Фрося. Часть 4

Фрося с обвораживающей улыбкой заметила:

— Как я рада приветствовать почти своих земляков в этом городе, куда я попала совершенно случайно и, вы меня простите, но я никак не могла пройти мимо, услышав с детства родную речь.

Молодые офицеры, в свою очередь, выразили радость и своё почтение, такой элегантной и красивой землячке и пригласили пану, вечером посетить приморский ресторан, где они сегодня с другими офицерами с их корабля, собираются отметить заход их торгового судна в этот порт, находящийся на краю света.

На что Фрося им заметила, что ничего не имеет против, но она отдыхает и проводит время в компании подруги, которая не знает и слова на польском.

Ребят это нисколько не смутило, они наоборот обрадовались, что их сугубо мужскую компанию разбавят очаровательные женщины, одна из которых говорит на чистейшем польском языке и будет отличной переводчицей подруге, хотя многие из офицеров неплохо изъясняются на русском языке.

Договорившись о времени и месте, где молодые люди их встретят, Фрося откланялась и подошла к Аглае.

Та сидела по-прежнему на парапете, насупившись и не поворачивая голову в сторону подруги.

Фрося присела рядом, положила руку на плечо рассерженной Аглаи и чмокнула её в щёку:

— Дурёха, разве ты не понимаешь, что нам выпал отличный шанс, не маячить здесь на толкучке, а сбыть товар на иностранный корабль.

Это, конечно, опасно, но мы ведь не будем спешить, познакомимся с людьми, войдём к ним в доверие, а там, кто его знает, может и выгорит.

— У тебя всё выгорит, с твоей хваткой не в Советском Союзе надо было жить, а к капиталистам подаваться, всем Морганам и Рокфелерам носы бы утёрла.

— Аглашка, где ты такого нахваталась?

— Нет, только ты одна умная, а все вокруг дураки, тоже, небось, газеты читаем и телик смотрим.

— Аглашенька, ты и дальше намерена портить себе и мне настроение?

Я ведь у тебя не громоотвод, не могу же постоянно тебя успокаивать, ублажать и нянёхаться с тобой, как с малым дитём.

Возьми себя в руки и вспомни для чего мы сюда приехали.

— Помню, помню, но за твоими зигзагами у меня не получается успевать.

Фроська, я не дуюсь на тебя, я злюсь на себя, насколько ты продвинутая, настолько я забитая, в своём Таёжном за прилавком магазина превратилась в тупое бревно, а ведь когда-то тоже была девка шустрая и за словом в карман не лезла, а теперь брюзжу словно древняя старуха.

— Так, моя старуха, некогда нам с тобой здесь рассиживаться, нас вечером ждут подвиги и блестящие мужчины в ресторане.

— Фросенька, а ты случайно не забыла, что я нахожусь в трауре и ещё не прошло трёх недель, как я похоронила своего Коленьку?

— Да, ничего я не забыла.

Начнём с того, что ты его уже назад не воротишь, а никто тебе не мешает думать и почитать его светлой памятью.

Ты знала для чего мы сюда приехали, а посещение сегодня ресторана это не развлечение, а часть нашей работы.

Уясни, мы с тобой туда идём не развлекаться, а налаживать партнёрские отношения.

Аглая неожиданно резво вскочила на ноги и своей крупной ладонью хлопнула Фросю по спине:

— Ты не дашь, ни в трауре побыть, не позлиться на тебя, ни спокойно умереть.

На кой чёрт, я в своё время, тебя пригрела на груди?!

Смеясь и пикируясь, женщины быстро зашагали в сторону гостиницы.

Глава 33

Вернувшись в гостиницу женщины стали спешно готовиться к их вечернему выходу в ресторан.

У коридорной позаимствовали утюг, выгладили выходные платя и по очереди приняли душ.

Пока Аглая намывалась, Фрося заказала разговор с Москвой.

Прошла уже неделя, как она покинула свою квартиру и с тех пор ни разу не разговаривала по телефону с младшим сыном.

Хоть её Сёмка был достаточно самостоятельным, но всё же он пока оставался мальчишкой семнадцати лет.

Чуть больше месяца до выпускных экзаменов, а тут весна наплывает, одаривая теплом и кружа головы любовным дурманом, особенно юным.

Когда они с Аглаей вырядились, подкрасились и готовы были уже выходить из номера, наконец, соединили с Москвой.

Фрося с волнением, подняла трубку и услышала родной голос сына:

— Мамочка, наконец-то, ты позвонила, я уже и не знал, что думать.

— Здравствуй сынуля, ты же знаешь, куда я поехала, попробуй оттуда ещё дозвониться.

Ты мне лучше быстренько расскажи, как ты там поживаешь, что у тебя нового?

— Мама, а откуда ты сейчас звонишь, мне показалось или на самом деле телефонистка сказала, что из Владивостока?

— На самом деле, но объяснять нет времени и не стоит по телефону.

— Здорово, в такую даль забралась! Но понял, перехожу к делу.

Рассаду на дачу завёз, как мы с тобой уговорились, расставил её по местам.

Печку там уже дважды растапливал, к экзаменам практически готов, хожу регулярно на тренировки и в свободное время тусуюсь с друзьями, не волнуйся, в квартиру нашу табунами не ходят, только иногда кое-кто и избранные.

— Сёмочка, с тобой говорить одно удовольствие, даже вопросы не надо задавать, докладываешь, как на партийном собрании.

— Мамуль, давай по существу, как там тётя Аглая, такое горе на неё упало, как она с этим справляется?

— Справляется, а куда ей деться, вот, вытащила её во Владивосток немного проветриться.

Думаю, в конце мая или в начале июня явимся вместе с ней в Москву, планирую, что она какое-то время поживёт вместе с нами.

— Ну, и отлично, пельмешек настоящих сибирских полопаем и не только, она ведь, не в пример тебе, готовить любит.

— Ах, какой ты предатель, а говорил, что тебе всё равно, что кушать.

— В основном да, но иногда хочется чего-нибудь такого вкусненького, домашнего.

— Сёма, а кто-нибудь ещё звонил?

Фрося затаила дыхание, как бы она не гнала от себя мысли о Марке, но они не отвязано преследовали её.

— Мам, два раза звонил тот старый грузин с хриплым голосом — слюшай дорогой, гдэ твоя мама.

Сёмка залился смехом.

— Вот умора! Он когда услышал, что ты уехала в Сибирь и надолго, буквально онемел на несколько секунд, а потом говорит: — Понымаэш дорогой, мой друг, очен хочет её видэт.