Г 2

Офицеры приняли новость от меня с огневиком ещё более помрачнев. Даже странно, что Лариг ничего не почувствовал – его сил бакалавра должно было хватить для восприятия этого выплеска Эфира. Самор оглянулся на бойца с Оком.

– Что с округой?

– Пусто.

– Продолжать наблюдение.

– Есть!

К краю скалы, закрывавшей от нас крепость, поднялись только офицеры. Теперь стало видно, что туча висела между перевалом и крепостью, перекрывая луч Сигнального Шпиля в высокогорную крепость Лаот. Сообщить о нападении явно не вышло. Но ведь и пропущенные сеансы связи являются поводом поднятия тревоги, особенно когда погода не мешает работе Шпилей. Будем надеяться, что хотя бы это молчание предупредит Брагор, бюрократическую столицу провинции.

Предместья были скрыты густым дымом многочисленных пожаров. Уже третий раз их разрушают до основания, глаз с трудом узнавал очертания улиц в этих пылающих развалинах. Но главное – главное то, что сам Пеленор был цел. Ворота были закрыты, крепость накрывал покрытый разводами Купол.

Всё остальное: орды тварей, заполонивших окрестности; сотни заклинаний зелонцев, ударявших в защитный Купол; огромные химеры, пытавшиеся разрушить бастеи – неважно. Крепость держалась и, судя по тысячам мёртвых тварей у стен, держалась достойно. Да, главные ворота осаждены, три из бастей зияют проломами, а тут и там в городе глаз цепляется за чёрные пятна пожарищ, два внешних сектора выгорели чуть ли не подчистую. Но крепость сражается и ни одна из хитростей зелонцев не помогла им уничтожить Белый Молот. А значит участь тварей – быть уничтоженными под этими стенами.

Лариг убрал от глаз артефакт, встряхнул головой, глухим, сиплым голосом предложил:

– Уходим.

Уже внизу, солдатам, громко объявили: Пеленор в осаде, успешно отбивается, пригород разрушен полностью и попасть в город нет никакой возможности, везде полно химер, но нет и следа людей.

– Отходим в Страт!

Я кивнул, принимая правоту Самора. Небольшая горная крепость в левой, если смотреть из самого Пеленора, долине. Построена для укрытия жителей ближних сёл, что занимаются землёй. День пути, разумное решение. Но чем дольше мы шагали, тем больше мне не нравилось то, что я видел: горный проход на всю свою ширину оказался превращён в грязное месиво. Под тысячами ног и лап снег растаял и перемешался с землёй и камнями, превращаясь в склизкую кашу. Никогда я не видел ничего подобного. Даже выглаженная магией дорога, рассчитанная на два грузовых дилижанса, была занесена грязью и мусором.

Здесь и там попадались куски костяных щитков, обломки хитина, пару раз даже встретились растоптанные химеры и некротвари. Понять, сколько тысяч зелонских тварей прошло здесь – просто не получалось. Но, несомненно, гораздо больше, чем мимо нас во время сражения, словно ещё несколько похожих волн избежало моей Сети. Впрочем, с чего я решил, что удар по правой стороне каменного поля был единственным или хотя бы основным? Сколько вообще таких отрядов ударило по Пеленору и впервые за две сотни лет двинулись на Гардар? А ведь вторая столица провинции – крепость Брагор у прохода, соединявшего нашу крепость с остальной страной – не чета нашему Пеленору. Стены ниже, солдат меньше, а главное, гарнизон за десятки лет мира точно расслабился и не выдержит удара и половины тех сил, что окружили оставшийся за нашими спинами город.

И беда грозила не только Брагору. Два дня назад, в песках, нам повезло, что зелонцы решили не тратить время и химер, чтобы добить остатки нашего отряда. Но ведь Страт – это не мелкий отряд на заснеженном поле. Он, так же как Дальний Рог, запирает вход в долину и даже виден с основного тракта в Дальнее Око. До него оставалось два часа пути.

Нужного места я едва дождался. Ключ-слово Сах, и я проваливаюсь в транс, пристально оглядывая через линзу заклинания крохотную крепость, с каждым мгновением чувствуя, как ускоряясь, бешено стучит сердце.

Тонкая струйка дыма, распахнутые ворота и пустой флагшток над донжоном. Долина пала.

Я вынырнул из магического замедления, расслабил стиснутые до боли зубы, и услышал ругань бойца. Тот, отбежав от дороги, поднял с земли женскую тёплую шаль, какой обычно пользовались женщины в дальних поездках.

– Какого тёмного?

Марвит буркнул:

– Туда смотрите.

Там, куда он ткнул копьём, метрах в ста впереди лежали хорошо узнаваемые обломки дилижанса.

– Не повезло кому-то…

Я зло обернулся, ища сказавшего такую глупость. Но солдаты сами стояли мрачнее тучи, что наколдовали зелонцы. Мы все как один гнали от себя мысли о жителях предместья, надеясь, что гарнизон сумел помочь им войти под защиту стен. Глупо, но так можно было хотя бы себя утешить и обмануть. Особенно тем, у кого там кто-то жил. Здесь же… Никаких шансов. Мы боялись того, что увидим в долине, там, где защитники не сумели справиться, а люди оказались один на один с тысячами зелонцев. Оставалось надеяться, что их смерть оказалась легка.

Ложные надежды.

Стоило нам свернуть к Страту и выйти на не разбитую в месиво дорогу, как ругательства бойцов возобновились с новой силой. Мне даже не нужно объяснять причину: я и сам отлично видел в снегу по краям дороги сотни следов людей. Мужских, женских, детских. Обутых и босых.

Угнали.

То, чего боялись и гнали от себя все бойцы. Причина, по которой солдатам не дали взглянуть на предместья. Десятилетиями Гардар не знал такой беды: почти сотня лет прошла с тех пор, как в прошлой войне Зелон захватил предместья Пеленора и тысячи людей. Произошедшее потом заставило жалеть, что они не были просто убиты: их на глазах защитников крепости превращали в марионеток маги Эфира и бросали на штурм стен. Большинство погибли в яростных схватках, превратившись в безумцев. Немногих удалось оглушить или обездвижить заклинаниями, но ни одного из тех несчастных спасти не удалось: после магов Зелона разум их оказался уничтожен безвозвратно.

Дальше я шагал, стараясь не глядеть по сторонам, а сосредоточившись на Сети. Зачем мы продолжаем идти в Страт? Гарнизон погиб, жители, которых нужно защищать, умирают, в безумии чужого приказа штурмуя Пеленор. Что нам делать на этих руинах? Даже если мы сожжём всё, что там есть, наш сигнал не увидят ни в Лаоте, ни тем более в Брагоре – слишком далеко. Дни пути, которые может преодолеть только Сигнальная башня. Но там идёт противостояние заклинаний архимагов и в нём наши остатки отряда никак не могут помочь.

В странном отупении я бездумно наблюдал за суетой, что развернули офицеры в форте. Искали живых защитников, хотя моя Сеть говорила, что они все мертвы. Оглядывали в артефакты долину, ища уцелевших жителей, хотя ясно было, что там надежда лишь на чудо. Хотя можно верить, что кто-то сумел спрятаться в тех же каменоломнях или погребах. Стаскивали целые походные пайки, снаряжение. Размещали раненных, пытались навесить створку ворот, словно собирались и впрямь держать здесь оборону.

Из омута апатии меня выдернул мрачный голос Ларига:

– Ты чего тут стоишь со скорбным лицом? Здесь все бы хотели упасть и рыдать. Особенно те бойцы, у которых семья в пригороде жила. Им я дело нашёл, чтобы думали меньше, а тебя что? Пнуть, чтобы ты делом каким занялся?

Я встряхнулся, приходя в себя. Перенёс Сеть на дорогу, сгущая её для поиска невидимок, махнул рукой Гвардейцу, отправляя его на помощь бойцам в воротах, ответил:

– Не нужно.

– Не раскисай.

Теперь я уже огрызнулся:

– Иди к тёмным!

– Попозже.