им церебром, что управлял в этот момент процессом разгрузки «Эмпириала». Не самый быстрый способ оказаться «внизу», зато по пути можно было во всей красе понаблюдать с высоких широт на заполненную движением эклиптику. Исорий, заняв своё привычное место в «коконе» пилота, помалкивал, не желая пропустить свободный канал ухода, и только он привычно погрузился в вязкую мешанину хаотично текущих и тут же угасающих мыслей, как Ковальский снова заговорил.

— Избранные, Хранители, ирны, ГИС, не говоря уже о ГКК. Два корабля-прим в пределах ЗВ, ещё семь на подходе… Что здесь у вас творится, а, Отрядный?

— Ещё семь? Не знал. Похоже, Ню-Файри должен со дня на день официально получить статус Колонии.

— Железно-никелевая суперземля «чёрного ряда», гравитационный колодец в три с лишним «же», на поверхности безумная химия, ультраплотный естественный нейтринный фон, да ещё и расположена планета за пределами ГС… я что-то упустил?

— Вас всё это смущает?

— Всегда найдутся увлечённые великой идеей люди, способные жить даже здесь. На силу тяжести и вовсе — плевать.

Исорию показалась обидной та лёгкость, с которой Ковальский говорил о сложностях их жизни тут.

— Угу.

Тому, кто не видел здешние грозы, не понять, с какими силами им тут каждый день на самом деле приходится бороться.

— Я понимаю почти всё. Совет хочет создать на этой планете форпост, новый Фронтир у Второго Барьера. Найдутся и те, кто захочет здесь жить, целая новая цивилизация новых Титанов, на которых рано или поздно найдутся и свои Новые Боги. Я не понимаю одного — зачем.

Птесс постарался изобразить на своём лице выражение «о чём же тут размышлять-то».

— Совет знает, что делает.

Галактика, как же холодно…

— Совет? Да, он всё знает, обо всём помнит, учитывает каждую деталь в своих планах и не забывает при этом посоветоваться с нами, людьми. Даже больше, — десантник невольно обернулся к Капитану, что-то в этом голосе заставило, и некоторое время молча, не отрываясь, на него смотрел. Было, было в этом человеке ещё что-то. Там, на самом дне, под слоем смёрзшихся воедино льда и стали, что-то теплилось. Ледяная, звенящая ярость.

— Почему вы так говорите?

— Не знаю. Ещё и вот этого — не знаю.

И тут его глаза вспыхнули, поглощая в своих глубинах саму Вселенную. Чудовищная воля мерцала в этих зрачках — Хозяин, Вождь, Командир возник перед ним, уже вытягивающимся в струнку — готовым выполнить приказ солдатом. На лице, посреди которого царили эти чудовищные глаза, всколыхнулось тяжёлое, подавляющее волю внимание. Сердце прыгнуло и бешено забилось. Я должен что-то рассказать. И тут же голос:

— Отрядный, тебе так нравится этот чужой мир. Покажи мне его таким, каким ты его видишь.

Мгновенная молния мысли и… Исорий тряхнул головой, проклятие, что это такое на него нашло. Оглянулся — Ковальский с видимым интересом вертел головой, словно пытаясь охватить взглядом весь огромный диск надвигающейся на них планеты. Ах, да! Нужно ему что-нибудь рассказать, что-нибудь такое, чтобы он понял.

— Вы не представляете, какая здесь жизнь!

Рэдэрик Ковальский ненавидел себя. Вот такие моменты и приближают неотвратимый момент наступления его окончательного выбора. Для самого себя он стал ничуть не лучше тех, кого он с некоторых пор так ненавидел. Его нутряная суть хотела новых и новых деталей окружающего мира. Любой ценой. И любой же ценой необходимо было предотвратить новые ошибки, которые он так часто в своей жизни допускал, ибо цена их теперь возрастала с каждым днём, с каждой минутой.

Эта мысль не давала покоя. И теперь он использовал, жёстко, властно, безапелляционно использовал в чём-то дорогого ему человека. Чем же он лучше них? Да и к чему теперь метаться. Слушай.

Невозможно было себе представить более сложное переплетение интересов, культур, эгрегоров человечества, чем мир, красочное описание которого лилось из этих недоумевающих глаз. Ню-Файри готовилась стать вершиной новой волны экспансии Человечества, далёким форпостом, что самой историей был предназначен стать новым центром, полюсом, прыжковым колодцем нашего общего будущего.

Невероятные ресурсы н-фазного коллоида, упрятанные в недрах субпространственной проекции этой Системы, могли удовлетворить потребности галактических верфей на долгие десятки тысячелетий. Близость врага, необходимость в центральной перевалочной базе для дальнейших операций по вытеснению механоидов за пределы ГД, это уже было достаточным поводом именно здесь и сейчас пересмотреть Договор Первого-Ра-Беренгофа.

Да и сама Ню-Файри, утопающая в яростных лучах голубого супергиганта Ню-Файри-Сан, жёсткая, скорая на расправу с нерадивым учеником, мгновенно разжигающая в твоей груди огонь, с радостью принимающая человеческую силу и смелость в качестве подношения к собственному алтарю. Мир, пестующий волю к победе, какую так редко можно встретить в современной Галактике.

Три параллельно существующие биосферы, причём одна из них — редчайшего кремний-фторорганического типа, уникальная распространённость альфа-водородных соединений в газовых оболочках, всё это за долгие миллиарды лет эволюции породило то, на что планеты террианского типа не будут способны никогда. Сложнейшие экзохимические симбионтные организмы, восемнадцать царств живого мира, чудовищная альфа-водородная субъядерная химическая энергетика, пронизывающая биосферу такой плотности и нишевой заселённости, что позавидует даже с грехом пополам восстанавливаемая Старая Терра.