Г-н Богатонов, или Провинциал в столице
Шрифт:
Баронесса. Которое составится из наших общих знакомых.
Князь. Без сомнения! У нас не будут известны эти скучные монотонные игры, эти бесконечные бостоны, несносные висты; [14] крепс, макао...
Баронесса. И небольшой фараончик. Вы знаете, князь, как я его люблю.
Князь. Мы заведем домашний театр. Друг ваш, прелестная Оленька, станет играть скромных Агнес.
Баронесса. А вы — страстных любовников.
14
...эти
Князь. И жена моя, сидя между зрителей, будет нам аплодировать. О, это восхитительно!
Баронесса. Мечтатель!
Князь. Не правда ли, я прекрасно расположил будущий образ моей жизни?
Баронесса. Нельзя лучше; теперь остается только подумать о безделице: ну, если Лиза, несмотря на все увещания своего дяди, не согласится выйти за вас замуж?
Князь. Если... Это проклятое если расстраивает мои планы; и сказать вам правду, я имею много причин опасаться этого. Если подозрения мои справедливы, если граф…
Баронесса. От него очень легко избавиться. Я уверю Богатонова, что он должен отказать ему от дому.
Князь. И вы думаете, он вас послушается?
Баронесса. Без сомнения.
Те же и г-жа Богатонова.
Г-жа Богатонова. Вы здесь; а я было вас заискалась. Куда же девались мой муж и граф?
Князь. Они в библиотеке.
Г-жа Богатонова. Ну, матушка баронесса, ведь гран-пасианс-то не вышел.
Баронесса. Не вышел! как досадно; а я было загадала...
Г-жа Богатонова. Что такое?
Баронесса. Скоро ли будет свадьба вашей племянницы.
Г-жа Богатонова. Скоро, скоро! Я еще нынче говорила об этом с Лизонькой.
Князь. Право! поэтому она начинает быть ко мне милостивее.
Г-жа Богатонова. Я думаю, что так. Прежде она только и твердила, что хочет вечно остаться в девках; а теперь говорит уже, что жить с милым человеком гораздо приятнее, чем умереть в одиночестве.
Князь. Но кто же этот милый человек?
Г-жа Богатонова. Да кому же быть, как не вам, батюшка; ведь за нее, кроме вас, никто не сватается.
Те же, г-н Богатонов, Мирославский и граф.
Г-н Богатонов. Помилуйте, ваше сиятельство, куда же вы изволите спешить?
Граф. Мне непременно надобно заехать в одно место.
Мирославский. Мы через два часа опять сюда будем. (Кланяются.)
Граф(к Богатонову, который идет провожать). Прошу вас, не беспокойтесь.
Г-н Богатонов. И, граф, что такое.
Граф. К чему
эти церемонии; останьтесь. (Уходит с Мирославским, г-н Богатонов провожает их за дверь.)Князь. Я не понимаю! Г-н Богатонов так ухаживает за графом, как будто он какая-нибудь важная особа.
Баронесса. И он же показывает, что все эти вежливости ему в тягость.
Князь, баронесса, г-жа Богатонова и г-н Богатонов.
Г-н Богатонов(к князю). Ну, мой милый, пустил же я графу-то пыли в глаза. А! каков у нас был нынче десерт?
Князь. Прекрасный!
Г-н Богатонов. А вина?
Князь. Превосходные!
Г-н Богатонов. То-то же! (К баронессе.) Поглядели бы вы, матушка, как он разинул рот, как я привел его в библиотеку.
Баронесса. И он не сказал, сударь, что книги ваши никуда не годятся, что кабинет убран без всякого вкуса?
Г-н Богатонов. Вот тебе на! да отчего бы он сказал это?
Баронесса. Оттого, что в целом свете нет ничего по его мыслям; оттого, что он привык находить все дурным и бранить всех, выключая самого себя.
Князь(к Богатоновой). Да, он человек преопасный! Знаете ли, отчего он живет в деревне? Здесь никто не хотел с ним знаться.
Г-жа Богатонова. Неужели?
Баронесса(к г-ну Богатонову). Заметили ли, с какой презрительной усмешкой смотрел он на ваш серебряный сервиз; как морщился, когда пил вино?
Г-н Богатонов. Шутите!
Князь(г-же Богатоновой). Вы, верно, не приметили, сударыня, что он беспрестанно осматривал вас с ног до головы, шептал на ухо Мирославскому и смеялся вам почти в глаза.
Г-ж Богатонова. Ах он деревенщина!
Баронесса(г-ну Богатонову). Неужто вы не слышали, как он рассуждал за столом, что для него жалки, то есть смешны, все те, которые оставляют деревни для того, чтоб прожить в столице все свое имение? Ведь он говорил это на ваш счет.
Г-н Богатонов. Вот тебе на! да какое ему до меня дело?
Князь(г-же Богатоновой). Помните ли, как он, не зная к чему, стал доказывать, что ничего не может быть смешнее пожилой женщины, которая наряжается, как шестнадцатилетняя девушка, и при этих словах взглянул с насмешливою улыбкою на розовую гирлянду, которая у вас на голове.
Г-жа Богатонова. Ах, батюшки! Да смотрел бы он на себя! Вот еще выискался какой учитель.
Баронесса. Знаете ли, что он сочиняет стихи, пишет на всех сатиры; посмотрите, если он и на вас каких стихов не выпустит.
Г-н Богатонов. Боже сохрани!
Баронесса. Ну, если он вздумает напечатать в своей сатире, что у вас прескверное вино и сервиз не серебряный, а аплике?{18}
Г-н Богатонов. Аплике! Ах, разбойник! он этак совсем меня осрамит!